Четырехэтажный дом №20 по улице Менжинского – типовой проект архитектора Натальи Маклецовой – первой женщины-архитектора Минска, пишет автор Magilev.by.
Это пример довоенной многоэтажки, которая должна была соответствовать принятым тогда правилам строительства: просторные жилые комнаты, кухня – не меньше 6 метров, высота помещений – не менее 3,2 метра, в каждой квартире – ванная рядом со спальней, наличие вспомогательных помещений и парадного входа с улицы. Могилевский вариант такого жилья был несколько откорректирован, но основным требованиям он соответствовал.
– Квартиру №4 на 2 этаже дома получил мой дедушка – Сергей Францевич Толпыго, он в 30-40-е годы работал бухгалтером клеевого завода в Могилеве (сейчас ОАО «Можелит»), а дом строился именно этим предприятием для своих рабочих и служащих. Вселялись они с бабушкой, Песей Львовной, ее родственницей, которая осталась без жилья после войны, и моей мамой, Натальей, в 1947 году.
По документам дом построен в 1938-м, но, насколько мне известно, перед войной его не успели заселить, а во время войны он частично был разрушен. Бабушка рассказывала, что после освобождения города сначала отремонтировали один подъезд дома, в квартиры которого были заселены все, кто получил ордера. Жили по две-три семьи, комнаты разделяли занавесками. Когда отремонтировали второй подъезд, жильцов расселили.
Квартиры в доме, если их сравнивать с «коммуналками», в которых жила тогда большая часть могилевчан, были настоящими хоромами.
– Метраж нашей трехкомнатной превышает 70 кв.м: в коридоре можно кататься на детском велосипеде, а в зале стоял мамин концертный рояль и никому не мешал. Высота потолков – 3,6 м, а в ванной – в течение дня был естественный свет, потому что было окно. В составе кухни – небольшая кладовка. С момента заселения были в квартире холодная вода и канализация. Рядом с домом – отдельно пристроенная котельная, которая отапливала квартиры зимой. Для этого клеевой завод выделял двух кочегаров на сезон. В ванной воду грел титан, а в кухне была кирпичная печка-плита. Все топилось дровами, которые хранились в сараях – их уцелевшие «собратья» и сегодня во дворе дома, – перечисляет особенности жизни жителей четырехэтажки Елена Анатольевна. – Сараи использовались жильцами не только для складирования топлива. Например, мой дедушка сделал там капитальный подвал, в котором хранились годовые запасы продовольствия, в том числе варенья-соленья. Кто-то в сараях разводил живность: голубей, кур, уток, были даже свиньи. Со временем некоторые перестроили в гаражи.
Летом часто жильцы дома еду готовили и на керогазах, которые устанавливали в коридорах подъезда – под окном лестничного проема, чтобы спасти свое жилье и имущество от устойчивого запаха керосина.
– На углу улицы Воровского – по дороге к Быховскому рынку была керосиновая лавка, в которую нас, детей, иногда отправляли – керосин имел особенность заканчиваться именно в момент приготовления обеда или ужина. На смену этим страшно вонючим и шумным горелкам пришли электроплиты. Не знаю почему, я это помню, ими пользовались тайно – в кладовке, – делится уже своими воспоминаниями Елена Анатольевна.
С появлением сжиженного газа в ваннах дома удалили титаны, в кухнях – печки, но воды горячей в нем не было до середины 80-х – ее грели газовыми горелками.
– Несмотря на то, что про наш дом часто говорили, что именно в таких будут жить труженики страны Советов, часть его квартир были «коммуналками», то есть в одной квартире жили две-три семьи. Чтобы увеличить жилую площадь, некоторые жильцы в них ванную перестраивали в комнату – там же есть окно, а мыться ходили в баню, – перечисляет особенности дома собеседница.
С особой ностальгией она вспоминает двор дома, в который можно было войти с улицы через ворота или калитку, то есть он был огорожен:
– Не могу утверждать однозначно, но, по-моему, достаточно долго в нашем дворе не было дворника – за порядком следили жильцы самостоятельно. Регулярно проводились дворовые субботники. Тех, кто их игнорировал, ждало всеобщее осуждение. Взрослые наводили порядок на прилегающей территории, ремонтировали нашу огромную песочницу, ее грибок, весной разбивали клумбы, сажали цветы, деревья, а мы помогали.
Во дворе дети проводили все свое свободное время. Во что только мы не играли: «классики», «ножечек», «прятки». Очень популярной была игра в «войну»: делились на два отряда – «наши» и «не наши». У каждого был свой «штаб», где была спрятана «карта». Часто этот «штаб» устраивали на чердаке нашего дома, где была кромешная темнота. Там же отбирали «солдат» в отряд: если претендент не боялся пройти через весь чердак, не важно, мальчик или девочка, его зачисляли. Еще одним «экзаменом» смелости было бомбоубежище, находившееся в подвале дома. С него по узкому лазу можно было выйти наружу уже во дворе. Никакого освещения там не было, а лезть к выходу нужно было на четвереньках метров десять. Смельчаки, преодолевшие путь, могли рассчитывать на должность «начальника штаба».
Вспоминая свое детство, Елена Анатольевна рассказывает и про особые взаимоотношения между детьми, про их взаимовыручку, про дружбу, даже братство:
– Домой мы разве что ночевать ходили, а остальное время – на улице в составе ватаги. Нам было интересно вместе носиться по микрорайону, скверу, оврагам, чердакам и подвалам. Чем мы только не занимались! Бросать вишневые косточки в окна дома – самая безобидная затея. Поесть? На это жалко было тратить время. Летом или в выходные часто родители звали обедать и оставляли для выполнения каких-то домашних дел. Если дети об этом догадывались, домой не шли до вечера. А тот, кто бегал поесть, обязательно приносил что-то: отварную картошку в мундире или два куска хлеба с сахаром, обливали который предварительно водой, чтобы он лучше держался. Когда у кого-то появлялись деньги, все вместе шли в магазин. Одним из любимых лакомств была шоколадка «Люкс» за 47 копеек: откусывали по кусочку шоколадку и по очереди запивали молоком – казалось, ничего вкуснее в мире нет! Кстати, в продаже шоколад не всегда был.
Продовольственный магазин, про который рассказывает Елена Анатольевна, был на первом этаже дома №20 – еще один значимый его плюс.
– Это очень удобно, особенно во времена сплошного дефицита: в очередях стояли семьями, если были срочные дела дома, оставляли на время за себя сына или дочку. А правило «одна пачка сливочного масла в одни руки»? Если рядом дети и соседи, была возможность им запастись на целый месяц. И так с любым дефицитом, – перечисляет «привилегии» Елена Анатольевна.
А дефицитом тогда было практически все, даже свежий хлеб.
– Он был без названия, говорили в магазине: «Мне булку черного, белого или серого». Черствел хлеб очень быстро, поэтому некоторые специально ходили ко времени его привоза, чтобы купить мягкого и душистого. Часто за хлебом отправляли детей. И не важно, что магазин был в нашем же доме, хрустящие уголки буханки, ее корочку мы успевали сгрызать по дороге – вкуснотища!
Продовольственный магазин – не единственное «счастье» жильцов дома №20. В целом микрорайон под народным названием «Менжинка», где стояла четырехэтажка, был практически полностью укомплектован всеми необходимыми социальными объектами. Сквер отделял дом №20 от аналогичного того же архитектора, на первом этаже которого были почта и аптека. Рядом школа №11, школа-интернат с углубленным изучением английского языка (сейчас областной лицей №1), детская музыкальная школа, детская городская больница, ремесленное училище, известное как «Плехановская академия», Быховский рынок. А детский сад был вообще в соседнем доме, правда, принадлежал строительной организации. Но опять же по блату туда устраивали и детей работников клеевого завода.
– Мама рассказывала, как перед прибытием в детский сад инспекционной комиссии, так называемых «чужих» детей исключали, а через день вновь зачисляли. Таких было только в моей группе около десяти человек, – вспоминает детали Елена Анатольевна.
После школы она закончила медицинский вуз, много лет проработала в больнице Витебской области. Вернувшись в Могилев, до выхода на заслуженный отдых трудилась в городской больнице скорой медицинской помощи. Спустя годы она переселилась в «родительское гнездо». Правда, с возрастом дом №20 утратил былой лоск, давно нуждается в капитальном ремонте. Но, к сожалению, в городские планы текущего года по обновлению жилого фонда он опять не попал.
