Насте – 30 лет, ее мужу Коле – 28. Оба из Бобруйска. Здесь родились и выросли, получили образование. Настя отучилась на бухгалтера, а Коля – на штукатура-маляра. Но с этими профессиями у ребят как-то не сложилось. Сейчас они занимаются видеосъемкой и монтажом.
Познакомилась пара в 2013 году, а через год поженились. Сейчас воспитывают двух детей: 7-летнего Рому и 4-летнюю Варю.
«Да, у вас рак»
Был 2021 год, конец лета. Дел было много: собрать сына в школу, дочку – в сад, работа, быт… Серьезно заболел дедушка Коли.
– У него был тромбоз ног. Его положили в больницу, но, видимо, что-то пошло не так, случился инсульт. Стали делать обследования и выявили рак. Метастазы у него были везде. Даже в костях. Болезнь забрала его очень быстро, – вспоминает Коля.
– К тому моменту я уже предполагала, что у меня тоже, возможно, есть проблемы со здоровьем, – добавляет Анастасия. – После душа случайно нащупала в груди какой-то шарик, собиралась показаться врачу, но отвлекали разные обстоятельства, все время откладывала.
Только к октябрю Настя выбралась к врачу.
– На УЗИ не сказали чего-то конкретного, назначили пункцию, но мы заболели ковидом, – рассказывает Настя. – Диагностика еще ненадолго перенеслась. После выздоровления у меня взяли пункцию. Сказали, если результат будет хороший, и образование будет доброкачественным, то просто меня направят в онкологию, где вырежут фиброаденому (доброкачественная опухоль молочной железы – прим. авт.). А если что-то не так, то пообещали перезвонить через два-три дня. Через три дня раздался звонок. Мы пришли, стояли, тряслись перед кабинетом… Когда пришел результат пункции, меня направили в онкологию, и опять ничего толком не объяснили.
УЗИ и пункцию Анастасия делала в частном медцентре.
– В заключении, с которым меня перенаправила из медцентра в онкодиспансер, смутила надпись: «Срочно!», там было еще что-то написано сложными терминами, я загуглила и оказалось, что это рак. В онкологии меня спросили: «Вы в курсе, что у вас?», я сказала, что догадываюсь. Здесь уже конкретно прозвучало: «Да, у вас рак».
«Я уже начал хоронить ее»
Муж Коля все это время был рядом с Настей, вот как он описывает свои первые мысли, когда узнал о диагнозе жены:
– Я уже начал хоронить ее, думал, с раком долго не живут... Как я буду один жить, детей воспитывать, женюсь-не женюсь. Маму звали к себе жить, чтобы я мог работать. Начал «загоняться». Страшнее всего было в самом начале, когда мы уже точно знали, что рак, но не знали подробностей, какой это рак, на какой стадии. Когда стали узнавать подробности, становилось легче.
– И легче было еще потому, что у меня сестра – медик, – вступает в разговор Настя. – Она практику проходила в онкологии в Гомеле. Когда я узнала о раке, сразу позвонила ей. И она меня сориентировала, что надо к маммологу, на УЗИ. А еще позже оказалось, что ее одногруппница проходит практику у нас в бобруйской онкологии, и она нам тоже очень помогала.
На первом этапе Настя проходила много обследований: УЗИ малого таза, органов брюшной полости, КТ, МРТ и КТ с контрастом.
– КТ с контрастом – это когда пьешь специальный раствор, чтобы метастазы высветились, – объясняет молодая женщина. – Но информации от врачей было сложно добиться, все время одна фраза: «Вам все скажет лечащий врач». Но, как оказалось, лечащего врача как такового нет. Есть разные специалисты, которые отвечают каждый за свою область, но такого, чтобы один врач тебя вел всю болезнь – нет. Это было первое разрушенное представление о том, как будет проходить лечение.
Этот период неизвестности был эмоционально тяжелым для Насти и Коли.
– Мы недавно вспоминали, как шли с Колей до остановки и плакали, когда узнали диагноз, и потом еще на остановке плакали, – рассказывает Настя. – Каждый вечер я молилась, чтобы проснуться завтра. И каждое утро благодарила Бога, что я могу прожить еще день. Это было тяжелое время, но мы старались не давать болезни занять всю нашу жизнь, все шло своим чередом, домашние дела также надо было делать.
– Да, мы старались жить обычной жизнью, – соглашается Коля. – Засыпать было тяжело, потому что вечером начинали лезть в голову тяжелые мысли. Поэтому мы включали какой-нибудь фильм и засыпали под него.
«Понимали, что у нас даже продать нечего»
Настя вспоминает, как на первом приеме у маммолога в онкодиспансере прозвучала сумма в 12 тысяч долларов за химиотерапию.
– Мы стали обсуждать с родителями: что делать, где брать такие деньги? Понимали, что у нас даже продать нечего, папина машина на такую сумму бы не потянула. К тому же, в тот момент все дела по дому легли на Колю, и работать он не всегда мог, и я не могла работать, мы были практически без доходов, – рассказывает Настя. – Тогда я сказала, что буду открывать сбор в интернете. И нам очень помогли, были разные удивительные ситуации. Например, нам жертвовали деньги люди, которые могут себе это позволить, но было и наоборот, когда ты совершенно не ожидаешь, а этот человек тебе хочет помочь финансово. Каждое слово поддержки, финансовые пожертвования – все это было каким-то чудом!
Впоследствии оказалось, что основные процедуры для лечения рака груди в Беларуси делаются за счет государства.
– Химиотерапия не бесплатная, – объясняет Настя. – Но мои препараты, то есть, инъекции, из которых она состояла, были бесплатные. Мне «повезло». Кому-то нужны другие лекарства, и реально очень больших денег стоит.
Но пожертвования все равно пригодились.
– Только тысячу долларов стоит поставить грудные имплантаты, для облегчения последствий химиотерапии нужны дорогостоящие лекарства (по 150 рублей, а в упаковке – три таблетки), компрессионное белье, поездки в Минск в Боровляны, другие мелочи... – рассказывает Коля. – Все это выливается в крупную сумму.
«Меня спросили: буду ли я удалять две груди или одну?»
Гистологический анализ выявил у Насти вторую стадию рака, в таком случае лечение начинается с операции.
– Мне никогда до этого не делали операций вообще, конечно, было страшно! – вспоминает Анастасия. – Иногда люди говорят: «Не гугли, насмотришься страхов». И у меня действительно так было. Еще когда надо было делать пункцию, я загуглила и на картинке в интернете увидела огромный шприц! Помните, как в «Кавказской пленнице»? И я уже представляла, как мне будут что-то делать этим страшным предметом. А оказалось – небольшой шприц и быстрая процедура, нестрашная. Но, в целом, мне важно понимать, что со мной будет происходить, так спокойнее.
За все время болезни Насте и Коле пришлось не раз принимать непростые решения.
– Меня спросили: буду ли я удалять две груди или одну? На тот момент было точно видно, что заражена одна грудь. Но в подобных случаях риск развития рака в другой груди очень высок. Поэтому я решила удалять две, – говорит Настя.
Предполагалось, что операция продлится 4 часа, но в процессе хирург увидел метастазы, которые не отобразились при диагностике. В результате операция шла 8 часов.
– На одной груди опухоль затронула даже сосок, его тоже пришлось полностью удалить, – делится молодая женщина. – Для заполнения полости груди, помимо имплантатов, хирург использовал жировые ткани с живота.
А чтобы сформировать кожный покров, пересадили часть кожи со спины.
– Недавно заметила у себя родинку на груди, ее там никогда не было, потом поняла, что это же со спины, где у меня много родинок, – уже улыбается Настя.
«Почти все время был с Настей в больнице»
После операции пациентка не могла пошевелить правой рукой, как оказалось, в подмышечной впадине тоже были метастазы, и врач удалил лимфоузлы. Руку пришлось разрабатывать, чтобы вернуть подвижность.
– Я ходила на процедуры: магнитную физиотерапию, делали упражнения с реабилитологом. Это был достаточно долгий процесс, – вспоминает она. – Была цель: вернуть подвижность руки к моменту, когда мне надо будет делать лучи (лучевую терапию – прим. авт.), потому что там надо держать руку поднятой. Так и получилось.
Сейчас Настя может спокойно двигать рукой, но носит специальный компрессионный манжет для лучшей циркуляции крови.
Коля вспоминает, что в тот период они были почти неразлучны:
– Почти все время был с Настей в больнице. Мне дали там кушетку, чтобы можно было поспать, весь персонал с пониманием относился к нам.
– Да, очень приятные люди встречались в онкологии, заботливые медсестры, врачи, – дополняет мужа Анастасия. – Очень повезло, что я была в отдельной палате, восстановление после операции было очень трудным. Я ничего не могла: ни помыться, ни причесаться, все это помогал мне делать Коля. А я представляю, если в таком состоянии ты еще с другими людьми в палате.
«Не зря говорят «борьба с раком», это действительно борьба»
После операции началась следующая стадия – химиотерапия. Последовали четыре «красных» химии.
– «Красными» их называют, во-первых, из-за цвета, – объясняет Настя. – Во-вторых, эта химия считается самой ядреной. Тут я опять столкнулась с неведением. Как это будет? К чему готовиться? Сестра мне посоветовала заморозить несколько долек лимона, сказала, что после химии может начаться тошнота, и лимон поможет. Я так и сделала. Думала: ну все, я подготовилась. Но то, что со мной было после первой химии, сложно описать. Мне было ужасно плохо и физически, и морально. Я не могла ничего делать, только лежать.
Насте было плохо даже от громких звуков. Несмотря на холодную погоду (была зима – прим. авт.) девушке все время было жарко.
– Мы даже искали маленький ручной вентилятор, но зимой их найти было очень сложно, – говорит Анастасия. – У нас был дома большой вентилятор, но его включать мы не рисковали, потому что иммунитет после химии ослаблен, и я могла заболеть.
Спустя четыре дня мучений Насте посоветовали препарат, который может облегчить состояние после химиотерапии.
– Найти его было не так-то просто, повезло, что наш друг ехал в Россию в эти дни и привез его нам. И это было просто спасение! – вспоминает Анастасия. – С ним вторая химия прошла намного легче. А было так страшно возвращаться в тот же кабинет… Я вообще поняла, что не зря говорят «борьба с раком», это действительно борьба. На каждом этапе болезни ты сражаешься за свою жизнь. Обычно, когда мы чем-то болеем, от лекарств становится лучше, а здесь от лекарства страдаешь еще больше.
«В основном ходила в шапках, в них не сильно и понятно, что волос нет»
С каждым этапом лечения появлялись новые страхи.
– Потеря волос, конечно, пугала. У нас в онкологии была девочка с длинной-предлинной косой. Мне было так жалко, что ей придется с ней расстаться! Но у нее не выпали волосы полностью после химии, она постриглась под каре. А у меня начали сильно выпадать. Была зима, холодно. И мы нашли в Минске магазинчик с недорогими шапками. В основном ходила в шапках, в них не сильно и понятно, что волос нет. Купила еще парик, но надела его пару раз всего, когда в гости ходили, боялась, что они испугаются лысой тети, – уже с улыбкой вспоминает Настя.
А потом наступила весна, и Насте пришла идея сделать подарок к 8 марта женщинам, лежащим в онкологии. Знакомая помогла с цветами (у нее свой цветочный магазин). А еще одна женщина, прихожанка одного из храмов, провела благотворительную акцию на территории храма и на вырученные деньги купила духовную литературу.
– Было так приятно порадовать своих подруг по несчастью. Мы ходили по палатам, поздравляли, обнимались, – описывает те эмоции Анастасия.
25 сеансов лучевой терапии
Еще в начале болезни Насте и Коле сообщили, что родить после рака Настя больше не сможет. Потому что химиотерапия влияет на репродуктивную систему, так сказать, «отключает» яичники. Но у Насти продолжались менструальные циклы. Врач пояснил, что это провоцирует большой риск рецидива. Нужно было срочно что-то делать. И после четырех химий Насте назначили 25 сеансов лучевой терапии.
– Это большое помещение, как бункер. Я лежала с поднятой рукой, и в одну точку направляли лучи, – описывает Настя процесс. – Периодически точку, куда направляли лучи, меняли. Сразу казалось, что это безобидная процедура, но потом последовала боль в горле, гортани, пищеводе…
Лучевая терапия дала свои результаты. Но на этом все не закончилось – в Бобруйске Насте настоятельно рекомендовали удалить яичники. Она отказалась, и ее направили в Боровляны («Республиканский научно-практический центр онкологии и медицинской радиологии им. Н.Н. Александрова»).
Там собрали консилиум по этому вопросу и нашли другой выход: предложили Насте приезжать на уколы в Минск. Оказалось, операция по удалению яичников необязательна прямо сейчас. Гормональную терапию можно провести с помощью таблеток и уколов. К тому же, уколы делаются в Минске бесплатно. Да, есть траты на дорогу, но после подсчетов расходов, ребята пришли к выводу, что это все равно дешевле, чем покупать препарат самим и колоть его в Бобруйске.
Сейчас болезнь Насти находится в стадии ремиссии. Девушка продолжает ездить в Минск на уколы.
Панические атаки и депрессивные эпизоды
Так получилось, что, когда Насте стало лучше, ее помощь и поддержка понадобились уже Коле.
– Весной мы опять заболели коронавирусом. После него у Коли начались панические атаки, но на тот момент мы еще не понимали, что с ним, – рассказывает Настя. – Было высокое давление, тяжелое состояние, навязчивые мысли. Коля начал ходить по врачам, искать причину. Все анализы были хорошими.
Коля дошел до психиатра, который ему объяснил: с ним происходят панические атаки и депрессивные эпизоды.
– Возможно, это состояние было вызвано Настиной болезнью и перенесенным стрессом. Но, я думаю, это могло проявиться и по другим причинам. Мы говорили с мамой, оказалось, что панические атаки у меня случались даже в детстве, – поясняет Коля. – Просто тогда еще никто не говорил об этой теме, как сейчас.
Сейчас Николай проходит терапию с психологом и принимает препараты, назначенные психиатром.
Также Николаю посоветовали стараться больше наслаждаться жизнью, получать позитивные эмоции. Сейчас семья Лазуревичей старается следовать этому совету, жить «здесь и сейчас».
– Мы недавно решили поехать в Гродно за два часа до поезда! Просто приехали на вокзал и – вперед. Это была замечательная поездка, – улыбается Настя.
Для чего нам все это?
– Вы задаете себе вопрос: для чего вы переживаете все это? – спрашиваю супругов.
– Я думаю, что теперь я могу помочь другим людям, кто столкнется с раком груди, – отвечает Настя. – Мне часто пишут, кто-то просто хочет выговориться, кто-то просит совета. Насколько могу, помогаю всем. Вообще, я заметила, что за время болезни столько происходило чудес: знакомства, поддержка. И я понимаю, что все это время мы были не одни, хоть и было тяжело, но Бог везде подкладывал подушечки. Да, операция, но отдельная палата, да дорогие препараты, но появлялись люди, которые помогли оплатить.
– Когда мы недавно ездили в Гродно, посещали Коложскую церковь. Там есть один батюшка, он ведет свой блог. В церкви мы увидели икону «Господь Вседержитель» с Иисусом Христом, – рассказывает Коля.
– А я ее видела еще до этого в Бобруйске, она стоила 60 рублей. Я тогда подумала, что дорого, не купила, – добавляет Настя.
– Здесь мы спросили, сколько стоит. Батюшка сказал, что 30 рублей, но для подписчиков – 25, – смеется Коля. – Мы ее забрали, и через время я купил Насте кулончик с этой же иконой и фразой (Настя показывает на свой медальон). Этот лик и фраза стали для нас очень важными. В этом и есть смысл для меня: как бы ни было, Господь – Вседержитель, все в его руках.
«Померяю платье, и он говорит: «Бери»!»
Сейчас Настя улыбается, ее яркие розовые волосы отлично сочетаются с нежным цветом платья, украшения тоже подобраны под образ и тоже розовые.
– Ты изменилась за время болезни? Твой образ сейчас отражает то, что внутри? – спрашиваю у нее.
Настя смеется.
– Сейчас расскажу! Я недавно наткнулась на свои фото во время химии, я там такая серая, как призрак. И стало как-то грустно, а раньше, до болезни, у меня были розовые прядки. Я вспомнила и захотела покраситься, волосы немного отрасли. Сделала стрижку, Коля меня покрасил, и стало веселей.
А про платья. Я сама не очень часто что-то себе покупаю, это не моя инициатива была даже. Когда у тебя семья, двое детей, в первую очередь, думаешь о них. А сейчас мы зайдем с Колей в магазин, я померяю платье, и он говорит: «Бери!» Так и с колечком и сережками получилось. Я мечтала, что, когда выздоровею, куплю себе колечко розового цвета, что-то символичное, как память. Розовый – это же цвет борьбы с раком груди. Конечно, нет гарантии, что рак не вернется, но сейчас хочется ценить каждый день жизни.
– Настя стала за время болезни спокойнее, добрее, мы стали больше времени вместе проводить, – добавляет Коля.
– Было даже непривычно поначалу. Со временем в браке забываешь про всю эту «ваниль», – смеется Настя. – А тут Коля подойдет, обнимет... И теперь для нас это норма, мы везде вместе, стали легкими на подъем, получаем наслаждение от жизни.
