Этот двухэтажный дом в начале ХХ века построил бобруйский купец 1-й гильдии Бенцион Гешель Мордухов Кастелянский. Еще с конца 19-го столетия он торговал мануфактурными товарами, торговля постепенно набирала обороты, и вскоре после пожара 1902 года купец Кастелянский покупает землю на центральной улице Бобруйска и строит большой каменный дом. В доме размещается магазин тканей, которым заведует его жена Хая-Рохля и где работает один наемный служащий.
Через несколько лет, в 1908 году, Гешель Кастелянский вместе с компаньоном Абрамом Тыктиным открывает лесопильный завод на реке Березине. Предприятие было оснащено паровой машиной – локомобилем на 14 лошадиных сил. Тут трудятся 12 рабочих, выработанные доски по железной дороге отправляются на юг России, в украинские города.
Разработка лесных материалов становится основным промыслом купца Кастелянского, небольшую прибыль он получает от аренды помещений в своем доме на Муравьевской улице. В начале 1910-х годов на втором этаже его дома снимала квартиру семья Абелевых. Здесь принимал своих пациентов дантист Гирш Липманов Абелев, а его жена-акушерка оказывала помощь беременным женщинам, принимала и рожениц.
Во время Первой мировой войны cыновья Гешеля Кастелянского, Мордух и Арон, были призваны в армию. Младший был ранен на фронте и оказался в госпитале. В это время в Бобруйске умирает жена Гешеля, рядом с отцом – дочь Хана, которая уже успела окончить медицинский институт и стала работать женским врачом.
Лесопильный завод тоже продолжает работать, только совладельцем Гешеля Мордухова Кастелянского в этот сложный период становится Давид Зуселев Натансон. Правда, уже в конце 1918 года все лесоматериалы на предприятии были реквизированы по приказу Бобруйского ревкома, а сами Г. Кастелянский и Д. Натансон обложены чрезвычайным революционным налогом в значительном размере – 12 тысяч рублей. С трудом заплатив третью часть требуемой суммы, оба пишут прошение об освобождении от налога, но бобруйская комиссия его даже не снижает. Не видя для себя возможности примирения с окружающей действительностью, Гешель Кастелянский уезжает из СССР.
Между тем, дети его сумели состояться в советском государстве. Старший сын Михаил Григорьевич (Мордух-Симон) вступил в партию большевиков еще в 1918 году, был активным деятелем компартии Украины, хотя это не спасло его от репрессий 1937 года. Внук купца – Владимир Михайлович Костелянский (у некоторых потомков фамилия пишется через «о») после окончания физического факультета МГУ на протяжении многих лет работал в научно-производственном объединении в г. Северодонецке над созданием управляющей вычислительной техники.
Младший сын Гешеля Кастелянского, Арон, стал художником. Работал в Минске, занимался организационной работой в объединениях художников – в профсоюзе работников искусств БССР, в «Революционной организации мастеров Белоруссии» (РОМБ). В 1920-х годах художник ездил в экспедиции, писал этюды с видами беларуских местечек и портреты их жителей (к примеру, живописные полотна «Суббота», «Еврей», «Мальчик с козой»). Правда, жизнь Арона Кастелянского оборвалась довольно рано, и большинство работ не сохранилось – однажды разлившаяся весной река Свислочь затопила квартиру в центре города на улице Красноармейской, где находились картины. Одна из работ – «Синагога в Наровле», которая до войны хранилась в Белорусском государственном художественном музее – была вывезена в Германию, однако вернулась в конце сороковых годов. И сегодня три картины Арона Кастелянского находятся в фондах Национального художественного музея Республики Беларусь.
Ранее было опубликовано:
