Настоятель Свято-Ильинского Храма Бобруйска Виктор Кулага.
Цитата: «Наверно, даже православие на территории России отличается от православия на территории Беларуси, Украины»
Родился: 24 ноября 1976 года в г. Кобрине Брестской области в семье военнослужащего.
Учился: окончил школу №4 г. Кобрина с отличием. В 1999 г. — Минскую духовную семинарию также с отличием. С 2000 по 2004 год учился в Афинском университете (Греция). В 2008 году поступил на докторантуру Афинского университета.
Работа: С 2008 года — преподаватель Минской Духовной Семинарии. В октябре прошлого года был рукоположен во диакона для семинарского Храма, в феврале стал там священником. С 5 марта этого года — настоятель Свято-Ильинского Храма Бобруйска.
Семья: Супруга Татьяна работает врачом-ревматологом поликлиники №1 г. Бобруйска.
«Я практически вырос на аэродроме, и очень любил технику»
— Любопытно, в детстве вы были обычным ребенком?
— Преподаватели, учителя, сверстники с детства считали меня серьезным мальчишкой, с которым можно поговорить, посоветоваться. Но это не означает, что я был скучным, и мне были чужды интересы моих сверстников. Я занимался моделированием, боксом, футболом, да чем только не занимался. Мечтал быть военным, как мой отец. Он был борттехником, я практически вырос на аэродроме, и очень любил технику. Класса с 9-го готовился поступать в военное училище, хотел стать летчиком-испытателем.
— И что же вдруг так резко повлияло на ваше решение?
— Так случилось, что в 10 классе бабушка привезла меня в Жировичский монастырь посмотреть. Меня настолько впечатлил монастырь, что душой я остался там. И так понравились люди, живущие в нем, что я захотел быть похожим на них.
— Как вы до того относились к церкви?
— Ранее совершенно не было мыслей связать свою жизнь с Церковью. Конечно, на праздник меня, как и всех детей, бабушка водила в храм. Но для меня это было скорее формально, я ничего в этом не понимал.
— Наверняка, родители не очень поддержали ваш выбор, особенно отец-военный?
— Родители мои никогда не давили на меня, давая право делать свой собственный выбор. Мама и бабушка были где-то рады в душе. Отец, возможно, больше хотел, чтобы я пошел по его стопам, но не стал возражать. Он, хоть и был военным, не состоял в партии, и против религии не выступал. Вообще надо сказать, что в Брестской области традиции сохранились больше. У меня был очень набожный прадед, он старался передать это своим детям, внукам. То, что человек посещал церковь в Кобрине или в Бресте, особого удивления никогда не вызывало. Люди в Западной Беларуси более набожны, нежели в восточной.
«Здесь я могу быть более полезным»
— В Бобруйске вы чуть больше месяца. Уже почувствовали эти различия? Каковы первые впечатления о городе?
— Конечно, были некоторые опасения, когда сюда ехал, друзья немного пугали, что в восточной Беларуси люди в церковь мало ходят. Но это скорее наоборот меня подзадорило, потому что здесь я могу быть более полезным. Сам город очень понравился — уютный, симпатичный. Река, пейзажи очень красивые, крепость, женский монастырь понравился. Люди в Бобруйске доброжелательные, вижу у бобруйчан желание общаться, услышать, увидеть. Прежде всего Бобруйск у меня ассоциируется с личностью владыки Серафима, который напоминает больше тот стиль церковной жизни, который я видел в Греции, и который мне очень по душе. Отправляясь в Бобруйск, я ехал прежде всего к владыке Серафиму, чтобы поддержать его начинания, у меня такое чувство, что здесь я смогу раскрыться.
— На ваш взгляд, в Бобруйске достаточно храмов?
— Для такого большого города с населением 220 тысяч человек храмов, конечно, очень мало. В том же Кобрине, где живет 50 тысяч человек, 6 Храмов, и посещаемость очень высокая. Меня удивило, что на приходе в Свято-Ильинском храме так мало людей, тем более что в 5-6 микрорайонах и окрестностях проживает более 30 тысяч человек. Так что здесь «непаханое поле», где нужно работать и работать.
«Что не страна, то свои особенности»
— Как вы попали на учебу в Грецию?
— После успешного окончания Минской духовной семинарии митрополит Владыка Филарет предложил мне обучаться дальше в Греции, в Афинском университете. Год я изучал новогреческий язык, затем 4 года учился на Богословском факультете. Занимался успешно, и профессора мне предложили продолжить учебу в Аспирантуре. В течение двух лет обучался по программе «Мастер» — магистр Богословия в Греции и в Швейцарии. В Афинах была специализация «Сравнительная философия религии», в Женеве — «Церковная история и каноническое право». В 2008 году поступил на докторантуру Афинского университета, по сей день пишу докторскую диссертацию по направлению «Сравнительная философия религии», исследую проблему персонализма в европейской философии и христианском богословии. В 2008 году вернулся в Белоруссию, и начал преподавать в Минской Духовной Семинарии, читаю там лекции по введению в Богословие, истории Византийской империи, Основному или Апологетическому богословию.
— Вы были в Греции, других странах. Интересно сравнить отношение населения к церкви там и здесь.
— Что не страна, то свои особенности. Взять Грецию, например. Эта страна не испытала таких гонений на церковь, как наша. Там всегда были очень гармоничные отношения церкви и государства. Для каждого грека церковь — это родное место, нахождение в котором является легко объяснимым, естественным и логичным. В Греции появление священника на улице не вызывает какого-то удивления, ажиотажа, он там настолько же привычен как врач, полицейский или пожарный. И очень интересно, что практически каждый маленький квартальчик имеет свой храм. В Греции сейчас около 80 епархий, для сравнения у нас в Беларуси 11. Там каждый районный центр — это митрополия, где очень много приходов. При этом в Греции очень сильная коммунистическая партия, и коммунисты — это не старики, помнящие какие-то революционные идеи, это думающая молодежь, студенты. У меня в жизни был замечательный случай. Я с другом путешествовал по островам, на корабле оказался пожилой человек, коммунист. Когда он узнал, что мы из Беларуси, он очень обрадовался, воспринял нас, как братьев. А когда мы сказали, что занимаемся Богословием, это вызвало у него большой интерес и уважение. То есть человек, не смотря на свои идеологические коммунистические воззрения, очень уважительно относится к церкви. Во Франции уже совсем другие отношения церкви и государства. Это совершенно светское общество, где религиозные группы представляют собой какие-то юридические организации, сферы по интересам. Верующих людей там встречал нечасто. В общении с ними понимаешь, что у нас много общего, и они находятся в гораздо более драматичной ситуации, чем мы находились в Советском Союзе. То есть каждая страна имеет свои особенности. Наверно, даже православие на территории России отличается от православия на территории Беларуси, Украины.
«Интернет — не самая удачная площадка для общения»
— Сейчас Великий пост. На ваш взгляд, обязательно ли всем поститься?
— В строгих монастырских местах пост соблюдается по всем правилам, написанным в Типиконе, монастырский уклад жизни позволяет это делать. В обычном обществе, на мой взгляд, все не так однозначно. Типикон написан людьми, которые жили в Средиземноморье. Сами понимаете, что культура питания там существенно отличается от нашей по всем параметрам. Когда я находился в Греции, то понимал, что этот Устав очень хорошо подходит к тамошним климату, пище. Там 3 урожая в году, круглый год свежие овощи, фрукты, люди не знают что такое «закатки». Поститься там логично и приятно. У нас же климат более суровый. Сейчас есть возможность покупать привозные овощи, фрукты, но это недешево. Получается, что Пост у нас становится некой роскошью. Чтобы поститься, нужно тратить больше средств, чем обычно. Какой же тогда смысл в Посте, когда больше думаешь о еде, нежели о духовном. Суть поста в ограничении. Именно самоограничение может спасти наше общество — общество потребления.
— Сегодня многие священники пользуются интернетом. Имеют свои блоги. Как вы к этому относитесь?
— Я сам посещаю богословские сайты, где преподаватели-богословы публикуют свои статьи, размышления, где можно почерпнуть что-то интересное. Многие священники активно общаются с прихожанами посредством сайтов, это упрощает доступ к людям. Однако по сути Интернет — это мусорная корзина, им нужно уметь пользоваться. Иначе можно просто утонуть в потоке информации, запутаться, где правда, а где ложь. Не совсем согласен с теми священниками, которые вступают при помощи Интернета с пользователями в диалоги, споры. Интернет — это хорошо, как одно из средств информирования, но это не самая удачная площадка для общения. Поскольку это псевдообщение, оно безлично. А в Христианской церкви общение с людьми может быть только личным, лицом к лицу, открытие себя другому человеку, только такое общение может быть подлинным.
— Планируете создать сайт Свято-Ильинского Храма?
— Думаю, со временем обязательно появится страничка нашего Храма, с помощью которой постараемся оживить нашу приходскую жизнь, вовлекать в нее большее количество людей. В том числе тех, кто имеет привычку проводить больше времени за компьютером, а не прохаживаться по Сикорского.
— Все общество обсуждает казнь минских террористов. Как вы относитесь к такому наказанию?
— Церковь аполитична. То, что связано с политикой, с законами государства, не находится в ведении церкви. Церковь может иметь свой взгляд на какие-то вещи. Какова позиция церкви на смертную казнь? Конечно, церковь против смертной казни, даже если человека лишают жизни за грехи. Убийство — это не решение проблем. Понятно, что государство таким образом пытается оградить общество от опасных элементов. Но на самом деле для этого человека сложнее и полезнее, наверно, было бы жить с этим дальше. Возможно, он раскаялся бы. То есть Церковь никогда не пытается лишить человека возможности измениться, никого и никогда не отталкивает.
Бобруйск, Вербное воскресенье, 8 апреля 2012 года. Свято-Ильинский храм на Луковой горе. Священник Виктор Кулага освещает вербу.
— А как вы относитесь к модной нынче науке эзотерике?
— Это псевдонаука. Если церковь, религия предлагает метод познания Бога, то эзотерика пытается как бы приблизить человека к Богу другими, «обходными» путями. Зачастую эти средства являются ничем иным как заблуждением, самообманом, псевдопоиском. Люди, углубившись в эту науку о тайных знаниях, становятся какой-то кастой особоизбранных. Человек начинает о себе думать больше, чем он есть на самом деле, у него обязательно появляются какие-то тайны, он становится не таким как все, занимает позицию «над» другими. В то время как христианство — это позиция «в». Те установки, которые даются в христианстве, не действуют в эзотерике. Эзотерика уводит человека от Бога, от ближних, уводит от самого себя. Эзотерика — это как бы индивидуальное спасение человека, он себя обособляет, и совершает свое восхождение к Богу. На самом деле мы спасаемся через ближних. Эзотерика очень опасна для духовного здоровья человека, в каком-то смысле это граничит с психорастройствами. Человек как бы лишается почвы под ногами. Таких людей можно вычислить сразу по глазам, где написано, как далеко они ушли от реальности.
— Иногда приходится встречать людей, которые проводят в церкви все свое время, забывая о делах земных, о близких…
— К сожалению, есть такой соблазн у людей, которые приходят в церковь. Погрузившись в церковную жизнь, они забывают о прочих заботах, и это плохо. Рвение это не всегда по разуму бывает. У некоторых людей отсутствует культура православия. На самом деле христианин — это не тот человек, который навязывает другим свои убеждения, не воспринимает инаковость, пытается всех переделать. Христианин — это человек, который для всех становится всем, который всем служит и открыт для всех. Если человек постоянно находится в храме, отрекаясь от всего, то это есть некая самоизоляция. В храме жизнь начинается, но и за храмом она продолжается.
«Для каждого человека есть свой человек»
— Любопытно, как вы познакомились со своей супругой? Она к тому времени была верующим человеком?
— Это целая история. Около 10 лет назад я был свидетелем на свадьбе у друга, там познакомился с девушкой, были у нас взаимные симпатии. Но я уехал учиться в Грецию, она поступила в медицинский университет в Минске, и у нас не был возможности развивать наши отношения дальше. Я по молодости много времени проводил на Афоне, часто размышлял о монашестве. Дал себя время — до 33 лет. Решил: если к тому времени не определюсь, постригусь в монахи. Но как раз накануне 33-летия ко мне приехал тот самый друг-священник. И сказал мне, что та девушка еще незамужем, и ей, возможно, было бы интересно со мной встретиться. Мы с ней встретились, и в самый последний момент я определился. В мае прошлого года мы поженились. Сейчас я понимаю, что неслучайно столько лет откладывал момент женитьбы, для каждого человека есть свой человек. Супруга у меня человек церковный. Она еще в школьные годы ходила в церковь, участвовала в церковном хоре, заканчивала воскресную школу. Ей эта тема очень близка, и этот образ жизни, наверно, ее удовлетворяет
— Отличается ли жизнь священника от жизни других людей?
— В нашем обществе еще существует такое противопоставление — люди церковные и люди светские. Священники — такие же люди, как все, только есть определенные различия в образе жизни. Но это не должно разделять и разобщать.
— А как вы отдыхаете?
— Как и все, я люблю собираться в кругу друзей, близких мне по интересам. Для меня больше имеет значение живое общение, нежели телевизор, который людей разобщает. Иногда смотрю спортивные программы, дарю своей душе немного заряда что ли. Привлекает отдых на природе, прогулки. Конечно, для священника нежелательно посещение мест, где не прославляется имя Божие. Рано или поздно там становится некомфортно, душа не отдыхает. Когда человек начинает жить церковной жизнью, для него все становится на свои места. На отдыхе священник не может забывать о том, что он священник, ведь на него смотрят и в нем хотят увидеть пример. И одежда, которую носит духовенство, является неким ограничительным «табу». Она напоминает человеку о том, что его призвание другое.
НАША АНКЕТА
Ваш любимый цвет? — Не определился. В Церкви есть такая традиция — каждый праздник соотносится с определенным цветом: Успение — голубой, Пасха — красный. Потому мне нравятся разные цвета в зависимости от настроения и ситуации. Цвет одежды священник не выбирает, она имеет темный цвет.
Любимое блюдо? — Мое пребывание в Греции, конечно, отразилось на моих пристрастиях. Мне очень нравится лазания, дзадзыки (соус к мясу из несладкого йогурта, чеснока, тертого огурца, уксуса и оливкового масла). Очень люблю греческие оливки и морепродукты.
Что предпочитаете выпить? — Греческий кофе.
Любимое животное? — Собака, лошадь. Дома живности нет — животным необходимы соответствующие условия и много внимания.
Что любите читать? — Больше профессиональную литературу, связанную с моей докторской работой — философскую, богословскую. Последнее, что читал из светских книг — «Золотой теленок» Ильфа и Петрова. Новости узнаю из Интернета.
Какую музыку слушаете? — Мне очень нравится греческая церковная музыка «Византийские песнопения». Она отличается от европейских музыкальных традиций, больше связана с Востоком. Нравится и спокойная инструментальная музыка.
Есть ли жизнь после смерти? — Если у человека есть здесь жизнь, конечно, она продолжается. Важнее другой вопрос: а есть ли жизнь в нашей жизни. Находим ли мы смысл в том, что сегодня ходим, дышим, существуем?
Место, где вам хотелось бы побывать? — Мне обычно хочется возвращаться туда, где я был, и где мне было хорошо, видеть тех людей, которых я встречал и общение с которыми привлекает. Например, на гору Афон хочется вернуться.
Ирина РЯБОВА. Фото автора и из архива гостя.