70-летняя бобруйчанка Наталья Слязь (в девичестве Анисимова) – коренная бобруйчанка, хотя родилась в другом месте, так получилось. В феврале 1953 года ее беременная мама поехала в Купянский район Харьковской области Украины к своей матери и по пути у нее неожиданно родилась Наташа (по прогнозам врачей девочка должна была появиться на свет в марте). В апреле мама с малышкой вернулась в Бобруйск.
Семья Слязь жила в доме №3 по улице Толстого. Отец Мирон Степанович прошел войну, был заведующим библиотекой Дома офицеров. Мама Надежда Егоровна работала билетером-контролером в этом же учреждении.
Наташа посещала 10-й гарнизонной детский сад на улице Урицкого.
– Воспоминания про новогодний утренник в садике смутные, – рассказывает собеседница. – Помню свои ощущения: Дед Мороз для нас был настоящим, царила атмосфера чуда и волшебства, а как радовались мы сладким подаркам!.. Уже в выпускной группе мне выпала честь быть Снегурочкой.
Самые яркие новогоднее воспоминания детства связаны с гарнизонным Домом офицеров. Новогодние утренники для семей военных проводились там. В большом спортивном зале устанавливали елку до самого потолка. Мама шила Наташе платье Снежинки из белой гардины, делала корону из картона и ваты, украшала ее битыми елочными игрушками.
На новогодний утренник собиралось много детей, играла музыка и было очень весело.
Прямо в Доме офицеров устанавливали деревянную горку: пролет, который шел на второй этаж, забивали фанерой. На горке катались и дети, и взрослые.
После утренника в кинозале детям показывали мультфильмы или сказки.
– Году в 1959-м смотрела там «Марью-искусницу», – вспоминает Наталья Мироновна. – Мы, дети работников Дома офицеров, дружили, играли вместе. Помню Женю Чевского, Женю и Таню Смирновых, детей Капелюшных.
И дома, рассказывает Наталья Мироновна, они с папой обязательно наряжали елку. Она стояла в зале и тоже была до самого потолка. Мама по праздникам обычно работала вечерами, потому это ответственное и интересное дело лежало на их плечах.
– На елке были стеклянные игрушки – шишки, мухоморчики, шары красивые, – вспоминает собеседница. – А еще украшали ель орешками, мандаринами, конфетами. Мандаринки обматывали в фольгу и так вешали. Карамельки для украшения не использовали – только шоколадные конфеты. И я ребенком всегда так ждала наступления Нового года, чтобы уже можно было эти конфеты с елки снимать и есть! У нас в семье долго хранились те игрушки и Дедушка Мороз из ваты, но потом мы их выбросили. Сейчас я очень жалею, что не сохранила.
Родители на Новый год обычно дарили мне игрушки – куклу, коляску, мишек, зайчиков...
Не помню такого, чтобы устанавливали елки в городе. Запомнилось лишь, что зимы были очень снежными. Однажды папа меня даже потерял, когда вез на санках в садик по улице Островского. Через пару метров только заметил, что ребенка на санках нет! Сугробы были просто огромными.
На новогоднем столе в 1950-60-х, говорит Наталья Мироновна, особых изысков не было.
– Традиционно готовили холодец. Мама варила, а мы с папой потом отделяли мясо от костей. Папа показывал, как они в детстве играли этими костями в «бабки». Еще обязательно запекали или фаршировали щуку. Папа очень любил рыбу, потому без этого блюда не обходилось. Водка была на столе. Мандарины тогда покупали в магазине «Военторг»...
И еще несколько фотографий из архива Натальи Мироновны Слязь, о том бобруйском детстве, которого уже не будет никогда...
