Ранее опубликованы: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4
«У дедушки Михаила был свой маленький спиртзавод»
Валентина Сергеевна Навичонок родилась в Заполье 1 января 1955 года. После окончания школы уехала учиться, а потом и жить в Бобруйск. Через несколько лет после выхода на пенсию вернулась в родную деревню, в дом своих родителей по улице Луговой на постоянно место жительства.
– Валентина Сергеевна, расскажите пожалуйста о вашей семье, о ваших предках из Заполья.
– Бабушка по маминой линии Елена Фёдоровна Кирдун (в девичестве Молокович) была родом из Октябрьского района. Примерно в 1920 году она вышла замуж за парня из Заполья Михаила Игнатьевича Кирдуна. Уж не знаю, как они нашли друг друга – может быть где-то познакомились или их сосватали. У них родилось трое детей: сын Иосиф (в 1922 году), дочери Ольга и Прасковья (моя мама) (1924 и 1926 года рождения).
В 1920-е у дедушки Михаила был свой маленький спиртзавод: он торговал спиртом. Мама рассказывала, что отец им наливал на дно тарелки спирт и они, дети, его хлебом вымакивали – кушали и им было очень вкусно. Но не пьянели! Еще у него в районе теперешнего поселка Кировское был свой хутор: там стояли сараи, был большой участок земли. Работали на земле только своей семьей, никого постороннего не нанимали: сеяли, растили, продавали. Не бедствовали, но и не шиковали.
В 1930-е с началом коллективизации в Заполье тоже организовали свой колхоз. Дед в колхоз не пошел. Он видел, как жили те, кто отдал все свое добро в коллективное хозяйство – эти семьи еле выживали, а некоторые так и вовсе голодали. Такой участи своей семье он не желал.
«На следующее утро за дедом приехали и арестовали»
Однажды дед Михаил по своим делам пошел в Глуск. В очереди на рынке услышал разговор о том, что жена Сталина покончила жизнь самоубийством. Пришел в деревню и рассказал эту новость мужикам на лавочке. «Добрые люди» быстро донесли про такие разговоры куда надо – на следующее утро за дедом приехали и арестовали. Через несколько месяцев – расстреляли. Даже могилки нет… Когда в Бобруйске поставили памятник репрессированным, моя мама просила, чтобы я сходила и хотя бы туда положила цветы в память о дедушке Михаиле.
Когда дедушку арестовали, мамин старший брат Иосиф учился на Дальнем Востоке в мореходном училище. Как только стало известно, про арест и расстрел его отца, Иосифа тут же, в течении нескольких часов выселили из общежития и отчислили из училища. Он вынужден был вернуться в Заполье.
После войны моя мама и тетя, которые хорошо учились в школе, хотели поступать в педагогический институт. Но им не разрешили, потому что отец – «враг народа».
В 1950-е много молодежи из деревни уехали в Минск, а маме, ее сестре и брату не давали паспорт. Им никуда нельзя было выехать ни учиться, ни работать.
Уже после смерти Сталина бабушка делала запрос о судьбе своего мужа и ей прислали ответ, когда и где он был расстрелян, какое обвинение ему было выдвинуто, когда был реабилитирован.
Мама всю жизнь жила в страхе, боялась, что повториться с кем-то из нашей семьи история деда Михаила. Нас учила: «Никуда не ходите. Никуда не лезьте. Молчите». Она боялась, что и на нас может отразиться семейная трагедия даже спустя много лет. Когда началась перестройка и я хотела пойти поторговать, немного подработать, она говорила: «Не лезь ни в коем случае!». И, я уверена, что нам она всего, что пережила в своем детстве и юности, не рассказала.
Справка. В уголовном деле Михаила Игнатьевича Кирдуна написано, что у него было неполное начальное образование. По профессии он был столяр. Арестовали его 6 августа 1937 года. Обвинили в участии в контрреволюционной кулацкой организации. Осудила его «тройка» 22 сентября 1937 года. Приговор: высшая мера наказания и конфискация имущества. Расстреляли Михаила Игнатьевича в Бобруйске 7 октября 1937 года.
16 апреля 1960 года Михаила Кирдуна реабилитировал Могилевский областной суд. (По данным портала «Открытый список» ru.openlist.wiki).
Брат бабушки в 1920-е уехал в Ленинград, учился там и потом преподавал в институте. Женился и жил, по-видимому, в достатке, потому как часто присылал в Заполье посылки и даже книги. Тогда были так называемые подписки – собрания сочинений русских классиков. Здесь же, в деревне, дети-школьники и книги предназначались для них, а бабушка Елена была неграмотная. Когда семью раскулачивали и конфисковывали имущество – забрали все, абсолютно все. Не оставили ни одной картофелины, ни одной ложки муки, ни одного сантиметра полотна, чтобы рубашку пошить. Забрали и книги! Мама говорила, что больше всего жалели именно о них. Все остальное наживется, а вот такие книги точно они себе купить не могли: негде и не за что было. Кстати, брат бабушки и вся его семья умерли во время блокады Ленинграда.
– Как ваша бабушка одна с тремя детьми выжила после конфискации всего имущества?
– Голодали, конечно. Очень трудно было. Люди помогли сразу – семена дали, одежду кое-какую, немного продуктов, а дальше уже сами как-то выживали, выкручивались.
– Как сельчане относились к семье после ареста деда Михаила?
– Сочувствовали. Они знали, что наш дед ни в чем не виноват. Все знали, кто донес. И мы всегда знали, что это сделал наш сосед. Я с внуками этого человека дружила и всегда хорошо общалась. Они же не виноваты, что у них был такой дед. Его я не видела, он умер еще до моего рождения.
«До войны бабушка работала дояркой и даже была стахановкой»
– Расскажите о вашем отце и его родителях.
– Отца звали Сергей Павлович Навичонок. Он тоже был из Заполья. Его родители – Павел и Анна. Они были колхозниками. Кстати, еще до войны бабушка работала дояркой и даже была стахановкой – в несколько раз перевыполнила план. Получила в награду отрез хорошей ткани на платье. По тем временам это было шикарно. Когда пришли немцы в деревню, она очень боялась, что кто-то расскажет о ее стахановских достижениях. Боялась, что примут за коммунистов или сильно им сочувствующих и всю семью расстреляют.
Бабушка Аня мало рассказывала о своей жизни, почему-то не хотела об этом говорить.
Дед Павел был очень добрым человеком, спокойным. Я никогда не слышала, чтобы он повышал голос. Работал в колхозе. Мы с младшим братом часто не хотели пасти коров и каждый раз, как приходила наша очередь, мы шли к деду Павлу и просили его пойти за нас на пастбище. Он всегда соглашался.
В семье у них было трое детей – мой папа, его сестры Нина и Мария. Их дом стоял напротив теперешнего клуба, чуть ближе к перекрестку в сторону поселка.
«Жених тети Оли погиб на фронте, и она больше никогда не выходила замуж»
– О военном времени ваша мама или тетя рассказывали?
– Немного. Они уже подростками были и хорошо помнили то время. Тетя говорила, что прятались постоянно, когда по деревне шел хапун и немцы забирали молодежь на работу в Германию. Обычно они рано утром приезжали. Молодые парни, которые служили в полиции, предупреждали девушек, и те успевали уйти из деревни и спрятаться в лесу.
Жених тети Оли погиб на фронте, и она больше никогда не выходила замуж, хотя к ней сватались постоянно, потому что красивая была. Говорила, что лучше Михаила никого не встретила.
Мама рассказывала, что еды не хватало. Прятали одежду продукты и от немцев, и от партизан.
Сестра моей бабушки вместе с детьми во время войны жила в одной из деревень Октябрьского района. Там была партизанская зона и немцы сильно зверствовали по отношению к местным жителям – в каждом видели партизана или им сочувствующего. Не знаю точно, что у них произошло, может быть, сожгли деревню или дом, но, чтобы обезопасить себя и детей в 1943 году она решила переехать в Заполье к моей бабушке. Привезла детей (мальчик родился перед войной, девочка была старше на пару годиков), оставила их и поехала обратно забрать какие-то вещи. По дороге она встретила немцев. Они не слушали никаких объяснений: «Ты партизан». И застрелили ее. Дети остались сиротами. Моя бабушка их вырастила.
«Я зашла в помещение и сразу поняла, что это церковь, вспомнила, как я сюда ходила с бабушкой»
– Какие воспоминания из детства больше всего врезались в память?
– Помню, мне было лет 6, мы с бабушкой Еленой ходили в Глуск в церковь, которую потом разрушили. Один раз меня причащали перед школой. Второй раз я уже сама попросилась с бабушкой на освящение яблок. Хорошо запомнилось, что вокруг церкви все люди разложили прямо на землю на беленьких полотенцах или кусочках ткани продукты для освящения. Когда закрыли церковь и в ней сделали кинотеатр, нас с одноклассниками отправили туда смотреть какой-то фильм. Я зашла в помещение и сразу поняла, что это церковь, вспомнила, как я сюда ходила с бабушкой.
Любили играть на речке. Наверное, у всех запольских детей детство прошло на реке. Мы купались, играли в войнушку, плавали на лодках, рыбу ловили. Кстати, у меня еще до сих пор где-то висит самодельная удочка из обычной ветки, с которой братья ходили на рыбалку. Удочку делали так: снимали с ветки кору, покупали леску, привязывали, а на леску цепляли крючки и так ловили рыбу.
В нашей семье первый телевизор появился в 1966 году, когда младший брат пошел в первый класс. Папа собрался ехать покупать телевизор, взял его с собой. А я говорю брату: «Миша, выбирай самый большой телевизор». И знаете, этот аппарат еще работал в 2006-м!
– Дом, где вы сейчас живете это бабушкино наследство?
– Нет, это купили уже мои родители сразу после моего рождения или через год. Домик маленький, но мне здесь очень удобно. Этому дому уже больше ста лет! В нем жили люди и до нас, до войны еще.
Мне хорошо запомнилось, как пересыпали этот дом. То есть его разбурили и заново все бревна опять сложили. Таким образом убрали плохие, сгнившие бревна, и он вот стоит до сих пор.
Родители поженились в 1949 или в 1950 году. Свадебные фотографии есть. Специально приглашали на такое важное событие фотографа. Через год родился старший брат Владимир, потом я и Миша.
– Где работали ваши родители?
– После того, как маме не разрешили поступать в пединститут, для нее была одна дорога – в колхоз. Ходила на полевые работы. Потом учетчицей была – подсчитывала количество отработанных колхозниками трудодней, начисляла зарплату. Позже какое-то время работала продавцом в магазине, а затем опять вернулась в колхоз. А тетя Оля работала в Глуске в промкомбинате ткачихой – из осиновой стружки ткала полотна. Я бывала у нее на работе, видела большие ткацкие станки – ткачихи на них все операции делали вручную.
Отец работал механизатором. В Бобруйске окончил курсы трактористов и всю жизнь трудился на тракторе, на комбайне.
В 1956 году за отличную работу и передовые достижения его поощрили поездкой в Одессу. У нас сохранилось фото, где он сфотографировался с другими передовиками в Одесском оперном театре.
«Была в деревне одна бабушка, прямо настоящая актриса»
– Какие события в жизни деревни вам запомнились больше всего?
– Жизнь в деревне была очень тихая и спокойная. Больше всего запомнились свадьбы. Это, наверное, были самые важные события. Во время свадьбы, когда выкупали невесту, в шутку хотели обмануть жениха и обязательно выдавали ему переодетую в невесту какую-то старушку. Была в деревне одна бабушка, прямо настоящая актриса – баба Лена Семёниха (это ее так по мужу в деревне называли), такая хохотушка, придумщица. Могла переодеться в ватник, в шапку-ушанку, стоять дрова пилить и жениха привлечь к этому делу. Надевали на таких старушек старые шторы, типа это фота и пытались в шутку отдать ряженую «невесту» жениху. Все смеялись, веселились от души.
Были в деревне парень и девушка, почти мои ровесники, которые дружили с 4 класса, а потом их детские чувства переросли в настоящую любовь. Его звали Миша, а ее – Галя. Их отношения были примером для всей запольской молодежи. Они почти никогда не расставались. Все знали: где Миша, там и Галя и наоборот. Пришло время и Мишу забрали в армию, а Галя его ждала. Но тут как-то стало известно, что он в армии стал ухаживать за другой девушкой, дочкой полковника что ли. Мама Гали, долго не думая, взяла свою дочку и поехала к потенциальному жениху в армию. Там Галя с Мишей и поженились. Жили в Бобруйске. Между собой всё у них ладилось.
Молодежь в Заполье каждые выходные ходила в клуб. Мы, школьники, готовили концерты, разучивали сценки, песни и выступали с ними перед сельчанами. Все места в клубе были заняты на наших выступлениях. Люди приходили с удовольствием на такие самодеятельные концерты.
– Как сложилась ваша жизнь после окончания школы?
– После 10 класса я пошла учиться на бухгалтерские курсы в Бобруйске, потом поступила в сельхозтехникум на бухгалтерское отделение. Потом были еще курсы секретаря. До пенсии жила и работала в Бобруйске.
– Ваши братья тоже после школы уехали из Заполья?
– Да. Старший, Владимир, в Витебске окончил ветеринарный институт. Младший, Михаил, учился в Минске. Потом поехал в Питер познакомился с девушкой, кореянкой Любой Цой, влюбился, женился и уехал в этот город жить. Люба приезжала и в Заполье, ее в деревне тоже знают.
«Здесь так красиво, тихо, спокойно, чистейший воздух»
– Почему вы решили вернуться в Заполье?
– Потянуло. Здесь так красиво, тихо, спокойно, чистейший воздух. Отдыхаешь в деревне душой и телом. Дочка моя с мужем и ребенком тоже при любой возможности едут сюда. После выхода на пенсию я несколько лет приезжала сюда на выходные, на недельку, на лето. Потом надоело туда-сюда мотаться и я решила рискнуть и остаться на зиму. Перезимовала и мне понравилось. И с тех пор я здесь живу постоянно вот уже лет семь.
– Какие-то минусы жизни в деревне по сравнению с городом для вас есть?
– Из минусов только то, что надо принести воду и дрова. Хотя это не большой минус, ведь физическая нагрузка еще никому не вредила. Во все остальном в деревне –только плюсы.
– А магазин, как продукты покупаете?
– Приезжает автолавка, хотя, конечно, там выбора особо нет. Ходит автобус в Глуск – можно съездить за продуктами. Кроме того, есть сейчас и такси. Поэтому при необходимости я еду в Глуск и покупаю все, что мне нужно.
– Не скучно вам здесь? Чем вы занимаетесь, кроме домашних дел и огорода?
– Летом здесь многолюдно. Съезжаются дачники, бабушки с внуками. Кроме того, в деревне у нас собралась хорошая компания женщин, тоже, кстати, есть среди них те, кто вернулся в Заполье после выхода на пенсию, как, например, Надежда Ивановна Димова (Малевич). Дружим с калатичскими, с жителями нашего дачного поселка. Отмечаем вместе все праздники, ходим отдыхать летом на речку. Осенью и зимой встречаемся и собираемся чаще: играем в карты, разговариваем. Ездим в Калатичский клуб и в Глуск на мероприятия и концерты. Вот, к примеру, в Глуск приезжал Национальный академический хор имени Цитовича – шикарный был концерт, нам очень понравилось. Так что тот, кто любит наше Заполье всей душой, живет здесь с удовольствием.
