Теперь я здесь редко бываю. «Здесь» – это небольшая территория города, включающая автовокзал «Бобруйск», улицы 50 лет Октября, Станционную, озера-копанки Шаманку и у кинотеатра «Мир», улицу Каменского и далее по ней, почти до Гоголя...
А когда-то я, как и сотни других ребятишек этого района, поднявшись спозаранку и наскоро позавтракав, бежал в школу. В нашем районе большая часть детей направлялась в 10-ю железнодорожную семилетнюю школу, деревянное здание которой находилось рядом с ж/д вокзалом. Через некоторое время из ведения железной дороги школу передали министерству образования, и ее преобразовали в 8-летнюю и изменили номер, она стала 24-й. Учились мои сверстники также в школах №4 (на ул. К. Маркса) и №6 (напротив горбольницы).
Старшее поколение помнит, что весь этот район в те годы, 1960-е, был «уставлен» низкими одноэтажными домами. Жили в них в основном рабочие с небольшими зарплатами, поэтому дома были неприхотливы, чаще бревенчатые, реже каркасного типа, еще реже кирпичные. Поскольку дерево хорошо горит, нередко в таких домах возникали пожары с различной степенью ущерба.
Большой участок территории от улиц Чапаева, 50 лет Октября, Новый Быт до переулка Фрунзе был огорожен высоким забором, за которым находился мясокомбинат, в народе «Бойня». Этим же словом люди стали именовать район, который к нему прилегал. Наличие мясокомбината вносило свой колорит в размеренную жизнь людей. Многие здесь работали. Люди могли на этом предприятии «достать» подешевле жир, кости с мясом, да и мясо с салом перепадало (не знаю, покупали их в магазине или у несунов).
Удивительно, но специфических запахов с мясокомбината мы никогда не ощущали.
Собак (они были почти в каждом доме) никто не кормил, да и не стали бы они есть супы и каши. Эти четвероногие друзья умудрялись прогрызать в заборе дыры, проникать на территорию мясокомбината и оттуда уволакивать куда как более вкусные «блюда». Потому я понимал нашего пса Жука, который, после того как мясокомбинат перевели в район Дедново, однажды ночью передавил всех наших кроликов. Мяса захотелось.
Улица 50 лет Октября тогда называлась Сенной. Почему так? Потому что в районе теперешней детской больницы метров на 200 по всему периметру стоял еще один забор. Там находилась сенобаза. Как я теперь понимаю, в то время (очевидно, до войны тоже) требовалось сено для многочисленного поголовья лошадей. Они были в колхозах, на многих предприятиях города, ведь столько машин, как сейчас, не было, да и среди горожан было немало лошадных, правда, они своих коней сами обеспечивали едой, начисто обстригая парки, скверы и улицы обычными косами и серпами. Только на моей улице трое мужчин работали на лошадях.
После того как мясокомбинат переехал на новое место, в некоторых из принадлежавших ему небольших зданий оборудовали жилье и поселили людей, а в одном открыли продовольственный магазин. Тогда таких небольших магазинов в городе было немало. В дни, когда люди ждали подвоза хлеба или молока, здесь народу собиралось, как на картине Сурикова «Утро стрелецкой казни». Ну, или столько, сколько позже, в 90-х, выстраивалось в очередях за спиртным по талонам.
Напротив сенобазы (пятиэтажек тогда еще и в помине не было), точнее, напротив теперешней детской больницы, высоким забором была огорожена еще одна территория с одноэтажным, из красного кирпича, зданием. Там был склад то ли промышленных, то ли продовольственных товаров. А в войну, говорят, разместилось гестапо, и бывший партизан Владимир Шамхалович Парсаданов как-то рассказывал, как он, будучи арестованным, устроил здесь побег. Он попросил цыгана, у которого время от времени плакал грудной ребенок, сделать так, чтобы малыш кричал громко и долго и тем самым надоел фашистам. Жестоко, конечно, но другого пути не было. Расчет оправдался. Когда детский плач надоел надзирателям, и один из них пришел «навести порядок», арестованные напали на охранника, и все заключенные успешно сбежали…
Что ж, идем дальше по улице и истории. Приблизительно на том месте, где сейчас троллейбусное кольцо, стоял страшный 2-этажный кирпичный дом. Мне почему-то казалось, что его стены вот-вот развалятся. Но он стоял и стоял, пока, кажется, в конце 60-х, его все же не снесли.
Улицы Интернациональной в этом месте, как таковой, не было, возможно, был какой-то подъезд к домам, но без асфальта. Улица Сенная от мясокомбината шла дальше к железной дороге, 5-этажка, что теперь напротив магазина «Мart inn» была выстроена позже.
Мы преодолеваем еще квартал и уже почти в школе. Правда, надо пересечь еще улицу Железнодорожную. Очень опасный переход в то время, несмотря на небольшое количество автомобилей и невысокую их скорость по уложенной булыжником дороге. В моем классе два мальчика погибли здесь под колесами редкого тогда транспорта, один учится в 1-м, второй – в 3-м классе.
И вот, наконец, школьный двор. Если пройти через него, можно выйти с противоположной стороны к нескольким привокзальным деревянным строениям, где были кабинеты зубного врача и, кажется, терапевта. А дальше – сама привокзальная площадь. Справа от дороги стояло несколько небольших магазинчиков и ларьков, возле самого вокзала – неизменный аппарат по разливу газировки. Продавец неопределенного возраста Канель (имя, фамилия или кличка?) брал три копейки, наливал в стакан сироп, вслед за ним – газировку и, помешав ложечкой, отдавал сладкий напиток покупателю. Странное ощущение детства: теперь, спустя 60 лет, мне кажется, что нигде более сладкой газировки, чем эта, я не пил.
Метрах в 50-ти от здания вокзала находилась деревянная парикмахерская, еще дальше – баня. В то время квартир с ваннами в этом районе было мало, у людей своих бань не было, потому в выходные дни народ дружно шел в общественную парилку. Популярна была также баня №1 по ул. К. Маркса.
Здесь же на привокзальной площади, приблизительно там, где теперь автовокзал, располагался в 60-х детский сад.
Еще вспоминается, что в здании железнодорожного вокзала тогда был ресторан, работал буфет, в котором торговали газированными напитками и булочками. И если мы понимали, что за перемену не успеем купить булочку в школьном буфете, то шли на вокзал. Туда же нередко шли, и когда «солили» уроки. Правда, при этом боялись нарваться на строгого завуча Клепчу.
Ну и невозможно умолчать об озерах-копанках этого района. «Шаманка», «Бабка» (так мы почему-то называли то, что у кинотеатра «Мир»). Все мальчишки района стекались к ним в жаркие летние дни – купаться, загорать, проводить время, «солить» уроки здесь тоже было комфортно. Увы, но вода «Шаманок» отняла немало ребяческих жизней.
Но годы шли, мы взрослели, и наши улицы незаметно менялись. Расстроилась Интернациональная. Здесь вырос целый микрорайон пятиэтажек, появилась новая школа №19 (старую восьмилетку №24 закрыли – там потом была сменная школа рабочей молодежи, затем деревянное помещение арендовала церковь «Слово надежды», а ныне здесь ветстанция).
Улицу Сенную переименовали в 50 лет Октября. Ушла в небытие сенобаза, выстроились в ряд пятиэтажки, открылась детская больница. Склад, что был напротив ее, снесли. Булыжник на Железнодорожной улице заменили асфальтом.
Конечно, город меняется в лучшую сторону, становится современнее. Но многие старожилы Бобруйска меня поддержат: колорит уже не тот!
Такова жизнь. Люди стремятся жить лучше, и на месте бревенчатых бараков вырастают кирпичные коттеджи и современные высотки. Течение времени не остановить.
«Вечерний Бобруйск» благодарит Бобруйский краеведческий музей за предоставленные к этому тексту архивные фотографии.
