Ранее опубликованные части: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27, часть 28.
«Терентий Саввич Яльчик. В Катке воспитывался, вырос, отсюда воевать пошел, – пишет Наум Сандомирский в книге «Отложенный портрет», изданной в 2000 году. – Как буднично звучит – «пошел». А сколько за этим понятием стоит!
Боже мой, как это через десятилетия компактно спрессовывается… Родился, учился, воевал, работал… Анкета и только. Прочитаешь ее и подумаешь, что человек именно вот так резко переходит из одного состояния в другое.
Хотя мы-то все знаем, что это совсем не так. Каждый день, вырванный из контекста времени, полон дел, намерений, какой-то только ему присущей суеты. Это уже только при отдалении сольются прожитые дни в некую почти однородную массу, из которой мы при необходимости вычленяем затем нужный отрезок времени. Разглядываем его со всех сторон так и эдак, анализируем, препарируем, сравниваем…
Не поэтому ли люди пожилые иногда для удобства делят прожитую жизнь на условные периоды. Вероятно, при такой «классификации» им удобнее разобраться в главном, оценить прожитое.
Взять тот же военный период, начавшийся для Терентия Саввича 21 июня 1941 года, а завершившегося победным салютом. И это при том, что на войне твою судьбу иногда решает секунда.
Такой суровый ее закон командир отделения с наибольшей очевидностью ощутил в моменты серьезных ранений, которых у него было два. И каждый раз солдат возвращался в строй, до конца пройдя нелегкими фронтовыми дорогами.
И не только пройдя. Пролетая тоже, ведь до первого ранения был воздушным десантником. Особенно запомнился ветерану эпизод под Майкопом, когда их сбросили с самолетов (группа человек из двадцати) для взрыва нефтепромыслов.
Кто его знает, какой виделась ему земля под куполом парашюта. Может, как легендарному летчику и писателю Антуану де Сент-Экзюпери, совершившему десятки боевых вылетов. Сверху геометрически правильной, а внизу на тот момент раздираемой войной. Не исключено, что такое как бы «двойное измерение» и дало Яльчику своеобразный взгляд на многие проблемы бытия. Возможность посмотреть на них по-философски.
Увидев землю как бы в двух измерениях, он потом всю свою последующую жизнь хотел, чтобы такой же упорядоченной она была не только сверху, но и когда спускаешься на нее с парашютом. Во всяком случае, сам для этого делал все возможное. Как тот маленький Принц благоустраивал свою маленькую планету, так Терентий Саввич хотел сделать максимально удобным для жизни людской пространство вокруг себя. Лично он – старался, прожив свою жизнь по-гамбургскому счету. Заботы, труды, хлопоты…
Но это все позже, потом… Пока же надо воевать, довести битву с врагом до ее логичного конца. А значит, до победы.
Когда же она пришла, на солдатской гимнастерке вчерашнего фронтовика два ордена, 11 медалей. Вполне красноречивая и убедительная оценка его личного вклада.
Послевоенное время, если оперировать теми же периодами, было педагогическим. Учительствовал, завершал заочную учебу в университете, долгие годы директорствовал… Несколько лет даже заведующим районо поработал, потом опять по собственной же воле вернувшись к детям. Без них, без суеты школьных коридоров он уже не мог. Да и без родной деревни тоже. Районная «столица» как-то не прельстила.
Но все это неотделимо, ибо составные одной и той же педагогической деятельности. И какой!.. Ведь она по достоинству была оценена почетным званием заслуженного учителя БССР.
Иной на любом жизненном этапе, независимо от возраста, оценил бы это как апогей. Точку графика, после которой можно или «заморозиться», или только вниз. То есть, включай «автопилот» и живи, эксплуатируя уже накопленный багаж. Только поступи он таким образом, то это был бы уже не Терентий Саввич Яльчик. Его кредо ни социально, ни по-человечески никак не состыковалось с подобным анабиозом.
Только поиск и только действие.
Эти доминирующие качества как нельзя лучше проявились при создании им колхозного музея боевой и трудовой славы, которым в деревне Катка давно и по праву гордятся. Для местных жителей он как раз и ассоциируется с фамилией этого скромного, увлеченного человека, потому что именно Яльчик давнюю свою мечту воплотил в реальность. Другие говорили, а он сделал. И, что самое главное, сделал своими союзниками в этом деле юных красных следопытов.
Многие катковские школьники (не одно их поколение) «прошли» через поисковую деятельность. На долгие годы школа, кроме всего прочего, превратилась в своеобразный штаб.
Разумеется, педагог справился бы и без них, поскольку основной объем переписки с архивами, Министерством обороны все равно взял на себя, В подобном подходе был как бы расчет далекого прицела: преобладали чисто воспитательные соображения. Учитель хорошо понимал, что дети, приобщившиеся на таком уровне и в таком объеме к исторической памяти – это уже немножко другие дети. Более собранные, ответственные, аналитичные…
Именно таким обстоятельством объясняю и его растянувшееся на десятилетия сотрудничество с районной газетой. Не изменил ей, даже сменив сельскую прописку на столичную. Нет-нет да и пришлет письмецо с материалом. Чаще всего это отклик на нынешнюю действительность, или экскурс в прошлое, где он себя чувствует, как рыба в воде. Опять же его телефонные звонки в редакцию – не редкость. Томится душа ветерана без родины, без близких и дорогих ему людей, без своего главного детища – музея. Закроет порой глаза и видит до мелочей, где и какой экспонат находится. Помнится, нужен мне был какой-то документ, связанный с судьбой одного из его земляков, так он мне буквально в течение нескольких секунд информацию выдал.
Не так давно опять позвонил. Дескать, вчера вам письмо выслал, «на царапал» кое-что. Да и про давнишний наш разговор о подробных воспоминаниях не забыл. Обязательно или пришлю, или сам привезу…
И в тот момент можно было быть уверенным: так оно и будет. Кто-кто, a Терентий Саввич и в свои семьдесят восемь – человек слова.
Да и к чему бы это с годами пересматривать свои позиции? Возраст не повод быть по отношению к себе более снисходительным во всех отношениях. Ну разве только вполне объяснимая и простительная скидка на здоровье. Во всем остальном он тот же Терентий Саввич Яльчик. Совестливый, скромный, честный человек с пытливым умом и по-прежнему неспокойной, молодой душой».
Два десантника, две судьбы
«На трибуне вальяжная дама. Минут эдак десять, «подаренных» регламентом, от нее отшлифовано журчало – приватизация, инвестиции, депозиты… И вдруг, будто заклинило, – вспоминает в настоящее время писатель Наум Сандомирский. – Да так, словно невидимый аудитории во рту кляп появился. А всего-то и дел, что в уже озвученном смысловом ряду почему-то понадобилось сказать пару слов о патриотизме. В тот переходный момент, когда упоминание патриотизма казалось чем-то из прошлого, неуместным в новых реалиях. Вот и проартикулировала его, будто извиняясь. Мол, сами понимаете… Как же без этого?
Между тем, всеми существующими словарями понятие определяется просто и однозначно: любовь к Родине, отечеству, родным местам… Что уж тут зазорного, чтобы им столь принародно чуть ли не поперхнуться.
…А логически замкнул этот уже переваренный временем эпизод диалог с человеком, ныне живущим за границей. На тот момент земляк, соскучившись по Глуску, приехал погостить.
По-моему, он старался быть предельно объективным. Без форсированного интонирования «забугорных» преимуществ. Был скорее задумчив, чем многословен. Каждая фраза, как фильтром пропускалась через душу с попыткой максимально осмыслить сказанное.
Временами вообще надолго замолкал. В такие моменты паузы почему-то казались важнее слов. Потом еще что-то важное для себя говорил в таком же духе. Вдруг неожиданно речитативом озвучил слова теперь уже несколько подзабытой нами песни: «Каб любіць Беларусь нашу мілую, трэба ў розных краях пабываць». Лично ему хватило и одной страны, чтобы по достоинству оценить прошлое, где ему было совсем неплохо. Может потому этот момент разговора показался мне и ключевым, и кульминационным.
Думаю, два приведенных эпизода, далеко не совпавших во времени не случайно появились на мониторе памяти одновременно. Они ведь, по сути, об одном и том же – о патриотизме. Том самом, которому всем сердцем был привержен Терентий Саввич Яльчик. Даже в таком уже немолодом человеке удивляла искренняя порывистость во всем том, что касалось героического прошлого. Он до конца оставался человеком с высочайшим уровнем личного магнетизма, какого-то проникающего радиационного обаяния. Всеми своими именно патриотическими деяниями косвенно доказывал, что старость, не поражение, а просто логика жизни.
А поскольку на войне он был десантником, не могу хоть пару слов не сказать еще об одном «рыцаре неба». Это Кирилл Иванов, отец композитора, народного артиста республики Валерия Иванова. Кроме советских орденов и медалей были у него награды другой страны. На тот момент Чехословакии, куда десантировался для помощи в организации партизанского движения. Вот и нашли его через десятилетия по случаю торжеств освобождения от фашистов. Судьба как бы намекнула на пристрастие бытия к возвращающемуся ритму. На полотне жизни десантника появился мазок, сделавший картину более полной.
Признаюсь, даже при пересказе о таких жизнях время измеряется не бегом по кругу циферблата часовой и минутной стрелки, а количеством ударов сердца в минуту. И это не дешевый пафос, а констатация факта. Разве и мой отец не воевал? Не перенес лишения войны? И он, и те, о ком речь, вернулись с фронта молодыми, сумели еще построить жизнь и прожить ее достойно. В духе тех идеалов, за которые воевали.
Никогда не считал и не считаю их наград. Есть одна общая на всех – Победа. Общая для всех святая цифра – 9 мая 1945 года.
Время, конечно, спринтер. Но и оно при любой скорости не безразлично к пьедесталам героев. Оно как бы напоминает: многое забывать – свойство памяти. Однако это не должно происходить с важными вещами.
И, слава Богу, не происходит. Мы и сегодня отчетливо понимаем: у каждого события свой коэффициент значимости. У всего того, о ком, и о чем написал, он просто зашкаливает.
…Плюс несколько мыслей вдогонку
- Место, где находишь интересного человека, тоже становится интересным.
- Хорошая дружба, как антиквариат. В ней ценится и давность тоже.
- Всегда трудно расставаться с друзьями. Но как радостно, что они были.
- Душа тоже как парашют, она тоже должна раскрываться. Правда, степень риска при этом разная.
- У всех парашютистов «приземленные» задачи».
Продолжение следует!
* * *
Приглашаем всех читателей поделиться своими воспоминаниями, фотографиями и историями о Глуске 1950-60-70-80-х!
Ваши личные истории и уникальные моменты, запечатленные на снимках, помогут сохранить богатое наследие местечка и создадут полное представление о его жизни. Вместе мы можем собрать ценные материалы, которые отразят дух и атмосферу Глуска, и подарим будущим поколениям возможность узнать о его прошлом. Не стесняйтесь делиться своими находками и воспоминаниями – каждая история имеет значение!
Электронная почта корреспондента: o.janushevskaya@yandex.by или оставьте свои координаты, кликнув на надпись «связаться с редакцией» внизу на главной странице сайта.
