От парада и до «жмура»
В сообщество местных духовиков я влился легко и даже весело. А духовое братство в Могилеве в то время было весьма многочисленно. Помимо нашего училища духовые классы имелись во всех музыкальных школах, не говоря уж о любительских духовых оркестрах, которыми в те времена старались обзавестись все дома культуры. С легкой руки моих новых друзей я стал принимать участие в традиционных для духовиков мероприятиях, вызывавших у меня ностальгические воспоминания о годах обучения в Москве. Старался не отказываться ни от одной духовой «халтуры», будь то парад, торжественное собрание или «жмур» (на музыкальном сленге - похороны), тем более что за все это причиталась кое-какая оплата.
В качестве участника любительского духового оркестра меня даже угораздило попасть в массовку фильма «Паруса моего детства». Снимался наш эпизод в одном из сохранившихся со времен Гражданской войны старинных кварталов Могилева (сейчас улица Лазаренко), причем я там играл на тубе, которую раньше никогда не держал в руках. Да это было и не нужно, так как по режиссерской задумке наш оркестрик должен был звучать в разнобой и нестройно, с чем мы без проблем справились. А меня отобрали по внешним данным - к тому времени я вновь оброс окладистой бородой, и в поношенной одежде лавочника с красноармейской фуражкой на голове действительно был похож на местного обывателя тех времен.
Нестандартная манера преподавания
Если среди могилевских духовиков я достаточно быстро стал своим парнем, то взаимоотношения с педагогами теоретического отделения музучилища складывались у меня менее благоприятно. Сложности, как и ранее во Фрунзе, возникли из-за моей нестандартной манеры преподавания. В Киргизии, благодаря авторитету выпускника Московской консерватории, мне все-таки удалось переубедить своих коллег, и я пользовался достаточной методической свободой, что, в конце концов, по достоинству оценили и учащиеся, и педагоги. Могилевские же преподаватели мой подход не приняли категорически, причем, на их мнение не повлиял даже тот факт, что я обучался гармонии как раз у авторов тех учебников, которыми они пользовались. А учащиеся, как и во Фрунзе, меня даже любили.
Сейчас я думаю, что такое отношение коллег к моей персоне объяснялось, с одной стороны, провинциальной боязнью всего, что не укладывается в привычные рамки, с другой - местные теоретики увидели во мне конкурента, так как учащимся было интересно посещать мои занятия, а на их уроках они откровенно скучали.
Между прочим, Могилевское музучилище «прославилось» еще и тем, что в 50-е годы туда не приняли будущего белорусского классика, народного артиста СССР композитора Евгения Глебова. В юном музыканте, исполнявшем под гитару свои песни, приемная комиссия не обнаружила особого таланта. Да, к тому же, он плохо владел нотной грамотой, хотя каким-то образом руководил в железнодорожном техникуме хором и оркестром учащихся. Узнав об этом факте, я не мог не вспомнить, как в свое время попал в Московскую ЦМШ, не имея соответствующей теоретической подготовки. Думаю, если бы на месте Глебова в то время оказался я, то тоже вряд ли удостоился бы чести попасть в это учебное заведение.
… Или не повезло с эпохой?
Впрочем, должен сделать важную оговорку. Во времена молодого Глебова, да и в 80-е годы, когда я оказался в Могилеве, экзаменаторы могли себе позволить роскошь быть предельно требовательными к абитуриентам. Конкурс, например, на фортепианное отделение в Могилеве доходил до 10-ти человек на место, в связи с чем частное репетиторство и «блат» при поступлении тогда процветали.
В последние же годы ситуация кардинально изменилась, причем, не только в Беларуси. Преподаватели готовят абитуриентов не столько с целью «подтянуть» их к экзаменам и немного подзаработать, сколько для того, чтобы укомплектовать курсы в соответствии с утвержденными нормативами и, тем самым, обеспечить себе зарплату на следующий учебный год. Так что, в Могилевское музучилище, сегодня именуемое «колледжем искусств», порою на музыкальные специальности принимают учащихся вообще без музыкальной подготовки.
Видимо Глебову просто не повезло с эпохой. Впрочем, может и совсем наоборот. В те времена среди известных музыкантов было немало тех, кто бескорыстно помогал юным талантам, и таким покровителем будущего белорусского классика стал другой народный артист СССР Иосиф Жинович, благодаря которому Глебов вопреки всем формальностям поступил на подготовительное отделение кафедры композиции Минской консерватории.
Исправление исторической ошибки
Не могу обойти молчанием еще одну грустную историю о том, как другой известный белорусский композитор Валерий Иванов в начале 60-х годов также не был принят в Могилевское музучилище. Причем этого талантливого музыканта постигла неудача даже несмотря на то, что он был «местным кадром», успешно окончив музыкальную школу в Глуске по классу баяна. Как мне рассказали местные старожилы, будущий народный артист Белоруссии не выдержал конкуренции с абитуриентами, с которыми частным образом занимались училищные преподаватели.
История Глебова повторилась. Валерий Иванов через несколько лет окончил музучилище в Минске, затем композиторский факультет консерватории и в 77-м году стал членом Белорусского Союза композиторов. Так что и этот талантливый уроженец Могилевщины не нашел здесь своего места вопреки известной поговорке: «Где родился, там и пригодился». Впрочем, на малой родине композитора в Глуске, после его кончины, местной музыкальной школе присвоили имя композитора Валерия Иванова.
Кстати, в этом же году в Могилеве вспомнили и о Глебове, причем при достаточно странных обстоятельствах. Дело в том, что руководство местной музыкальной гимназии-колледжа, образованной на базе ДМШ №1, получив в свое распоряжение прекрасное здание бывшего горкома партии, решило присвоить своему учебному заведению имя какого-нибудь знаменитого белорусского композитора. И остановило свой выбор на одном из немногих в Белоруссии народных артистов СССР Евгении Глебове. Когда я поинтересовался, известно ли, что этот композитор не был принят в Могилевское музучилище по причине «профнепригодности» и что у него на всю жизнь сохранились не самые лучшие воспоминания об этом городе, выяснилось, что данный факт руководству не известен. Однако решение к тому моменту уже было принято. Так что Могилев таким своеобразным способом исправил свою ошибку 70-летней давности…
Продолжение следует.
