Стоит отметить, что состоятельные бобруйчане, располагавшие соответствующим помещением для проведения театрального представления, готовы были предоставить эти «площадки» приезжим артистам. Таковых импровизированных театров в городе тогда насчитывалось по некоторым сведениям от пяти до семи. А собственно театр в конце XIX века (частный), упоминаемый в адресно-справочной книге «Весь Бобруйск», изданной в 1913 году, находился на улице Пушкинской (ныне Пушкина). Второй бобруйский театр в документах и мемуарах встречается как «зимний», с 1904 года он появляется в Безымянном переулке (сейчас Пожарный переулок) в здании пожарного депо.
Откуда путаница? Один театр и три фамилии
Если с театром в пожарном депо у исследователей и краеведов нет никаких разночтений и разногласий, то по поводу первого театра на улице Пушкинской мнения совершенно разделяются. Кто-то предполагает, что к началу XX века на улице Пушкинской было сразу два театра со своими театральными садами. И по прикидкам авторов, эти театры со своими садами находились в непосредственной близости друг от друга. В связи с этими предположениями упоминаются «театр Драбкина» и театр «антрепренера Фридлянда». С одним из этих театров, связывают и здание «ресторана Зельдовича на Шоссейной», якобы театр пришел на смену ресторану, что также весьма сомнительно. Первый ресторан, открытый Зельдовичем в 1910-е годы, размещался в совершенно другом месте, на пересечении улиц 2-я Слуцкая, а затем Скобелевская (ныне Карла Маркса) и Пушкинская. Позже ресторан Зельдовича переехал в другое здание на улицу Шоссейную. Это здание Зельдович приобрел только в 1918 году. Поэтому театра до революции там быть не могло. Версия с театром в непосредственной близости от дореволюционного постоянного здания цирка в бывшем Саду кустарей (сейчас это территория Детского парка), где после цирка, якобы был театр, также сомнительна: в 1913 году в книге «Весь Бобруйск» там указывается цирк.
Так где и сколько театров было на самом деле? И почему возникло столько путаницы? Во-первых, старожилы в своих воспоминаниях запросто могли несколько исказить фамилию владельца, например, вместо Рабкина назвать Драбкина. А во-вторых, точный ответ дают архивные документы, адресно-справочная книга «Весь Бобруйск» и публикации на страницах бобруйских газет того времени. На улице Пушкинской был один театр! И принадлежал он М. П. Рабкину, бывало, в разные годы его то вместе, то попеременно арендовали Г. Фридлянд и Эпштейн. Поэтому в записанных воспоминаниях старожилов и упоминаются театр Рабкина и театр Фридлянда. Похоже, современным краеведам, не посещавшим бобруйский театр на Пушкинской в 1880-е и 1900-е годы, просто повезло, что в публикации с количеством театров не припуталась еще и фамилия арендатора Эпштейна…
Где же размещался театр? В большом зеленом квартале сада, который одной стороной выходил на улицу Пушкинскую, а второй примыкал (или почти примыкал?) к пересечению улиц Шоссейной (ныне Бахарова) и Костельной (ныне Октябрьская). Большое деревянное здание летнего театра было двухэтажным. Театральный зал был с тремя ярусами. Актриса Мария Гавриловна Савина вспоминала, что бобруйский театр состоял из «длинной залы», чем-то напоминающей манеж. В театре были две ложи и двадцать рядов кресел. Окружал театр тенистый фруктовый сад с аллеями и скамейками, который запирался на ночь. Сегодня от бывшего театрального сада на память бобруйчанам осталась территория сквера у здания бывшего Дома пионеров на пересечении улиц Пушкина и Дзержинского. Этот особняк по адресу Пушкина, 145, построенный в 1912 году неподалеку от здания театра, также принадлежал семье еврея-лесоторговца Михула Рабкина. Увы, долго наслаждаться близостью к театральному искусству семье Рабкина не пришлось. Нагрянула революция, а в 1920-м при поляках старое деревянное здание театра сгорело.
Очень театральный Бобруйск!
Бобруйск регулярно наведывали многочисленные любительские и профессиональные труппы из Польши, Украины, России. Часто приезжали сюда на гастроли актеры из губернской столицы – Минска. Интересно, что Бобруйск в актерской среде считался тогда городом, где антрепренеры могли поправить свои дела, сделав хорошие сборы. Известный актер Павел Орленев писал в своих мемуарах: «Бобруйск – город маленький, но очень театральный».
Примечательно, что в те далекие времена бобруйские зрители неплохо разбирались в театральном искусстве и могли оценить предлагаемое мастерство артистов. В санкт-петербургском журнале «Театр и искусство» за 1911 год (№ 3) пишется: «В Бобруйск на смену драмы Ржевского приехала малороссийская (украинская) опереточная труппа г-на Замовского. Она еле продержалась двадцать дней и, не сделав сборов, уехала. Замечено, что наспех сколоченная труппа плохо посещается…»
Конечно же, местные заводчики, купцы и лесопромышленники, богатые люди были основными посетителями театральных представлений. Но главными театралами Бобруйска были военные.
Ох уж эти поклонники актрис…
Офицеры Бобруйского гарнизона не пропускали ни одного спектакля гастролирующей группы, при этом считая своим долгом отдать дань прелестям каждой заезжей примадонны… Пылкие поклонники молоденьких актрис задаривали их цветами, осыпали подарками и комплиментами.
Похоже, что в те времена, нашелся в Бобруйске неудачливый воздыхатель, обделенный вниманием молоденьких актрис. Он продуманно по-своему попытался отомстить и старому зданию театра, и его владельцу Рабкину, и арендатору Фридлянду. И даже начальнику бобруйской полиции – самому полицмейстеру.
История сохранила нам курьезный факт 1915 года, связанный с анонимным письмом Минскому губернатору от некого бобруйчанина. В этом письме аноним жалуется одновременно на владельца и на арендатора театра. Он пишет, что «известный авантюрист владелец частного театра Рабкин и арендатор, один из местных кутил типографщик (владелец типографии – Ред.) Фридлянд», незаконно открыли театр. Аноним указывает, что здание без ремонта, находится в ветхом состоянии. И на это никто из городских властей не обращает внимание, потому что в пьяных кутежах «с артистками по целым ночам» участвует сам… полицмейстер…
Как было на самом деле, и как история с анонимной жалобой закончилась? И помогла ли такая анонимка заполучить внимание примадонны? Увы, об этом история умалчивает…
«Жидовка» на театральных афишах
Для еврейской части населения, весьма многочисленной в городе, были желанны гастроли еврейских театральных коллективов. Представьте себе, такое название спектакля, как «Жидовка», никому из театралов тогда не резало слух и спокойно красовалось на театральных афишах. Эта пьеса, а также спектакль «Еврей прошедших веков» собирали по пятницам самые лучшие сборы.
Одним из замечательных событий была, бесспорно, постановка первого белорусского оперно-драматического произведения нашего прославленного земляка Винцента Дунина-Марцинкевича «Сялянка». Эта пьеса на музыку С. Манюшки и К. Кржижановского была показана на бобруйской сцене в 1852 году труппой, организованной самим драматургом.
В период летних театральных сезонов в городе гастролировали многие товарищества артистов, например, под руководством Шаповалова, Баскакова, Федотовой. В Бобруйске с успехом шли «Мертвые души» Гоголя, «Русалка» Пушкина, «Бесприданница» и «Таланты и поклонники» Островского.
Дотошный полицмейстер
Случались и свои театральные курьезы. Власти города практиковали проведение благотворительных спектаклей, сборы от которых шли в помощь нуждающимся. Известен факт, когда не весьма озабоченный вопросами порядочности руководитель одной из трупп пытался облапошить городские власти. Товарищество артистов под руководством виленского мещанина С. А. Балюкевича (в театральном мире был известен как Николаев) после окончания гастролей в Бобруйске обязывалось 2 сентября 1881 года показать один благотворительный спектакль, средства от которого должны были поступить минскому детскому приюту. Однако артисты во главе с Николаевым вовсе не были заинтересованы в помощи бедным сиротам. Поздней ночью, накануне спектакля, они в спешном порядке покинули город, как говорится, скрылись в неизвестном направлении. Таким образом, спектакль был сорван. Позже бобруйский полицмейстер через губернское начальство разыскал Николаева и предложил ему пожертвовать 170 рублей для детского приюта из сборов предыдущего спектакля, прошедшего в Бобруйске 1 сентября. Так как Николаев не согласился, полицмейстер запретил гастроли этой труппы в нашем городе. Больше афиши николаевской труппы на бобруйских улицах не появлялись.
Наказание за … благотворительность
Бывало, за благотворительность городские власти и наказывали благотворителей. Сохранилось судебное обвинение против местного помещика Эдгара Булгака, «означенный господин» привлекался к ответственности сразу по трем статьям закона Российской империи.
А дело было так. 16 августа 1881 года в своем имении в Жиличах Эдгар Булгак «посмел» устроить театральное представление с «характерными танцами». Роли в спектакле исполняли шестеро детей сестры помещика, приехавшей погостить в Жиличи. Игру юных актеров были приглашены оценить местные помещики. Собранные от спектакля деньги Булгак решил пожертвовать в помощь бобруйским погорельцам. Всего было собрано 119 рублей, которые один из гостей, уездный доктор Пиньковский, и передал городовому полицмейстеру. Погорельцы из этой суммы, как свидетельствуют архивные записи, получили 114 рублей, 5 рублей из суммы получила больная мещанка Липницкая.
В чем же нарушение закона? Оказывается, для благотворительного спектакля его постановщики выбрали сочинение графа Фредро на польском языке. Такого разрешения Эдгар Булгак заблаговременно не испросил, поэтому держал ответ по закону.
О чем шептали кавалеры…
Давайте вместе «заочно» заглянем в бобруйский театр, скажем, в 1880-е годы. Прогуляемся по улице Пушкинской к неказистому длинному деревянному зданию театра. Где-то к часам восьми вечера сюда в театральный сад начинала стекаться публика. Не спеша, раскланиваясь налево и направо со знакомыми, фланировали по саду солидные господа, заранее приехавшие в экипажах. Конечно же, были тут франты-офицеры. Торопилась на спектакль публика и поскромнее, местные купчики, мещаночки, которые добирались в театр порой с другого конца города, что называется своим ходом, а потому рисковали опоздать…
О приближающемся начале спектакля окрестные улицы извещали звуки военного оркестра из театрального сада, благо, в городе стояли военные. Так, 8 августа 1881 года перед спектаклем играл оркестр 120-го пехотного Серпуховского полка под руководством Тонкина. Тем вечером исполнялся марш «Корневильские перезвоны», попурри из опер «Трубадур», «Жизнь за царя», «Волшебный стрелок» и «Прекрасная Елена». В ожидании половины девятого или девяти вечера (согласно означенному на билетах времени начала спектакля) степенные господа и дамы прогуливались по аллеям сада, а военные храбрые кавалеры что-то шептали бобруйским барышням на скамейках под укрытием деревьев.
В бобруйском скромном театре на манер столичных были определены бенуар, бельэтаж, галерка. Билеты в средней ложе стоили 5 рублей, в ложе бенуара и бельэтажа – по 3 рубля за пять мест, можно было здесь поставить и дополнительное кресло за 50 копеек. Место в первом ряду стоило 1 рубль 50 копеек, во втором и третьем – 1 рубль, четвертом и пятом – 75 копеек, остальные места – по 15 копеек, галерка – 25 копеек.
Собственный театральный коллектив в Бобруйске организуется в 1891 году. В 1892 году в городе появляется музыкально-драматический кружок, который ставит задачей эстетическое воспитание населения, а также развитие любительского и профессионального искусства. В свое время бобруйская сцена видела игру известнейших актеров П. Н. Орленева, В. И. Аркадьева-Гарве, М. Г. Савиной.
Первые аплодисменты для Савиной
Примечательно, что великая русская актриса, игрой которой были очарованы Островский, Гончаров, Чехов и Лев Толстой, в которую влюблялся «гораздо больше, чем нужно» Тургенев, написавший специально для нее пьесу «Месяц в деревне», Мария Гавриловна Савина начинала осваивать сценическое мастерство и впервые предстала перед зрителем именно в Бобруйске! В 1869 году в весеннюю распутицу и грязь приехала она вместе с труппой отца Г. Н. Подраменцева на гастроли в наш город. По воспоминаниям самой Савиной, «порхающей девчонкой» исполнила она тогда роль Полины в «Доходном месте» А. Островского. И услышала первые аплодисменты в свой адрес.
Успехи Савиной в Бобруйске в 1869 году были так велики, что вести о талантливой юной актрисе достигли Минска, и оттуда специально, чтобы увидеть игру Савиной, приехал директор губернского театра А. Л. Штраух, который оценил талант артистки и пригласил ее на зимний сезон в свой театр. Позже у Савиной были триумфальные выступления в лучших столичных театрах и на императорской сцене.
Что касается бобруйского театра, то у него был… свой серьезный конкурент – офицерский клуб «Ротонда». По воспоминаниям Марии Савиной, артисты в сезон театральных гастролей 1869 года были вынуждены играть в Бобруйске только по три раза в неделю, в то время как в других городах, случалось, играли и по 4-5 раз. А все потому, что основными театралами в Бобруйске были военные, которые, кроме театральных развлечений, обязательно посещали гарнизонный офицерский клуб с итальянским названием «Ротонда». В этом клубе, по словам Савиной, собиралась танцевать вся крепость во главе с комендантской семьей. И когда военные устраивали очередной бал, в театре огни не зажигались…
В 1900-е в городе уже вовсю горела «трескуче-крикливая реклама» появившихся новых электротеатров (кинотеатров) «Гигант», «Весь мир», «Художественный», но по-прежнему приверженцы великого искусства устремлялись по вечерам к старому зданию на улице Пушкинской или в Безымянный переулок.
