Ранее опубликованные части: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27, часть 28, часть 29, часть 30, часть 31, часть 32.
«Городок маленький, а воспоминания одно за другим, как из рога изобилия, – пишет Наум Сандомирский в книге «Местечко-2». – Яков Владимирович Марголин был в поселке фигурой заметной. И внешне, и по своим личным качествам. Чуть выше среднего роста, лысо- кучерявый, с крупными губами, как бы созданными для игры на духовых инструментах, с еврейско-негритянским караимским милым лицом. Эдакий потомок эфиопских царей из династии «львы Израиля», идущей еще от царицы Савской и самого царя Соломона. Лавры джазового трубача, несмотря на шикарные губы, оставляли его равнодушным, поэтому все послевоенные годы подвизался совершенно на других должностях. В тот период, когда хорошо его знал, в основном на партийно-советских, что для человека с его графой в паспорте было несколько странновато. Со своей дикцией на диктора явно не тянул. Впечатление такое, будто в его артикуляционном аппарате язык был как бы лишним. Но тем не менее это так. И вот когда Марголин занимал достаточно заметную по тем временам номенклатурную должность председателя Хвастовичского сельского Совета, произошел с ним забавный случай. Хотя такой ли уж забавный по тем временам? А дело происходило так…
Праздновали 3 июля очередной день освобождения Беларуси. По традиции на Хвастовичском кладбище, где когда-то свершилось массовое захоронение погибших советских воинов и партизан, предстояло провести митинг с последующим возложением венков. Все идет по плану. Жалобная музыка, тон официальной печали, спрогнозированная суета у могил…
После всего этого предстояло перейти на трибуну, чтобы первые лица города и района могли произнести нечто соответствующее ситуации. Как только члены исполкома, бюро районного комитета партии поднялись по ступенькам и взошли на «подиум», несколько давно подгнивших досок, уже не рассчитанных на такую коллективную тяжесть (люди в основном упитанные), возьми и сломайся. И, о Боже, первый секретарь вдруг оказывается в неприглядной позе поскользнувшегося пионера, которому старшеклассник неожиданно дал пинка. Поколебались устои и некоторых других, сопровождавших его солидных особ, так непредсказуемо перед многосотенной толпой потерявших свое высокое номенклатурное лицо.
Забегало, засуетилось инструкторское звено. Что такое? Как? Почему? Кто посмел? Где Яков Владимирович Марголин?.. Почему не подготовил, не предусмотрел? Подать его сюда! А тот уже и сам ни жив, ни мертв. Такое в самом страшном сне, не приснится…
К счастью, не тот был момент, чтобы начальство сиюминутно начало разбирательство. Сделав хорошую мину при плохой игре, оно мужественно довело патриотическую акцию до логического конца, оставив выяснение обстоятельств на потом. Мол, диссидентские это происки замаскированного советского работника Якова Марголина, или случайность. Кто-то даже о сионистском заговоре подумал.
Но как это нередко бывает, страсти улеглись и председателя только пожурили... А трибуна в оперативном порядке отремонтирована. Марголин уже сам несколько лет как на кладбище, но та «кладбищенская» история не забывается.
Но было бы несправедливо к памяти этого, доброго, порядочного человека закончить разговор о нем на такой минорной ноте. Сельский Совет был не последней записью в его трудовой книжке. Даже уже будучи на пенсии, работал в отделе кадров плодоовощного завода, где дикция не входила в «реестр» обязательных профессиональных качеств. А среди человеческих главной у него была искренность, доброжелательность, полное отсутствие позы. Еще Марк Твен как-то заметил, что «быть хорошим – очень изнашивает». Не знаю, так ли это? Но не чувствовалось, чтобы Яков Владимирович очень уж тяготился таким обстоятельством. Был личностью органичной, непосредственной и для доброты ему не приходилось делать никаких усилий. Она его никак не «изнашивала». Даже в старости выглядел свежо, здорово. А что касается болезни и смерти, так что ж поделаешь. Вечных на этой грешной земле нет и здоровыми туда могут уходить только те, кто стал жертвой трагического случая. Но как бы там не было, а жил в местечке такой человек. И те, кто его знали, наверняка не забыли. Иной прочитает воспоминание об очередном земляке и скажет: «Что это у автора все добрые, честные, милые в основном. Неужели все такими в местечке и были?»
Да нет же, конечно. Далеко не все… Но вспоминать и писать почему-то хочется по преимуществу именно о таких. И не только потому, что это каким-то образом определяет уровень и твоей доброжелательности. Просто однажды и навсегда в «Божественной комедии» Данте мне очень понравился сформулированный на одном из кругов ада принцип в отношении людей или плохих, или бесцветных: «Не стоит слов. Взгляни и мимо!». Вот и мы сделаем вид, что не замечаем…»
Продолжение следует!
* * *
Приглашаем всех читателей поделиться своими воспоминаниями, фотографиями и историями о Глуске 1950-60-70-80-х!
Ваши личные истории и уникальные моменты, запечатленные на снимках, помогут сохранить богатое наследие местечка и создадут полное представление о его жизни. Вместе мы можем собрать ценные материалы, которые отразят дух и атмосферу Глуска, и подарим будущим поколениям возможность узнать о его прошлом. Не стесняйтесь делиться своими находками и воспоминаниями – каждая история имеет значение!
Электронная почта корреспондента: o.janushevskaya@yandex.by или оставьте свои координаты, кликнув на надпись «связаться с редакцией» внизу на главной странице сайта.
