Наша, как бы сейчас сказали «микрозона» относилась к совсем другой школе, но мои родные сделали все, чтобы устроить меня именно во «вторую». Рассказываю, почему.
Свой первый учебный день помню, как сейчас. 1 сентября 1980 года выдалось пасмурным и теплым. В кабинете №15 средней школы №2 собрались 42 ученика-первоклассника. По количеству строк в школьном журнале.
Почти все из нас уже давно перезнакомились, благо, жили в одном районе – центральная площадь и ленгородок. Звонкий гул, наполнивший кабинет, резко стих, когда с «камчатки» кто-то заметил: «Нам дали самую злую учительницу. Имя у нее еще такое… Ираида».
По коридору послышались шаги. Всем вдруг безошибочно стало понятно: детство закончилось, толком не начавшись. Дверь открылась и в класс, прихрамывая, вошла невысокая пожилая женщина. «Зовут меня Ираида Андреевна Кондратюк, я буду с вами до третьего класса включительно. Сейчас берем цветы и идем к танку Бахарова». Тон не предполагал даже намека на возражение.
Застучали крышки парт, зашелестели обертки букетов. Красная река из роз, гладиолусов и гвоздик потекла по Социалистической. Мы, ученики 1 «Б» класса, шли почти в тишине. Но молчать, когда в твои семь тебя переполняют эмоции, оказалось в то утро не самым сложным. Труднее всего удавалось замедлять шаг, чтобы не отрываться от учительницы. А она отставала все больше и больше. Потом мы узнали, что особенность ее ходьбы – напоминание о Великой Отечественной. Там наша первая учительница получила ранение, след от которого остался на всю жизнь. Ту, так и не ставшую последней войну, Ираида Андреевна закончила в Берлине, у Бранденбургских ворот. Даже нам, своим ученикам, она не рассказывала об этом факте биографии, хотя имела полное право. Узнали случайно. Тайну выдала фотография со встречи ветеранов. Черно-белый глянцевый снимок принес один из учеников. Столько медалей и орденов, сколько было у нашей первой учительницы, я не видел даже у наших дедов, тоже не сидевших по тылам и штабам с 1941-го по 45-й.
Благодаря Ираиде Андреевне мы узнали, что такое… настоящая тишина. В моменты, когда со словами «к доске пойдет» она водила ручкой по журналу, слышалось не только жужжание мух… за окном, но и бег заряженных частиц по электрическим проводам. А после даже у самых прилежных отличников в дневниках появлялись двойки. Но только там. В журнальных клеточках прописывались совсем другие оценки – пятерки и чуть реже – четверки. Показатели успеваемости мы легко подтверждали на контрольных работах – школьных, областных, министерских (на тетрадных листках с синим штампом вверху).
В майский день 1983 года, когда пришла пора расставаться, Ираида Андреевна так и не спрятала свой носовой платок в правый рукав, где обычно хранила. Каждого ученика вызывала к доске. Каждого обнимала и вспомнила самый яркий эпизод, связанный именно с ним. Отличникам – похвальные листы, хорошистам – грамоты. Всем вместе – пожелание удачи на новой дистанции десятилетнего учебного марафона.
По ней нас вели уже совсем другие учителя. Средняя школа №2 в те годы гремела на весь город. Физика и математика – уровень подготовки по точным наукам снискал учебному заведению славу далеко за пределами Бобруйска. Слава имела свои фамилии, имена и отчества. Одно из них – Давид Самсонович Рохлин. Наш учитель физики на протяжении нескольких лет. Зайдя в кабинет, суровым взглядом он окидывал взглядом аудиторию. Все полученные знания моментально группировались воедино, чтобы «отлететь от зубов», когда строгий взгляд через очки с большими диоптриями направлялся в твою сторону. «Закон Ома!» – наводил «прицел» Давид Самсонович на ученика, который меньше всего этого ждал. «Сила тока пропорциональна напряжению и обратно пропорциональна сопротивлению», – выпаливал даже самый безнадежный троечник. Учитель положительно кивал и давал рукой знак – садись пока. И лишь единственный раз «физика» пошла не по плану – на следующий день после смерти Андрея Дмитриевича Сахарова. Вместо сурового взгляда – мокрые глаза и единственная за весь урок просьба – почтить память Академика и Человека минутой молчания.
В 2010 году наша параллель праздновала 20-летие окончания школы. Отмечали в театре имени Дунина-Марцинкевича. К нашему общему празднику присоединился и Давид Самсонович. По скайпу, из Израиля. Тогда все заметили: за два десятилетия он почти не изменился. Только стекла в очках стали еще толще и седины в кудрях добавилось.
Строгость в преподавании точных наук в нашей школе «компенсировалось» умением зажечь искру интереса к гуманитарным дисциплинам. Роза Владимировна Соколова, учитель русского языка и литературы, «англичанка» Людмила Петровна Павлова, историк и просто душевный человек Людмила Васильевна Ефременко, это все о Вас! Спасибо за правильные книги, за умение чувствовать слово, за искусство общения, за навык отличать плохое от хорошего. Спасибо, что пытались воспитать в нас Людей. Надеюсь, все-таки получилось.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
