– А вы помните ресторанную ночную жизнь, кабацкий Бобруйск в 1980-х и 90-х? – интересуются у меня супруги Алла Брониславовна Будусевич и Андрей Валерьевич Бокий.
Признаюсь честно, в ресторанах по ночам я себя в те годы не припомню, если и проходила рядом, то, в основном, днем и мимо. Наверняка многие наши читатели тоже слабо знакомы с той стороной жизни: кто-то, как и я, проходил мимо, а кто-то попросту уже ее не застал. Полюбопытствовать у тех, кто имел прямое отношение к бобруйским кабакам – интересно.
– Сейчас я работаю педагогом дополнительного образования в Центре дополнительного образования детей и молодежи «Росквит», – рассказывает Алла Брониславовна. – Супруг – аккомпаниатор в этом же центре. А когда-то работали в ресторанах, пели там и играли. Сейчас тоже иногда доводится выступать, но, в основном, только для друзей.
От школьной сцены до «Журавинки»
Еще будучи ученицей голосистая Алла выступала на школьной сцене и на концертах у шефов в училище №15 (ныне – Бобруйский государственный колледж имени А. Е. Ларина). Когда девушке исполнилось 15, она уже солировала в ВИА «Колеры» при «пятнашке».
Андрей же выступал на сцене своего училища №60 (сейчас Бобруйский государственный индустриально-строительный колледж). В клуб фабрики имени Дзержинского (теперешнее ОАО «Славянка») бас-гитаристом его позвал Давид Апельсинов. Этот клуб располагался на ул. Чонгарской.
Бывало, Алла с будущим супругом выступала на одних и тех же концертных площадках. Гитарист Андрей Бокий – от своего училища, Алла – от шефского. Было тогда поверхностное знакомство, не больше. А уже позже, когда обоим было по 34, заново познакомились в «Журавинке». Гремел тогда в Бобруйске этот ресторан. Андрея пригласили сюда на замену уехавшего на какой-то слет клавишника. В «Журавинке» уже пела Алла.
Еще до «Журавинки», в 1980-х, славились местные рестораны «Алеся» (на перекрестке улиц Советской и Дзержинского), «Березина» (на ул. Социалистической, рядом с рынком) и «Бобруйск» (на Советской у одноименной гостиницы). В начале 1990-х ярко загорелась ресторанная жизнь «Белой Руси» на ул. Горького, 41. Там впервые в Бобруйске появилась концертная программа «Варьете».
У Аллы были профессиональные перерывы: учеба в Гомельском музыкально-педагогическом училище, работа в латвийском Даугавпилсе в эстрадно-концертной шоу-программе «Варьете». Пела в коллективе бобруйской легенды – Рафаэля Григорьевича Гольдмана, основателя и руководителя девичьего вокально-инструментального ансамбля «Аэлита» – репетировали в бывшем ГДК на ул. Комсомольской, возле городского парка.
– Рафаэль Гольдман – это такая знаменитость, музыкант-легенда! – вспоминает Алла Брониславовна. – Гольдмана знал весь Советский Союз, выступал в ансамбле «Гусляры». Потом уехал в Америку и до сих пор выступает в ресторанах Сан-Франциско. Низкий поклон вам от бобруйчан, Рафаэль Григорьевич!
Швабра уборщицы и «парнасовые» песни
От Бобруйского треста столовых и ресторанов Алла Брониславовна работала в «Белой Руси» певицей, Андрей Валерьевич – музыкантом в «Березине». Иногда, при надобности, выходили на замену в ресторан «Юбилейный», именуемый в народе «Юбилейкой».
В ресторан «Березина», в основном, ходили отдыхать люди военные (их было тогда в городе немало), а также торговавшие на рынке (их на сленге называли «базарными»). Что отличало ресторан «Березина» в 80-е? Андрей Валерьевич не без оснований считает, что главной достопримечательностью были... обычная швабра и старинная входная деревянная дверь. Эта дверь была очень крепкой. Но ее для надежности от напора толпы запирали изнутри еще и шваброй уборщицы. К открытию ресторана вечером публика выстраивалась перед дверью, все хотели штурмовать зал первыми. Не терпелось. К 18.00 уборщица подходила к двери, выдергивала швабру, и двери резко распахивались под натиском толпы, все валили в зал.
В «Белой Руси» прижились базарные, блатная братва, валютчики.
Бывали странные ситуации. Представьте себе, однажды в этом ресторане сошлись три компании: братва, милиционеры и исполкомовские. Администрация ресторана и музыканты – в ужасе. Что теперь будет? Компании не совместимы! Ан-нет, все обошлось, все спокойно отработали вечер. Бобруйчане всегда умели договариваться. Уступали друг другу очередь при заказе песен, конфликтов в тот вечер не было.
Заказывали в те годы «Течет речка по песочечку…», «Утки летят…», «Мой лучший друг».
На музыкальном жаргоне это были «парнасовые» песни, самые ходовые и востребованные. Заказ песни и назывался «парнас» (ударение на первый слог), он менялся, но его размер всегда четко определялся стоимостью бутылки водки: сначала 3 рубля, потом 5… На жаргоне «качум» – легонькие песни, когда публике надо расслабиться, иногда и всплакнуть. «Кочумать» – молчать, пауза в исполнении. Играть – «лабать», музыкант – «лабух», поесть – «побирлять», пить спиртное – «кирять», спать – «друшлять»…
Народ в ресторане то бесшабашно веселился, то плакал… А управляли всем этим процессом музыканты.
Музыкальные легенды Бобруйска
По словам Аллы Брониславовны и Андрея Валерьевича, Бобруйск всегда отличался музыкальными талантами. Это Вадим Сажин, Женя Гиршин, Игорь Рожков, которого коллеги ласково звали Ежик, Валерий Ефименко.
А настоящей звездой бобруйской кабацкой жизни в те годы был гитарист Паян Рахманов – он виртуозно играл на гитаре, имел изумительный голос. Выступал перед публикой сначала в ресторане «Алеся», потом в «Бобруйске» и «Юбилейном».
Еще одна обладательница уникального голоса – замечательная исполнительница на клавишных инструментах Инна Петраш. Кто из нынешних бобруйчан не знает музыкальный театр «Слуги трех муз», которым она руководила?! Ее бывший воспитанник – Руслан Алехно.
Из ее коллектива вышел и Павел Болухатый, он выступал в театре песни «Шина-най» и ресторане «Глория» (бывший «Несцерка»). Сейчас работает администратором в «Best Club».
Король саксофона – Владимир Гриченок. Изначально в Мышковичах в ресторане работал коллектив «Солнечная сторона», руководил которым Михаил Карасев, дядя Шуры БИ-2 (Александра Умана). В разные годы там играли Вадим Сажин и Рафаэль Гольдман, Степан Сидорук, ныне покойные барабанщик от бога Гена Михайлов (Пельмень) и гитарист Александр Ротань.
В этом же коллективе пела Ольга Петрыкина, позже она работала в ресторане «Юбилейный». Она вместе с «БИ-2» выступала на открытой сцене у ледового дворца, когда Шура и Лева подарили бобруйчанам надолго запомнившийся городу и всем его гостям рок-фестиваль.
Паша Гриняк был первым барабанщиком в рок-группе «Берег истины», которая затем стала называться «БИ-2», работал вместе с Левой и Шурой.
Бас-гитарист Степан Сидорук до сих пор считается в бобруйской музыкальной среде лучшим «прокатчиком»: дает напрокат аппаратуру приезжающим на гастроли музыкантам.
Когда в ресторане погас свет
– Было непростое, но очень интересное время, – ностальгируют мои собеседники.
Андрей Валерьевич вспоминает, как перед заходом к блатной публике в ресторане сначала заглядывал в бар, чтобы принять 150 грамм:
– Иначе было страшно в зал заходить. А в зале громко встречали: лабух, иди сюда, на тебе стакан водки!.. И смотрят все на мою реакцию. Испытание такое. Я держал марку, мол, после первой не закусываю. А у них в глазах вопрос: сможет ли теперь он играть? Благо, у меня была «самолабайка». Это такой электронный клавишный инструмент для аккомпанемента, который облегчал исполнителю задачу.
Местная братва любила отдыхать в «Журавинке». Все «стрелки» назначались «У фонтана». Причем, дисциплина у пацанов была железная.
Однажды, в 94-м или в 95-м, был такой случай. В ресторане вдруг отключили свет. Работникам небо с овчинку показалось… А пацаны мгновенно решили вопрос и распорядились. В зале раздвинули портьеры, братва подогнала свои автомобили как можно ближе к окнам, включили фары. И никто из ресторана тогда не ушел, не расплатившись, вспоминают собеседники.
Что при заказе песен было самое главное? Чтобы объявили имя того, кто заказывает. Иногда приходилось музыкантам исполнять одно и то же по пять раз! А время поджимает, народ требует своего объявления. Выкручивались так: исполняли только первый куплет, припев и проигрыш, а потом объявляли следующего… И снова один куплет, припев и проигрыш. Те, кому хорошо знакома такая система работы музыкантов при заказе, оговаривали: «Сыграйте всю песню от начала до конца». А основной публике вполне было достаточно объявления своего имени: от кого и кому песня.
В начале 90-х самой ходовой песней в «Белой Руси» была «Отпустите меня в Гималаи» Маши Распутиной, а также шлягеры Ирины Аллегровой и Любови Успенской. С удовольствием заказывал народ одесский хит «Семь сорок». Веселая еврейская мелодия очень прижилась в Бобруйске. А почему 7.40? Да потому, что поезд в еврейскую Одессу приходил по расписанию ровно в 7.40!
Как вспоминает Алла Брониславовна, иногда народ так за вечер «наотдыхается», что заказывающий уже и не помнит название популярной мелодии, требует исполнить «1.25». Музыканты с полуслова догадывались, о чем идет речь.
У блатных существовало негласное правило: извозчики (таксисты), музыканты и проститутки были в чести. Часто песню «Путана» заказывали по пять раз подряд! А среди братвы случались драки и разборки, мордобой страшный. Музыкантов при этом не трогали.
Игра с апельсинами и полбанки золота
А уж какие в зале отдыхали персонажи! Один из них, по кличке Герой, любил баловаться с апельсинами. Нет, не есть, не жонглировать. А бросать их в других отдыхающих. Кому в спину, кому в грудь, кому в ногу попадет, а кому и в лицо впишется. Заказывал огромную вазу с апельсинами и пулял их в зал. Задача состояла в том, чтобы эти апельсины народ в зале ловил. Здорово веселился Герой!
Заставляли музыкантов играть штрафные по три раза. Было и такое: «Играйте гимн Советского Союза, пусть все встанут и поют!» Играли гимн. А зал стоял и пел. Но музыкантов не обижали! За исключением одного раза, когда в «Юбилейке» перерезали все провода к аппаратуре. А пацаны в зале были все с фингалами – совершенно нормально.
Примечательно, что братва всегда рассчитывалась за свой отдых. Криминальный народ отличали своеобразная вежливость и достоинство. Если не было денег, отдавали официантке что-то под залог. Очень часто залог не забирали. Запомнилась моим рассказчикам трехлитровая стеклянная банка в руках у официантки. Полбанки золота: цепочки, кольца, браслеты… Бывало, с музыкантами рассчитывались дефицитным блоком «Мальборо».
Рассчитываться – рассчитывались, но в удовольствии что-то украсть себе не отказывали. Украли как-то в фойе «Журавинки» со стены чеканку – памятный знак, награду поварам за первое место в кулинарном конкурсе. А еще часы настенные вынесли из ресторанного вестибюля…
В те годы отличительной чертой «Журавинки» был швейцар в костюме с лампасами, Виктор Дорофеевич. Народ его звал Дорофеем. Обниматься с Дорофеевичем – обнимались, но из вестибюля рядом украденное ресторанное добро уносили.
Чистили и карманы отдыхающих. Музыкантам приходилось видеть, как ловкачи вынимали «лопатники» ( то бишь, кошельки) из карманов прямо во время танца. Видишь, но молчишь. Ведь и тебе нужно еще работать. Однажды один такой «орел» после кражи подошел к музыкантам с объяснениями: мол, не надо быть разиней.
А проститутки приглядывали «своих» клиентов. Время от времени спрашивали и музыкантов: а не сможешь ли ты узнать телефончик какого-нибудь богатенького?
– Все это было и ушло. Целая эпоха, – резюмирует Алла Брониславовна.
Многих старых бобруйских музыкантов уже нет в живых, многие уехали в США, Израиль. Но кабацкий дух старого Бобруйска еще витает где-то в воздухе.
Еще о работе и заработках бобруйских музыкантов 70-80-х читайте в нашем материале «Бобруйск не был бы Бобруйском, если б люди друг друга не понимали» и во всей серии «История бобруйского рока».
