Ранее опубликованные части: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21.
«…Познакомился с одной более чем интересной личностью, – пишет Наум Сандомирский в книге «Грустный клоун», изданной в 2010 году. – Пребывающей на том рубеже оригинальности, которая граничит с чудачеством. Межа и расплывчата, и условна.
Борис Писецкий человек любанского «разлива». В соседний Глуск его привели не самые лучшие обстоятельства. Ну как бы вам, например, понравилось, неожиданно потеряв жену, имея на руках двух оставшихся без матери детей, после сорока жениться во второй раз.
А тут как раз у столяра Симона Винера явно засидевшаяся в девках единственная и вполне половозрелая тридцатилетняя дочка Лиза. По поводу этой своей половозрелости не раз подвергалась шуточкам известного качества со стороны весьма ироничного папаши. Поэтому с такой готовностью пошла за вдовца, приплюсовав к уже двум имеющимся еще одного мальчика. И только это охладило несколько саркастический пыл озабоченного родителя. Ведь все его шутки и шуточки были своего рода защитной реакцией на такую долгую невостребованность чада.
Кстати, чуть подробнее о папаше, дабы как-то отдельно к нему уже не возвращаться. Да и попробуй такого не заметить. Для этого надо быть, как минимум, слепым Гомером.
В местечке иначе как Симэн Горбатый его не называли. Как раз тот случай, когда определение имело под собой полное основание. Только в отличие от хрестоматийного горбуна из «Собора Парижской богоматери» лик скорее «уворовал» у кого-нибудь из французских актеров на ролях героев-любовников. На всегда чисто выбритом лице явно доминировали голубые, больше характерные для славянина глаза. А поскольку из-за своего «архитектурного» излишества на спине вынужден был ходить согнутым, то взгляд всегда получался исподлобья. И, вероятно, по той же причине производил впечатление пристального изучающего. Да и в плане личного достоинства напоминал Пизанскую башню: всегда был немножко согнут, но никогда и ни перед кем не падал.
Никакой нередкой для инвалидов закомплексованностью не страдал. Жизнелюб и выпивоха, будто решивший доказать, что мы и здесь ни в чем не уступаем славянским собратьям. Все это было особенно удивительно с проекцией на предыдущую жизнь, полную трагизма.
В начале 40-х во время массовых казней евреев фашисты расстреляли жену и всех детей кроме единственной, уже упомянутой дочери! Ее приютили, а самому несколько недель довелось прятаться по погребам при очень больных легких.
Это уже чуть позже при первой же возможности чудом избежавшего общей судьбы семьи Симона Винера переправили в лес. Сначала были семейные лагеря в Октябрьском районе, потом наша глусская Славковщина, партизанский отряд. Инвалидность мешала занять боевую нишу, хватало и столярных дел.
Они же его кормили и после войны, потому что мастером был классным, одним из лучших в поселке. И когда после работы в не очень типичной для еврея косоворотке, вельветовом френче «а ля генералиссимус Сталин» выходил привычно «пошпацировать» по местечковым улицам, то многие почитали за честь выпить с настоящим художником своего дела.
Вот и выходит, что долгое время, вплоть до самой смерти Симона Винера, под одной местечковой крышей жили два больших оригинала – тесть и зять.
Вот уж действительно прав поэт, однажды сказавший:
И под каждой старенькой крышей,
Как она не слаба,
И свое счастье, и свои мыши,
И своя судьба.
Однако именно тут наступает момент «взять» более крупным планом зятя. Он такого ракурса в смысле интереса для автора (надеюсь, потенциальных читателей тоже) вполне заслуживает.
Описывать внешность не стану. Представьте себе французского комика Луи де Фюнеса и, считайте, Бориса Писецкого вы видели.
И профессия далеко не романтичная: бухгалтер. В сочетании с «главный» слово так ни разу и не покрасовалось. Но пусть вас это не волнует, потому что самого Писецкого такое положение вещей смущало меньше всего. Какие уж там «авизо», «активы», «сальдо», «дебиты-кредиты», если в непростых мыслях своих человек возносится к таким глобальным понятиям, как космос, время и вечность, добро и зло, Земля в системе координат Вселенной. И все это в сложных взаимосвязях, переплетениях.
А главный парадокс в том, что годы, предполагающие уверенность и опыт, прибавили не ответов, а вопросов и сомнений. Поневоле задумаешься, когда в большую лысую голову норовят пробраться проблемы философского, метафизического характера. Сам он, конечно, так их не определял, но суть свою они от этого не теряли.
Был период, когда активно обратился за помощью к книгам. Брал одну, а она, будто в сказке «Гуси-лебеди», как бы говорила ему: «Следующая поможет!» Так потихонечку-помаленечку перечитал чуть ли не половину моей немаленькой библиотеки. Доверял здесь главным образом и моим же рекомендациям.
Во всем остальном оставался верным себе. Молча приносил прочитанную книгу, молча брал другую, молча уходил… Никаких импровизационных читательских обсуждений. Никакого видимого желания поделиться мыслями, впечатлениями. Полный уход в себя. Хотя нет… Сам бы он так, вероятно, не сказал.
Но Бог с ними, с определениями. Тем более, что жадное чтение закончилось так же неожиданно, как и началось. С ним и вообще все было трудно предсказуемо. Ну кто мог, например, выйдя на пенсию, как это сделал он, активно поддержать тимуровское движение. Помню, как однажды, с трудом преодолев внутреннее смущение, спросил у меня:
– Может, вам нужно в чем-нибудь по хозяйству помочь?
Но какое хозяйство у квартирующего на тот момент человека? Да еще с его склонностью не обременять себя такими вещами. Тогда он с таким же вопросом адресовался к хозяину, сразу получив от него то, что искал. И не один раз!
При любом объеме работы денег категорически не брал ни у кого из тех, у кого находился по части хозработ широкий «пакет предложений». Кто знает, может, и в этом своем бескорыстии тоже искал какой-то только ему нужный и понятный смысл.
Но вот уже больше десяти лет ничего не ищет, на один могильный памятник увеличив их количество на кладбище. А вот его ни разу не высказанная громко жажда познания своего места в мире до сих пор резонирует и в моей душе.
Теперь, когда годы неумолимо приближают к его возрасту, на те многие незатейливые вопросы ответил бы по-другому. Ведь все то, что тогда, честно говоря, порой казалось блажью мужского климакса, чудачеством, сегодня таким уже не представляется.
Не будь в мире таких пытливых людей, жизнь, пожалуй, стала бы менее интересной».
Продолжение следует!
* * *
Приглашаем всех читателей поделиться своими воспоминаниями, фотографиями и историями о Глуске 1950-60-70-80-х!
Ваши личные истории и уникальные моменты, запечатленные на снимках, помогут сохранить богатое наследие местечка и создадут полное представление о его жизни. Вместе мы можем собрать ценные материалы, которые отразят дух и атмосферу Глуска, и подарим будущим поколениям возможность узнать о его прошлом. Не стесняйтесь делиться своими находками и воспоминаниями – каждая история имеет значение!
Электронная почта корреспондента: o.janushevskaya@yandex.by или оставьте свои координаты, кликнув на надпись «связаться с редакцией» внизу на главной странице сайта.
