Ранее опубликованные части: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27, часть 28, часть 29, часть 30, часть 31, часть 32, часть 33, часть 34, часть 35.
«Доктор искусствоведения из Польши Матей Гутовский о художнике Славе Захаринском писал не один раз. Интерес не только чисто профессиональный, но и человеческий, – пишет Наум Сандомирский в книге «Отложенный портрет», изданной в 2000 году. – Он, по личному признанию, очень большой поклонник его творчества.
Как всякий ищущий, настоящий творец, Захаринский многогранен, никогда не эксплуатирует однажды найденное. Даже если «находка» из разряда удачных. Меняясь сам, нередко меняет и художественные приемы. Но одно при этом остается непременным: внутренний посыл, диктующий сквозную тему. И тема сия: высокая духовность.
Да-да, именно высокая, сопряженная с такими же высокими понятиями, как Бог, вечность, порядочность, человечность, дружба, ответственность перед людьми и временем... А не та повседневная бытовая мораль, которую воспринимаем и понимаем, как поведенческий кодекс на каждый суетный день.
Думаю, такая позиция и дала основания Гутовскому однажды заметить: «Тема этих картин не сфера материи, а духа, не сфера описания, а идеи. Моральный смысл в творчестве Захаринского – это окончательный наиважнейший фактор».
Попутно отвечу на вполне возможный и уместный вопрос: почему вдруг Матей Гутовский, почему Польша? Никакой загадки здесь нет. Слава Захаринский визитный профессор Европейской Академии художеств. Причем, чаще всего занимается с польскими студентами. Там нередки его выставки, там хорошо знакомы с творчеством нашего земляка.
Теперь по поводу цитаты. Думается, польский искусствовед очень хорошо ощутил творческое кредо белорусского художника. Духовный посыл в его работах действительно более, чем ощутим. И не только в них. Наши частые с ним разговоры тоже в большинстве своем именно об этом. О смысле жизни, культуре, интеллигентности, чувстве меры и такта в отношениях между людьми... При непременном сожалении о том, что количество и качество всего этого оставляет желать лучшего.
Об этом же в основном и Славины работы. Причем, что, на мой взгляд, очень важно, не в смысле морализирования, а в плане приглашения задуматься, рассуждать. А еще лучше понять. Поняв же, сделать нужные для себя выводы.
Недавно признался мне, что преимущественно с такими мыслями приступил к работе над новой большой серией с условным пока названием «Связь времен».
Кстати, Захаринский вообще любит работать серийно. «ХХ век», «Авария», «Крысы», «Леди», «Ню», «Фарисеи», «Грешники». Теперь вот о времени. Ну разве мог я не поинтересоваться о таком предпочтении. И вот какой ответ получил:
– Знаешь, иногда хочется сказать так много, что просто тесновато в пространстве одной картины. Серийность, как ты определил – вовсе не литературщина, ведь при желании каждую картину можно воспринимать и отдельно. Просто мне так удобнее говорить о том, что хочу, что чувствую и наболело более полно. При таком подходе могу смотреть на предмет, явление как бы с разных сторон, проследить их в развитии. Словом, цикл как бы дает мне общий простор, не мешая быть лаконичным в каждой отдельной картине. В них своя законченность, без переноса смысла, изобразительных средств в следующую картину. Общая только тема, на которую «работают» несколько сюжетов.
И действительно, на момент той нашей беседы было написано уже около 15 работ. Метод оригинален, а потому интересен. В них как бы технически, философски переосмысляется творчество старых мастеров. И каких! Андрей Рублев, русская икона вообще, Боттичелли, Леонардо да Винчи, другие итальянские творцы эпохи Возрождения... И это не просто некий художественный римейк, а обдуманный, сознательный выбор. Его Слава объясняет так:
– На эти работы смотрели миллионы глаз. Сколько еще посмотрит... И эстетически не «глухого» человека они всегда одинаково волнуют. Это же феноменальное явление: глядишь на картину и чувствуешь время, перетекающее из века в век.
Сюжетно прием выглядит так. Берется фрагмент старой известной картины и вокруг нее напластовывается сегодняшнее время, убеждая, что все в этом мире и этой жизни взаимосвязано, близко. На такую тему и импровизирует, даже не пытаясь весь цикл конструктивно выстроить изначально. Никогда, по его собственному признанию, не знает, какой будет следующая картина. Да что там следующая?! Ту, над которой работает, как бы все время «догоняет».
Словом, будто срабатывает принцип бутерброда, когда творец ощущает себя связующей нитью времен. Схема проста: прошлое будущее и ты посередине, судорожно пытающийся что-то понять и успеть.
Захаринский когда-то начинал, как ярко выраженный реалист. Пейзажи, натюрморты, портреты... И вдруг такая разительная метаморфоза с резким креном в соц-арт с его как бы нарочитой сюжетной и технической усложненностью. Хотя сам художник считает иначе. Дескать, ничего он как-то специально не усложняет просто такой у него с годами сложился образ мышления.
Кроме всего прочего, считает он, живопись не фотография, а в чем-то сродни логике, философии. Когда не столько пишешь кистью, а зримо рассуждаешь.
…Серия «Связь времен» представляется более оптимистичной, чем большинство предыдущих. Как те же «Авария», «Фарисеи», «ХХ-й век», «Крысы». То есть не грызуны в буквальном и общепринятом смысле, а крысы мыслей, фальшивых идей. Тех, что грызут и разъедают нас изнутри, принимая обличия злобы, лицемерия, зависти, недоброжелательности.
Пишу обо всем этом, а сам по тому же принципу связи времен, словно на фантастической машине времени переношусь туда, где утро нашей со Славой жизни детство, отрочество, юность.
И вижу там мальчика с огромной удочкой шагающего мимо окон моего дома, стоящего на общей для двоих улице Комсомольской. Позже Захаринский напишет ее в виде длинной ленты, концом своим уходящей в речку Птичь. И над всем этим огромное в лучах солнце. А он будто шагает к нему, как к своему будущему. Будущему, лежащему в той системе координат, где такая изумительная страна, как живопись. Так символ приобрел для него значение реальности. Поэтому не удивился, когда увидел работу, о которой говорю, в виде иллюстрации к статье о нем в «Энциклопедии литературы и искусства Беларуси».
…Его картины за долгие годы творчества прошли серьезную апробацию. Международные биенале малых форм в Польше, «Интерарт» там же, частные коллекции США, Греции, Италии, Голландии....
И это, безусловно, не мода, а опять-таки востребованность по причине их содержания. Кстати, об этом прямым текстом было сказано на большой персональной выставке в столичном Дворце искусств, ставшей событием и для художника, и для культурной жизни республики тоже. И вовсе не потому, что накануне в его мастерской побывали бывший министр иностранных дел России Андрей Козырев и его белорусский коллега. Не потому, что на самой выставке побывали дипломаты, послы многих стран, творческая элита... А прежде всего потому, что это действительно было интересно.
Здесь позволю себе сослаться на еще одну цитату, автор которой советник программы нидерландских консультантов Н. ван Ванинг-Хээмскерк. «Живописное творчество Славы Захаринского, – подчеркнул он, – претерпевает смену стилей. Каждое его полотно не только исповедь художника, но и откровение, насыщенное чарующими оттенками красок. Слава Захаринский изо дня в день несет свой крест творческих поисков. Законченность композиции и утонченная гармония красок выявляют его глубокий внутренний мир, дают нам инстинктивно почувствовать его настроение»…
И, наконец, о другом. О том, что такое для Славы родина вообще, Глуск в частности. На такую тему у нас тоже состоялось немало разговоров. Так вот и то, и другое для него основополагающее. Здесь корни, истоки, атмосфера. друзья... Все то, что вдохновляет, поддерживает, подпитывает, постоянно заставляет возвращаться в прошлое...
На любую встречу официальную, неофициальную едет по первому зову. Когда поселок чествовал дорогого ему первого наставника Ивана Петровича Булгакова, буквально примчался, отказавшись от многих, казалось бы, более интересных лично для себя вариантов. В этом вопросе альтернативы для него просто не существовало.
…Говорил мне о том, что считает для себя Глуск некой уникальной субстанцией, даже затрудняясь при этом что-то здесь расшифровать. Гармонию души просто не желает проверять алгеброй каких-то приватных выгод. Именно поэтому он наш, глусский, какой бы штамп о прописке не значился в паспорте.
Вот почему искренне верю в еще одну его творческую мастерскую Глусскую. Ту самую, которая увидит в нем своего Антея, которому так нужны соки родной земли».
Мольберт от мэтра или Море арт-удовольствия
«Взгляд по вертикали фокусируется на огромных, словно пушистой ватой взбитых облаках, – рассуждает в настоящее время писатель Наум Сандомирский. – Да и фон великолепный – майская синь.
Сразу же риторический вопрос самому себе: «Кто сегодня художник по небу?» Тот же, кто и по затейливому зимнему узору!
Все художественно изумляет, искушает, приглашает себя запечатлеть… И так уже много тысячелетий, начиная с первых наскальных изображений…
Едва ли найдешь нынче предмет, который бы не стал рисунком. А мы все продолжаем браться за кисть, карандаш, перо… Более того, для красоты интерьера стараемся приобрести плоды стараний графика, живописца…
Порой доходит до забавного. Однажды натыкаюсь на газетное объявление: «Куплю большую дешевую картину». Стилистика выдает автора с головой. В ней явно неэстетичный образ богатства. Самопрезентация по принципу: «Мало что понимаю, но тянусь к прекрасному».
Поэтому гораздо соблазнительнее сослаться на другой пример. Середина мая, «Ночь музеев» в местном краеведческом музее. На него откликнулись событием с высоким коэффициентом значимости – выставка работ более десятка художниц. Последнее слово не закавычиваю, хотя среди них ни одного профессионала. Доминировали увлечение и душевное начало. При всем при этом организация блестящая, четко продуманная в каждом своем звене. Вот и скажи после этого, что маленький поселок – маленькая общественная жизнь. В данном конкретном случае имеем дело с устойчивым заблуждением.
…Вчера видел многих из дам за покупкой сосисок, а сейчас вот стоят с пояснениями у своих картин, рассказывают о стимулах и творческом процессе. Человек вроде один и тот же, но одновременно и другой. Казалось бы, многое знаю об этом аптечном провизоре, музыкальном работнике, экономисте… Так во всяком случае казалось. Так не же.. Вдруг предстали той совей гранью, которая выводит каждую из них за круг обыденности.
…Все мы не настолько наивны, чтобы оценивать работы по высокому профессиональному параметру. Но все равно суммарно все это воспринимается и радостно, и здорово. Словно новое знакомство в других предлагаемых обстоятельствах.
В этой культурной среде не встретишь такого несколько странного словосочетания, как «муки творчества». Выбирают что-то одно: либо муки, либо творчество. Здесь определенно делают акцент на втором.
И тут раскрывается второй пласт, другой подтекст. Вектор выбора сформулировала во многом креативный «штурман-организатор» Елена Петрова. И «Арт-кроха», и «Арт-шок» – ее детище.
Помню как-то пришел в гимназию, где работает эта замечательная культуртрегер. Для встречи с ней достаточно было притормозить на первом этаже – класс для занятий рисованием, живописью здесь «прописан». Но именно она виновата в том, что незаметно для себя совершил «альпийское» восхождение на третий.
По всему периметру лестничных пролетов развешаны десятки работ ее юных подопечных. От шести до шестидесяти… Вот такой диапазон!
Каждый детский, да и взрослый, рисунок, как маленький фонарик или свеча. А любой автор (все уже названы в репортаже журналистки из «Вечернего Бобруйска» Ольги Янушевской и нет смысла повторяться) находится как бы внутри собственного света.
Боже, сколько азарта, сколько страстей! И за всем этим видимая и невидимая рука «дирижера». И не вызывает никакого удивления, что в ее «мастерской» узрел мольберт не кого-нибудь, а героя моего очерка – Славы Захаринского, члена Союза художников. После его ухода, семья сочла нужны передать мольберт косвенной ученице и почитательнице. Между тем, кандидатур было немало. Чем больше честь, тем больше ответственность. Ведь если каждый мольбертик – лампочка, то этот большой, когда-то вместе с творцом давший столько талантливых работ, – большой прожектор теперь уже нашего провинциального культурного пространства. Провинциального по географической координате, магистрального для нас по сути.
Ну а как промолчать о позитивном встречном движении с работниками музея. Общая заинтересованность и высекает плодотворную искру творчества. А вместе с ней и жажду углубиться в бездны искусства. Эстетическую составляющую мира. При этом совсем не важно, станет ли кто-то из них Рафаэлем. И дети, и взрослые, тянутся к рисунку. Уже одно это – победа. Локальная, но без всяких сомнений победа.
Прежде всего потому, что и наша жизнь – творчество. А как же иначе, если в ней сохранятся классическое триединство в каждый конкретный отрезок времени. Время действия, место действия, характер действия.
Сам не раз видел, как одинаково горят глаза у детей, так и их мам, бабушек…Возраст разный, а мазок кладется на полотно с одинаковым вдохновением. Горизонты у всех разные и каждому оказывает специфическую помощь «добрая няня», как одной, так и другой студии.
Однажды искра ее вдохновения упала туда, где была сухая растопка. И вот горит до сих пор. С тенденцией того, что огонь все выше, чище и вдохновеннее.
Уверен, Слава Захаринский был бы доволен!
… Плюс несколько мыслей вдогонку
- Бог мир создал. Художник его перевоссоздает.
- Дар художника не столько профессия, сколько событие.
- В живописи, как и в искусстве вообще, есть свои регламенты. Нарушать их можно только талантливо. Без него никак не срабатывает принцип перехода количества в качество.
… И немножко юмора
- Иконописец был живописцем от Бога.
- Портрет жены художник назвал «Незнакомка».
- Автором фразы «Искусство требует жертв», наверное, был палач».
Продолжение следует!
* * *
Приглашаем всех читателей поделиться своими воспоминаниями, фотографиями и историями о Глуске 1950-60-70-80-х!
Ваши личные истории и уникальные моменты, запечатленные на снимках, помогут сохранить богатое наследие местечка и создадут полное представление о его жизни. Вместе мы можем собрать ценные материалы, которые отразят дух и атмосферу Глуска, и подарим будущим поколениям возможность узнать о его прошлом. Не стесняйтесь делиться своими находками и воспоминаниями – каждая история имеет значение!
Электронная почта корреспондента: o.janushevskaya@yandex.by или оставьте свои координаты, кликнув на надпись «связаться с редакцией» внизу на главной странице сайта.
