Даже в пасмурную декабрьскую погоду лес красив в своем серебряном великолепии. Но стоит выглянуть солнцу, и матовый оловянный блеск сменяется ярким ультрамарином. Высокое небо подпирают сосны в белых собольих шапках.
Филигранные узоры веток сошли с гравюр Дюрера. Ветер сдувает с хвои легкий пух, и алмазная пыль беззвучно танцует в желтых столбах света.
На солнце снег переливается тысячей искр, а в тени кажется синим и рыхлым, как влажный сахар. Ягоды рябины с круглой льдинкой внутри тают на языке. Они едва заметно горчат, и можно съесть хоть целую пригоршню. На колючих ветках бесстыже алеет малина, словно вокруг нет никакой зимы.
В безветрие слышно, как пружинисто распрямляются ветки, освободившись от пушистого гнета. Тогда комья белой ваты лениво падают вниз, глухо разбиваются об ярусы ветвей. Под их пологом каждый шаг отзывается крахмальным скрипом в звонкой тишине.
Зимний лес кажется безжизненным, но это впечатление обманчиво. Сугробы испещрены частыми строчками заячьих следов. На тропинках глубоко отпечатались раздвоенные копытца. Тут и там снег разрыли лисы, охотясь за мышами. Вдалеке за сосновыми стволами кокетливо мелькает белый зад испуганной косули. В призрачной игре света в чаще чудится абрис изящной оленьей головы с очами, опушенными длинными ресницами. Лес тысячей глаз наблюдает за человеком.
За опушкой на поле притаился темный силуэт. Лисица сначала замирает, прислушивается к звукам под снегом, а потом, извиваясь в прыжке, пушистой молнией бросается вниз. Лапами она мгновенно разрывает снег и так добывает себе пропитание — серую полевку. Но и сама она при этом настороже. Близко деревня. Малейший шорох, и вот уже бурый хвост летит по ветру. Лисица в несколько прыжков скрывается под лесным пологом.
У самой кромки леса цепочку заячьих следов обрывают клочья серой шерсти и алые капли. Место вечерней драмы уже припорошил снег. Следов другого хищника не видно, значит, бедолагу-зайца утащил ястреб или филин. В сумерках он притаился на ветке и подкараулил, когда ушастый выйдет на поле пощипать озимой пшеницы из-под снега.
Короток зимний день. Солнце зябко совершает свой привычный оборот и торопливо клонится к закату, опускается на покой в пушистую перину сосновых крон. Медовым оттенком вспыхивают чешуйки стволов, как восковые свечи в канделябрах.
Лес затихает в ожидании близких сумерек и ночи, когда морозный бархат осветит своим призрачным светом растущая Луна.
