Ранее опубликованные части: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10.
«Военкомат… Сколько себя помню, он всегда находился на пересечении улиц Социалистической и Жижкевича, – рассказывает в книге «Местечко-2» писатель Наум Сандомирский. – Только занимал не все здание, а половину его. Во второй, окна и дверь которой смотрели на парк, был когда-то магазин «Культтовары». И только позднее, особенно с приходом делового, энергичного военкома Позднева, начались большие «архитектурные» преобразования, размаху которых потребовалась вся площадь здания.
А много раньше военкоматовское крыльцо нежно переглядывалось с калиткой дома, стоящего напротив. Было оно высоким, с двумя лавочками по бокам, отшлифованным нежными задницами тысяч призывников в ожидании своего конституционного долга. Даже само название улицы к этому взывало и обязывало. Именно здесь, у стен военкомата, в 1918 году был расстрелян мятежниками банды Довбор-Мусницкого наш земляк Дмитрий Андронович Жижкевич, о чем гласит и сегодня висящая на здании мемориальная доска.
Не потому ли всем, отправляющимся на службу, не очень длинно, но убедительно говорили об отцах и дедах, до конца исполнявших свой долг перед отечеством. Порою приглашали и самих пап с дедушками, извлекающих из недр души давние патриотические чувства. Мы же были в том возрасте, когда реагируешь не столько на содержание, сколько на интонацию. А она трогала. И в армию шли исполненные собственной будущей значительности.
Начиная с 1994-го года, поочередно говорили нам «прощай» разные военкомы. Всех не помню, но некоторых назову. Панов, Мороз, Мачнев, Каданов, Щербаков, Чалов, Алексеев, Васильев, Поляков, Суравнев… То, что запомнил их, объясняется не феноменальной памятью, не избирательностью ее. Все гораздо проще. Поскольку жил в нескольких десятках метров от местного «пентагона», то нередко приходилось дружить с детьми каждого очередного местного «министра обороны». Хорошо, например, помню Валерку Чалова, который однажды чуть было не заплатил высокую цену за свою любовь к лошадям. Ему почему-то вздумалось погладить заднюю ногу «Буцефалла», мирно пасущегося около церкви. В результате получил нокаутирующий, но, к счастью, не смертельный удар. Мальчик был, что называется, проблемный. Но вообще по непонятной для меня причине суровые офицеры чаще производили на свет почему-то девочек, поселяющих среди окрестных мальчишек нежные и трепетные чувства.
Но это так, между делом. Оно же в том, что военкомат с постоянством круговорота природы осуществлял селекционную работу по отбору призывной молодежи. Как Швейк для освидетельствования «на предмет идиотизма» представали мы голыми перед членами медицинской комиссии. Непроизвольный беглый взгляд для сравнения мужских достоинств и «полный вперед». Врачи «пасовали» нас друг другу, пока не забивали гол в виде краткого и хлесткого, как удар бича: «Годен!».
А через несколько недель апогей – проводы в армию. Близлежащие улицы бурлили народом. То, что мы видим сегодня на ярмарках райпотребсоюза по сравнению с этим зрелищем – детский лепет. Поражал, во-первых, контраст нарядной толпы провожающих с убогостью одеяния рекрутов. Зная, что в армии их все равно сразу переоденут, напяливали самое худшее. Если вам приходилось видеть по телевизору парад высокой парижской моды, то здесь все было с точностью до наоборот: выставка тряпья. Выстриженные под ноль головы виновников торжества только усиливали эффект, Пьяные гармонисты вовсю наяривали пьяной же толпе «через две весны, чрез две зимы», или что-нибудь вроде: «Не плачь, девчонка, пройдут дожди, солдат вернется, ты только жди». Ждали и дожидались, конечно, только отдельные, но пели все. И пили тоже почти все…
Но, вдруг, как тревожный ночной звонок, следовало: «Стройся!» И захмелевшие призывники отрывались от своих родителей, друзей, подруг, чтобы через несколько минут по мере возможности имитировать военную выправку. Несостыковка стараний и возможностей делала наивную попытку жалкой, смешной. К счастью, никто не настаивал на выправке образца бойца Кантемировской дивизии. Кто-нибудь из военкоматовских офицеров, взявший инициативу в свои руки, разумно действуя па ситуациям, удовлетворялся минимумом.
Последние слезы, поцелуи, плохо слышимые слова напутствия… Последний «вскрик» автобусных моторов и на маршруте – областной военкомат с последующим прибытием в часть. Первым письмом с места службы. А поселковый военкомат «сбавлял обороты» до следующего призыва…»
Продолжение следует!
* * *
Приглашаем всех читателей поделиться своими воспоминаниями, фотографиями и историями о Глуске 1950-60-70-80-х!
Ваши личные истории и уникальные моменты, запечатленные на снимках, помогут сохранить богатое наследие местечка и создадут полное представление о его жизни. Вместе мы можем собрать ценные материалы, которые отразят дух и атмосферу Глуска, и подарим будущим поколениям возможность узнать о его прошлом. Не стесняйтесь делиться своими находками и воспоминаниями – каждая история имеет значение!
Электронная почта корреспондента: o.janushevskaya@yandex.by или оставьте свои координаты, кликнув на надпись «связаться с редакцией» внизу на главной странице сайта.
