Портрет семьи Стрелковских
Ольга Леонидовна Кубанская-Чимбург – учитель истории и английского языка с 45-летним стажем, человек глубоко интересующийся историей своей семьи. Долго собирала и уже собрала генеалогическое древо своей семьи. И, конечно же, оно подкрепляется многочисленными снимками большой родни.
Среди фотографий, которые хранятся у нее, есть снимок, сделанный примерно в 1890-х годах. Это самая старая фотография и, разумеется, самая ценная. На снимке – семья Стрелковских. Это предки моей собеседницы по линии матери. В центре фото – прапрадед Роман Стрелковский. Слева от него – дочка Мария и рядом с ней сидит ее муж Александр Махнач. Ольга Леонидовна предполагает, что фото было сделано во время какого-то важного мероприятия, скорее всего свадьбы, потому как на одежде и женщин, и мужчин прикреплены цветочные букеты, которые надевали шафиры. Все люди на фото в хорошей обуви, а это было недешево. И платья у женщин пошиты по моде того времени.
– Посмотрите, мальчик на фото держит игрушку – обод с палочкой, – говорит Ольга Леонидовна. – Видно она ему была очень дорога, раз даже взял ее с собой, чтобы сфотографироваться. Прабабушка Мария Романовна Махнач умерла в 1948 году. У нее было 8 детей.
На одной из фотографий, примерно 1923 или 1925 года, она с дочками Анастасией и Анной.
Один из сыновей прабабушки, Василий, погиб во время Первой мировой. Есть его военная фотография 1916 года. Он под Белостоком попал в плен. Так вот моя прабабушка Мария Романовна из Глуска добралась до Белостока, чтобы его проведать в лагере для военнопленных. Принесла ему гостинцев, мясо сушеное, к примеру. Конечно, голодному солдату такое есть было нельзя, но он съел. Через несколько дней умер. Похоронили его где-то на территории лагеря.
Мария Александровна Махнач
На следующем фото в семейном альбоме – Мария Александровна Махнач (в замужестве Казимирова). Это бабушка Ольги Леонидовны.
– Бабушка Мария была 1893 года рождения, – рассказывает собеседница. – Именно это фото было сделано в 1915 году в Гомеле, где она вместе со своей двоюродной сестрой в то время работала. Бабушка в богатой семье была нянькой, а сестра – кухаркой. Интересна подпись на обратной стороне фото. Сейчас так уже никто не пишет и даже не говорит: «На добрую и долгую память дарю карточку своему милому и дорогому брату…».
Почти полный георгиевский кавалер Антон Казимиров
– А вот ее муж – Антон Иванович Казимиров. Это фото было сделано во время Первой мировой войны, примерно в 1915-1916 годах. Дед Антон служил телеграфистом. Одного Георгиевского креста ему не хватило, чтобы быть полным георгиевским кавалером.
Однажды в одном из боев он попал под газовую атаку – противник использовал хлор. Конечно же, надышался, подорвал здоровье. В 1930-е заболел туберкулезом и в 1937 году умер.
Дед Антон вместе с бабушкой Марией жили в деревне Заречье Глусского района. В 1920-1930-е дед работал лесником и посадил между этой деревней и рекой Птичь лес. Когда мы в детстве купались в реке возле Глуске, мама показывала нам этот лес, уже, конечно, за годы сильно подросший.
Андрей Махнач: предсказание и трагедия
Еще одно интересное фото в альбоме Ольги Кубанской-Чимбург примерно 1927 года. На нем – Андрей Махнач с женой Агафьей и дочкой Олей. Это брат бабушки Марии. Интересен и сам снимок, и судьба этих людей.
– Говорят, что двум братьям нельзя жениться на двух сестрах, потому что одна из семей будет несчастна, – рассказывает семейную историю Ольга Леонидовна. – Так вот Андрей и его брат Григорий выбрали себе в жены двух сестер. Произошло именно так, как все и предупреждали – хочешь верь, а хочешь не верь в эти суеверия. Семья Андрея «пропала». Его жена молодая умерла от туберкулеза. А Андрей, недюжинной силищи и огромного роста мужчина (работал лесником), погиб в 1946 году от рук бандитов, которые в то послевоенное время скрывались в том числе и в глусских лесах. А вот Его брат Григорий с женой дожили до старости.
Послевоенные фото: выпускница пединститута Елена Казимирова
Следующие фотографии в альбоме глусчанки уже послевоенные. На них – мама моей собеседницы Елена Антоновна Казимирова (в замужестве Кубанская). Вот фото 1947 года и сделано оно в Минске. На нем четыре девушки-подружки (справа налево): Елена Казимирова, Люба, Ольга Маковик (тоже из Глуска), Лёля. В 1947 году мама Елена Антоновна закончила педагогический институт имени М. Горького в Минске, литфак (факультет русского языка и литературы). Сзади снимка написано пожелание – девушки его писали друг другу. «Милая Леночка! Сдали последний государственный экзамен. Получили путевку в жизнь… Много радостей и горестей было пережито вместе. Очень тяжело расставаться при мысли, что никогда не сможем быть вместе, и что никогда не вернется такое золотое время (если можно его назвать золотым, думаю, что можно) …»
– Моя мама в 1939-м закончила среднюю школу и поступила в минский пединститут. Кстати, интересная деталь ее биографии. Еще до поступления в вуз, она увлекалась парашютным спортом – прыгала с парашютом. И работала в Глуске в ОСОАВИАХИМе – в кружке преподавала планеризм. Хотела стать военной летчицей, но не подошла по росту – слишком маленькая была и ее не взяли в летное училище. Поэтому пошла учиться в пединститут.
В учебе был перерыв – война… Сразу же после освобождения Беларуси их пригласили вернуться к учебе. 1944 год, Минск весь в руинах… Поэтому вскоре их отпустили обратно домой. А чуть позже, примерно через год, учеба все-таки возобновилась. Жили они в общежитии на улице Энгельса – это в районе Купаловского театра. Ходили на учебу до площади Ленина пешком, разумеется. Видели, как молодые немецкие пленные солдаты разбирали разрушенные дома. Они были такие тощие, такие жалкие. Девушки иногда по-человечески их жалели и оставляли им на кирпичах кусочек хлеба, хотя сами его получали по карточках. Себе покупали на ужин стакан семечек, а хлеб отдавали пленным немцам… Таких великодушных людей, которые могли пожалеть и своего врага, победить было невозможно, это точно.
С мамой учился на одном курсе будущий известный белорусский языковед, специалист по белорусской антропонимии и диалектологии Николай Бирилло. Он на выпускном фото во втором ряду в центре. А посмотрите, какие красивые платья на девушках! Мама рассказывала, что им выдавали гуманитарную помощь, которая приходила в то время из США.
Мама свободно владела немецким языком и с конца 1950-х преподавала его в школе.
Нарисованный портрет прадеда
Еще один уникальный снимок, которых хранится в альбоме Ольги Кубанской-Чимбург, не совсем на 100 % можно отнести к фотографии – это переснятый рисунок. А на рисунке – прадед Ольги Леонидовны, Александр Махнач. Нарисовал его близкий родственник – срисовывал с фотографии оркестра. А вот оригинал того самого фото, к сожалению, не сохранился – оно, возможно, было еще дореволюционное.
– Я была удивлена тому факту, что мой прадед играл в оркестре, – признается глусчанка. – Какой в то время в Глуске мог быть оркестр? Может быть оркестр пожарных? Но это только догадки. Брат моей мама, Геннадий Лукашевич, взял лупу и с ее помощью на небольшой старой фотографии участников оркестра рассмотрел лицо прадеда, одежду и так далее. И вот получился такой портрет. Хоть он и нарисованный, но схожесть все-таки есть.
Удивительная история фотографии священника
И напоследок смотрим фотографию с самой загадочной и интересной историей. Среди 8 детей прабабушки Марии Романовны Махнач, которых Ольга Леонидовна внесла в свое генеалогическое древо, есть дочь, имя которой не знает никто. Но известны имена ее детей: Анастасия и Григорий.
– В этом мире все происходит не случайно, я в этом уверена – рассказывает историю появления в их семье снимка Ольга Кубанская-Чимбург. – Фото ко мне попало удивительным образом. Я была в гостях у знакомой, а к ней в это время в гости приехал отец Федор Кашенок, который служит в поселке Туголица под Бобруйском. Мы разговаривали на разные темы, в том числе и о священниках. Тут моя знакомая говорит: «У меня есть фото священника, который был родом из Глуска, а служил он в Подмосковье». И приносит снимок. На обороте подпись: «Священник Петров Григорий Степанович». Я попросила фотографию, чтобы показать своей 90-летней тете, может быть она узнает из какой глусской семьи этот человек. Я показала фото тете, а она посмотрела и заплакала: «Это же мой двоюродный брат Григорий». Чуть позже от местного священника я узнала еще больше информации о нашем родственнике. Но, к сожалению, он нигде не называет имя своей матери, и в моем генеалогическом древе одна из сестер моей бабушки так и осталась неизвестной. Будем надеяться, пока.
Пересматривая фотографии вместе с Ольгой Леонидовной, мы не просто заглянули в прошлое, мы как будто прожили его заново: ощутили радость семейных встреч, боль утрат, восторг перед жизнью и великодушием, стойкость перед трагедиями. Каждая фотография – это маленькое окно в другую эпоху, наполненное любовью и памятью.
