Приводим эти воспоминания Александра Степановича:
«1979 год. Приехал Николай Сергеевич, тогда фотокорреспондент ТАСС-БЕЛТА по Могилевской области, на «Бобруйскдрев» (ныне ОАО ФанДОК»), чтобы снять фоторепортаж о подготовке предприятия к празднованию 50-летия основания. Меня, молодого журналиста многотиражной газеты, прикрепили к Желудовичу, чтобы я объяснял, показывал, помогал, организовывал и т.д.
И до встречи с Мастером, и после нее я наблюдал за работой других фотокорреспондентов, некоторые из них сделали более головокружительные карьеры, чем Желудович, но такой работоспособности, как у него, я ни у кого больше не видел. И многие тайны работы фотокорреспондентов я узнал от Николая Сергеевича.
Захотел он снять нижний склад. Привел я его туда. Посмотрел Мастер и сказал: «Не пойдет. Надо снимать, когда будет слегка смеркаться». И вот конец дня. Николай Сергеевич просит «нижнескладовцев» включить прожектора и светильники, а сам вазелином на стекле объектива начинает рисовать крестики. «Зачем это?» – удивился я. «Затем, что каждый фонарь теперь будет играть лучами света», – ответил он.
В самом деле, получилось довольно привлекательно.
Тогда в стране шла подготовка к московской Олимпиаде-80. А на мебельной фабрике им. Халтурина (ныне «Пинскдрев-Бобруйск») производили столы для пресс-центра Олимпиады, в которые должны были вставляться диковинные в то время компьютеры и дисплеи. Как не осветить такую важную тему? Пошли на Халтурина. Нашли «олимпийский» стол, вместо дисплея запихнули какую-то картинку, и Николай Сергеевич стал подбирать... девушку. Около получаса ходил он вокруг «натуры», все ему что-то не нравилось. Потом говорит ей: «Чуток задерите юбку, сантиметров на пять. Грешно прятать такие ножки…»
Говорят, потом из-за этого кадра у Мастера была целая баталия с руководством, его упрекали, что он рекламирует не олимпийскую мебель, а женские ноги. Не знаю, как там было на самом деле, но на тот снимок зрители обращали больше всего внимания.
В первый день я водил Мастера по объектам несколько часов, и, снимая, он выкладывался на нет: вверх, вниз, ложился на землю (ракурс с земли или пола), за каждым нужно правильно записать инициалы, должности, ошибок быть не должно, и все бегом. Я прикинул, что на два кадра у него уходила целая пленка.
На второй день я стал опасаться за его здоровье: он осунулся, побледнел, явно устал. Но энергия осталась прежней. И слава богу, что при такой работоспособности его хватило на 96 лет. А я все эти годы с теплом и уважением вспоминал Николая Желудовича. Светлая ему память».
