Парадокс времени состоит в том, что один год для разных людей длится совершенно по-разному. Для ребенка это одна пятая или одна десятая всего доступного ему жизненного опыта. В зрелом возрасте эти дроби — одна пятидесятая или одна семидесятая — уже подобны мгновениям, свистящим у виска пулям, совсем как в известной песне на стихи Рождественского.
Рубеж времени, граница дат всегда располагает меня к рефлексии и созерцательности. Хочется оказаться подальше от предновогодней суеты, очередей за мандаринами, магазинных тележек с горой продуктов, словно заготовленных на зимовку в Антарктиду.
Да, это приятные хлопоты, но лишь потому что за ними мы прячем детское ожидание чуда. Но, увы, чудес не бывает. Вслед за боем курантов и брызгами шампанского всегда следует похмелье. И каждый раз 1 января бредет растрепанный Лукашин по стылой постылой Москве под свист метели и пронзительные строки Александра Кочеткова:
Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.
Так размышляя, я оказался в спасительном месте, где время не стреляет очередями новостей и не пугает тюремными сроками за человеческое естество. Там, где лишь циклическая смена сезонов обнаруживает само его течение. Мне хотелось чистоты мыслей и душевного покоя, и я нашел его в зимнем лесу.
После щедрых декабрьских снегопадов и некстати нагрянувшей оттепели лес похож на растерянного человека: вроде до весны еще далеко, но в колее зияют проталины с рыжей травой — совсем, как в марте. Снег после дождей осел и набряк. В лучах тусклого декабрьского солнца синеют крупные кристаллы мокрого сахара. Тропинка скрипит и чавкает под ногами.
Дышится легко и влажно. Та самая погода, когда быстрая ходьба уже заставляет расстегнуть ворот куртки и сдвинуть шапку на затылок. Пройти предстоит много, поэтому держу размеренный и даже расслабленный темп.
В который раз тщусь сфотографировать сосны. Длинные вертикальные линии на белом так прекрасны в своей графичности, что нельзя не любоваться. К сожалению, фотография не может передать объем, наполненный туманом воздух и шероховатое прикосновение сырой сосновой коры к ладони.
Дятел методично выбивает морзянку над головой. Издалека и не разглядишь его среди частых веток. Как затейливо устроила природа! У дятла не только мощный клюв, но и острый слух. Сначала он прислушивается и так обнаруживает движение насекомых под корой. Достает добычу дятел не клювом, а чрезвычайно длинным языком, для которого в птичьем черепе есть специальные полости. Слюнные железы смазывают язык клейким составом… В общем, будь я жуком, не хотел бы я встретиться с дятлом.
Вспоминая поучительный рассказ Виталия Бианки «Чей нос лучше», незаметно выхожу к полотну железной дороги. Эта ветка обегает город по окрестным лесам и болотам в его северной оконечности и заканчивается на промышленной станции «Шинная».
В этом месте железку пересекает Сенков ручей, левый приток Бобруйки. Его исток находится в городской черте, вблизи АЗС на улице Гагарина. Сквозь снег проступают рыжеватые лужи. Благодаря пограничной температуре и гниению водной растительности ручей не замерзает и даже зимой четко обозначает себя на местности.
Любопытная во всех отношениях водная артерия на западе от города еще ждет своего исследования. В верхнем течении ручей течет по заболоченному лесу и вплотную подступает к домам на улице Тельмана. Южнее, за железной дорогой он наполняет искусственный пруд с плотиной. В начале ХХ века там находился одноименный хутор при старом тракте.
От Солдатского озера с тонким синюшным льдом прямо через укрытую белой крупой пашню бреду к Черепичному поселку и его тишайшей улице Тихой. Вот уж где край земли! Скользкая колея с вывороченным грунтом, приземистые домики с одной стороны и белая простыня с другой. Наверняка здесь живет кто-то, кто смотрит в инстаграме гламурные картинки про Рождество в Париже. А Новый год на Черепичном как вам? Впрочем, может, тоска, как и красота, — лишь в глазах смотрящего?
Короткий зимний день быстро догорел и погас. Бобруйск включил уличные фонари, светодиодные гирлянды и разноцветные витрины. Из лесного безвременья я вернулся в пульсирующий городской ритм и его темпоральную диктатуру.
Но теперь среди праздничной суеты я заботливо храню ощущение непрерывности жизни и времени. Планета Земля заходит на свой очередной оборот вокруг Солнца, и это ровно ничего не меняет. Имеет смысл лишь, кто рядом с тобой, и кого ты держишь за руку в этот момент.
