История нашего города, его улиц, зданий неразрывно сплетена с судьбами многих людей, живущих здесь сегодня, прежних жителей Бобруйска, его гостей, бывавших здесь проездом…
Например, полуразрушенные стены бывшей гостиницы «Березина и Европейская» и сегодня напоминают всем о ее некогда шикарном бурном прошлом. Здесь останавливались состоятельные и влиятельные люди, политики, высшие офицерские чины, поэты и писатели. С этим зданием связаны пути-дороги многих известных людей прошлого. Речь о здании в центре Бобруйска на углу нынешних улиц Чонгарской (прежде Ольховской) и Карла Маркса (дореволюционные названия 2-я Слуцкая, затем – Скобелевская).
Окно в новый мир
Сегодня наш рассказ – о пребывании в Бобруйске известной русской писательницы и поэтессы Зинаиды Гиппиус (1869 –1945), ее мужа и соратника по творчеству Дмитрия Мережковского (1866 – 1941).
Казалось бы, когда и какими судьбами известные петербургские идеологи декадентства могли оказаться в провинциальном Бобруйске? В январе 1920 года. Проездом из большевистского голодного и холодного Петербурга в эмиграцию. Бобруйск стал тогда для расстающихся навсегда с Россией Гиппиус и Мережковского, а также для уезжавших вместе с ними за границу Дмитрия Философова (видный общественный деятель того времени) и поэта Владимира Злобина окном в уже иной, новый для них мир. «За чертой заповедной, отделяющей тот мир от этого», – так обозначил Бобруйск в своих дневниках Дмитрий Мережковский.
Десяток дней в Бобруйске
В своих мемуарах Зинаида Гиппиус писала: «Бобруйск – маленький уездный городок – был нашим первым польским этапом». Именно здесь, занятом польскими войсками Бобруйске, Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский в ожидании решения проблем с документами провели около десяти дней. По рассказам бобруйчан, останавливались они в гостинице «Березина и Европейская»…
Бобруйск оставил самые противоречивые впечатления у петербургских знаменитостей. С одной стороны, «насколько комендант пункта был любезен и предупредителен, открывая нам границу, настолько грубы и ненавистны ко всем беженцам из России низшие служащие. В этом мы и после имели случай убедиться. Тут, в Бобруйске, в какой-то контрольной станции, нас продержали на тюках целый день, продержали бы, пожалуй, и ночь, не вызволи нас оттуда молодой бобруец (русский) И. И. Дударев, незнакомый нам, но нас знавший. Он нас освободил, устроил, потом даже в Минск с нами поехал».
В сравнении с Бобруйском мерк столичный Петербург
В то же время при всех тяготах и злоключениях эмиграционного этапа Бобруйск ошеломил отъезжающих своей цивилизованностью. По твердому утверждению Гиппиус и ее товарищей по эмиграционному этапу, в сравнении с Бобруйском совершенно мерк столичный Петербург. «Первые магазины в Бобруйске привели нас в столбняк. Володя З. (Владимир Злобин – Ред.), наш молодой спутник, с открытым ртом остановился перед выставленными в окне чулками и произнес с удивлением:
– Ведь их можно купить!
Через бобруйскую улицу мы боялись переходить, точно это была авеню де л’Опера: лошади, ездят! Дм. Фил-ов (Дима) едва решался отправиться к открытому им парикмахеру и расстаться со своей окладистой бородой, совершенно его менявшей. В офицерском клубе, куда нас приглашали на большой обед, мы с недоверием и почти ужасом глядели на белый хлеб и на яблоки, точно это были плоды нового, иного мира. Вообще Бобруйск после Петербурга казался нам верхом благоустройства и культурной жизни».
Согласитесь, шикарные комплименты Бобруйску... и властям, сумевшим на фоне общей неразберихи и разрухи времен гражданской войны наладить в городе чуть ли не образцовый, по мнению беженцев, порядок и быт.
Дневники Зинаиды Гиппиус оставили для нас загадку: кто такой «молодой бобруец» И. И. Дударев? Возможно, и сегодня в Бобруйске живут его внуки и правнуки, слышавшие семейные предания и рассказы о пребывании в Бобруйске Гиппиус и Мережковского.
