Совсем недавно журналисты «Вечерки» побывали в Бобруйском районе – в самой западной его части. Вместе с нотариусом узнали о проблемах жителей Слободки, Горбацевичей и Глуши. Уже на выезде из Слободки обратили внимание на высокий забор и указатель «дом-интернат». Специфика учреждения известна в Бобруйске многим. …Как правило, из мифов и слухов. Нет смысла их тиражировать, лучше напрямую узнать, как течет здесь жизнь. Мы в Каменском психоневрологическом доме-интернате для престарелых и инвалидов.
Интернат, ставший домом
На своем нынешнем месте дом-интернат работает уже 70 лет. Круглая дата как раз в нынешнем году. В годы войны здесь действовали лагерь военнопленных и немецкая разведшкола. Напоминания сохранились до сих пор. На стеле у одного из корпусов заметны следы входа в подвальное помещение. Следы надежно спрятаны, само помещение давно завалено. Своей недвижимости хватает.
«Военную тайну» почти вековой давности открыла директор интерната Галина Николаевна Савченко. 22 года возглавляет она учреждение. С учетом специфики, с вопроса о профессиональном выгорании и начинаем разговор.
– С годами приходит моральная усталость. Видишь перед собой людей и понимаешь, что ничем не можешь помочь. Душевные болезни останутся с ними на всю жизнь. Но забота моих коллег и всего коллектива интерната облегчает жизнь нашим проживающим, – рассказывает собеседница.
Своих подопечных Галина Николаевна просит называть «проживающими». Говорит, интернат для них – это дом, где они проходят свой жизненный путь. И, скорее всего, тут его и закончат.
Сейчас в интернате проживает 375 человек. От года к году цифра почти не меняется. Больше интернат вместить не может, а социальные стандарты надо соблюдать – семь метров на ходячих больных и шесть – на лежачих. К лежачим мы еще сходим…
На пенсию с… 18 лет
Самому младшему постояльцу интерната – 18 лет, самой старшей – 92. Средний же возраст – далеко за 50. Это как раз тот жизненный рубеж, когда болезнь становится в тягость не только для носителя, но и для окружающих. Вот ответ на вопрос, как сюда попадают.
Но нельзя просто так привезти и сдать больного родственника. Процедура – марафон, а не спринт. Сначала – обращение в ТЦСОН, потом сбор необходимых документов, а дальше – ждать очереди. От нескольких недель… На Могилевскую область – только 7 таких интернатов.
– А если родственников нет? – интересуюсь у директора.
– Тогда направлением занимается территориальный центр социального обслуживания, – отвечает Галина Николаевна.
Сдать и забыть – два этих слова, как правило, характеризуют отношение близких к своим душевнобольным родственникам. Первые два года, конечно, регулярно приезжают-навещают. Потом надоедает или устают… В итоге, из 375-ти проживающих только пятая часть поддерживает контакты с семьями. И уж совсем исключением на этом фоне выглядит цифра возращенных в семьи.
– За годы моей работы только пять человек вернулись домой, – говорит Галина Николаевна, – это не значит, что человек выздоровел. Просто болезнь удалось приглушить.
С каждым новым проживающим в администрацию интерната приходят и пенсионные документы. С душевными заболеваниями «государственный пансион» не привязан к возрасту и может начинаться хоть в 18. Материальное его выражение небольшое. Пенсии почти у всех – социальные. Называть сумму нет смысла. Она все равно в разы меньше 1 200 рублей – столько в месяц уходит на содержание одного пациента. Поэтому, чтобы хоть как-то компенсировать государственные расходы, 90 процентов пенсии идет в зачет проживания. На оставшиеся десять постоялец может сделать заказ. Если умеет писать – на бумажке, нет – устно.
– Заказывают в основном сладости и сигареты. Кто-то даже копченую колбасу попросил купить, – вспоминает Галина Николаевна.
Надо ли говорить, что алкоголь из перечня заказов исключен?
Впервые попробовали клубнику
День в интернате начинается в 7.00. Далее стандартно – процедуры, физзарядка, завтрак. Утренний прием пищи – уже часть социализации проживающих. Примерно 60 пациентам нужна помощь даже в столовой – донести еду до стола. Сами не могут – тремор. Руки ведь дрожат не только от чрезмерного употребления алкоголя. И тогда на помощь приходят другие больные. Те, кого такая побочка душевных недугов обошла стороной.
Самый длительный промежуток времени – с завтрака до обеда – проживающие коротают исходя из личных предпочтений. Кто-то убирает территорию, кто-то трудится на приусадебном участке, в подсобном хозяйстве или в лечебно-трудовых мастерских. Кто-то даже может помочь на кухне. Слово «трудотерапия» применимо и здесь. Но с серьезной оговоркой.
– Психохроника нельзя заставить работать. Он делает только то, что нравится. Стараемся идти навстречу нашим проживающим в желании работать. Главное, вывести человека из замкнутого пространства. Многие посещают библиотеку и клуб, где занимаются в кружках – вокальном, театральном, швейном, декоративно-прикладного искусства, – говорит Галина Николаевна, – десять лет назад на территории интерната построили церковь.
Силы и энергию контингент тратит и на занятия спортом – от футбола и легкой атлетики до шашек и шахмат.
Интернат раскинулся на 16 гектарах. Не просто территория, а целый ландшафт из клумб, газонов, малых архитектурных форм, площадок отдыха. Персонал делает все, чтобы проживающие не чувствовали свою оторванность от мира.
– Это совместный труд работников и пациентов, – рассказывает Галина Николаевна, – вместе высадили фруктовый сад, 200 кустов голубики, а два года назад здесь впервые собрали клубнику.
Для многих проживающих красная ягода стала в диковинку – в той, прошлой, жизни ее просто не пробовали.
Поездки в город на экскурсии или в кино – еще один шаг к социализации. Правда, пока он на паузе. Прежний водитель автобуса уволился, а новый не пришел. Очень ждут. Не менее остро требуются санитары, медсестры, энергетик. Сейчас в учреждении работают 198 человек. Пять лет назад было 222.
Люди общаются, люди влюбляются?
Гендерное соотношение в интернате примерно равное. Но вполне закономерный интерес к противоположному полу под четким контролем. Мужчины и женщины разведены по разным этажам, а если и общаются, только под присмотром администрации.
– Мы не препятствуем личным отношениям, но только на уровне общения, – замечает Галина Николаевна.
– Но разве можно за всеми углядеть?
– Понимаю, о чем вы. Женщины, которые по медицинским показаниям не могут иметь детей, прошли все необходимые процедуры.
Какие именно, уточнять не стал. Насчет «невозможно углядеть» собеседница права. Своих подопечных она хоть и называет «взрослыми детьми», но в части хитрости и живости ума те дадут фору «нормальному взрослому».
– Не понравилось, как ответил санитар или медсестра, сразу начинают угрожать. Мол, скажу директору, что тебя видел пьяным. Вот кто из обычных людей до такого додумается?
«Мне хочется убивать»
Есть возможности ограниченные, а есть – абсолютно ограниченные. 145 пациентов относятся к категории «лежачих». Размещены в отдельном корпусе. Туда и направляемся.
Ожидал увидеть железные койки со смирительными рубашками, а увидел обычные, чем-то похожие на гостиничные, номера, комнаты с деревянными, аккуратно застеленными, кроватями.
– Смирительные рубашки не применяем, а если и возникает агрессия, купируем медикаментозными средствами, – объясняет директор.
Из действительно лежачих увидел только одну грузную, но не старую еще женщину. К кровати ее приковал перелом шейки и бедра и лишний вес. «Уже вряд ли пойдет», – тяжело вздохнула директор. Остальные постояльцы коротали время на улице. В мини-дворике, огороженном по периметру.
Здесь же, в первом корпусе, работает и кабинет психолога. К Тамаре Котовой ходят вовсе не для того, чтобы рассказать о проблемах на работе или неурядицах в семье. Иногда вопрос касается жизни и смерти.
– Молодой мужчина приходит и заявляет: «Мне хочется убивать». Не знаю, насколько он искренен в своем желании, но чтобы оно не реализовалась, надо не только найти нужные слова, но правильную интонацию. Даже паузы выдержать грамотно. А то и просто помолчать. Некоторые из проживающих как раз за этим и приходят к психологу.
День добрых дел
Прошедшая пятница определенно выбивалась из привычного течения жизни интерната. В тот день здесь проходила благотворительная акция «День добрых дел». Адресатами стали 92 пациента. Всех их объединило не только место, время и диагноз, но и полное отсутствие близких. И это не только про передачи и вкусности. Людям с душевными недугами особенно остро не хватает общения с родными людьми. В «День добрых дел» их заменили неравнодушные люди. В том числе и работники дома-интерната.
– Акция проходит уже второй раз, – рассказывает заведующая отделением социальной реабилитации Ирина Мацура. – Хотела бы отметить всех, кто нам помог в проведении праздника – нотариусы Бобруйска, Кировска, Глуска, Кличева, Бобруйская районная организация общественного объединения ветеранов, центральная районная библиотека, волонтеры Ольга Кудинова и Сергей. Фамилию он просил не упоминать.
День добрых дел здесь ждали. Проживающие наводили внешний лоск, выбирали самую яркую одежду, а кто-то даже разучивал песни. Чтобы потом исполнить перед гостями и другими подопечными дома-интерната.
Гости тоже пели, говорили добрые слова и теплые пожелания. В финале клоун Клепа обошел каждого зрителя. И каждому подарил радужную россыпь мыльных пузырей. А после всех пригласили за сладкий стол. Чай, вафли и зефир надолго подсластили горечь душевной болезни.
