«Война ворвалась в мою жизнь 22.06.1941 на рассвете…» События Великой Отечественной в судьбах бобруйчан

2471
Екатерина НОВИЦКАЯ. Фото Александра ЧУГУЕВА и предоставлены архивом
В этот день более 80-ти лет назад началась Великая Отечественная война, но несмотря на этот срок длиною в целую жизнь, нас до сих пор не оставляют равнодушными события тех лет. Свой вклад – альбом и рукопись книги – в сохранение памяти о них внесли и бобруйчане.

В прошлом году внимание жителей города на Березине привлекла уникальная выставка «Альбом из 45-го» из фондов Зонального государственного архива в г. Бобруйске, о которой писал и наш корреспондент.

Выставка «Альбом из 45-го» в 2021 году. Директора художественного музея Светлана Привалова и Зонального госархива Оксана Канойко. Фото Александра ЧУГУЕВА.
Выставка «Альбом из 45-го» в 2021 году. Директора художественного музея Светлана Привалова и Зонального госархива Оксана Канойко. Фото Александра ЧУГУЕВА.

Напомним, что в 1944 году в бобруйской операции участвовал 54-й Клинский Краснознаменный ордена Кутузова 3-й степени бомбардировочный авиационный полк. В Зональном государственном архиве Бобруйска хранится альбом рисунков и фотографий, рассказывающий о его боевом пути в годы войны.

Бывший авиатехник Сергей Ефимович Рябков, сохранивший для потомков «Альбом из 45-го». Фото послевоенное.
Бывший авиатехник Сергей Ефимович Рябков, сохранивший для потомков «Альбом из 45-го». Фото послевоенное.

Создавали его бойцы, которые обслуживали боевые самолеты, иллюстрации даже сохранили имена художников-однополчан: Ф. Нечипоренко, Г. Захаренко и авиамеханик С. Бабошин. На страницах альбома рассказывается о больших и малых фронтовых операциях, приводятся цифры нанесенного врагу урона, запечатлены подвиги экипажей боевых машин и хранятся фотографии личного состава. А сохранил альбом один его из авторов, бобруйчанин Сергей Ефимович Рябков.

Сергей Рябков был призван в авиацию в 1937 году в качестве техника-лейтенанта и всю войну служил в 54-м авиаполку. Техник обслужил 105 боевых вылетов, за что был награжден орденами и медалями, в том числе орденом Красного Знамени.

«Причину объявления тревоги мы не знали»

Авиаполк активно участвовал в освобождении Беларуси: бомбардировщики наносили удары по врагу зимой 1944-го – под Калинковичами и Мозырем и летом – под Бобруйском. Участвовал и в битвах за Варшаву в начале 1945-го, и за Берлин, где и встретил Победу наш земляк.

Рисунки художников-однополчан, собранные в «Альбом из 45-го».
Рисунки художников-однополчан, собранные в «Альбом из 45-го».

В архиве хранятся воспоминания Сергея Рябкова о первом дне войны – живое свидетельство участника тех событий: «Война ворвалась в мою жизнь 22.06.1941 на рассвете в г. Тарту, Эстония… Была объявлена боевая тревога, и аэродром Тарту опустел. Всего 30-35 минут потребовалось полку, чтобы перелететь на запасные аэродромы. Причину объявления тревоги мы не знали. И только в 11 часов услышали по самолетной радиостанции выступление Молотова о нападении Германии и начале войны…»

А вот как описывает бобруйчанин первую встречу с противником: «…Вдруг из-за леса на бреющем выскочила большая группа немецких самолетов и стала бомбить аэродром, сплошь уставленный нашими самолетами. Было много попаданий, некоторые загорелись, а в каждом из них было не менее 800 кг бомб и много патронов. Экипажи, кто в чем был, начали в спешке взлетать с разных, часто встречных направлений, под бомбежкой и обстрелом. Каким-то чудом не произошло столкновения при взлете, но у многих самолетов оказались погнуты концы винтов, значит, при взлете они обо что-то зацепились…»

Орденоносец с улицы Интернациональной

Участник Финской и Великой Отечественной войн Владимир Дубровский, оставивший нам рукопись книги «30-й медсанбат в боях за Родину».
Участник Финской и Великой Отечественной войн Владимир Дубровский, оставивший нам рукопись книги «30-й медсанбат в боях за Родину».

Еще один наш земляк, Владимир Иванович Дубровский – участник Финской и Великой Отечественной войн, вел активную работу по сбору материалов по истории Великой Отечественной войны, о пропавших без вести и погибших воинах-бобруйчанах: в папках – сотни пожелтевших похоронок, от которых и спустя десятилетия веет холодом…

Родился Владимир Дубровский 11 июля 1920 года в д. Ясный Лес Бобруйского района в семье колхозников (его отец в 1941 году был расстрелян немцами). Учился в Бобруйском медицинском техникуме, военно-медицинском училище им. Н.А.Щорса Ленинградского военного округа. Еще будучи курсантом, принимал участие в боевых действиях советско-финской войны. С сентября 1940-го по июнь 1945-го служил в 30-м медсанбате 26-й стрелковой дивизии военным фельдшером и командиром эвакоотделения. В составе Северо-Западного и 3-го Белорусского фронтов медсанбат дошел с боями до Кенигсберга.

Бобруйчанин был награжден 15 раз: двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны II степени, медалями «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «За боевые заслуги», медалью Жукова и др.

После войны Владимир Дубровский служил в армии до 1957 года, а после вышел в отставку и работал зубным врачом стоматологической поликлиники Бобруйска, жил на улице Интернациональной.

Фотографии из архива Владимира Дубровского. Фото Александра ЧУГУЕВА.
Фотографии из архива Владимира Дубровского. Фото Александра ЧУГУЕВА.

«Мальчик лет 14-15 умер от ран на наших руках...»

Владимир Дубровский в свободное время работал над рукописью книги «30-й медсанбат в боях за Родину», которая, к сожалению, осталась неоконченной и хранится сейчас в Бобруйском зональном госархиве. На этих страницах – и быт, и пронзительные рассказы о героизме и трусости, имена и характеры реальных людей – читать можно несколько часов, не отрываясь.

Вот война глазами женщины-соратницы Дубровского: «...Не хочется верить, что все это было с нами. Бессонные ночи около раненых под обстрелом, бомбежками, маршевые переходы по 50-60 км под лучами палящего солнца без глотка воды... Не спать 2-3 суток или спать на ходу во время марша и даже видеть сны... Иногда хотелось, чтобы нас ранило (не тяжело), [хоть] искупались бы...»

«Военфельдшер М(и/а)ша» – гласит подпись к этому фото из архива Владимира Дубровского.
«Военфельдшер М(и/а)ша» – гласит подпись к этому фото из архива Владимира Дубровского.

Или еще: «До сих пор снятся сны о войне.., – пишет Анастасия Васильевна. – Вспоминается эпизод в Калининской области. Остановились на марше в школе. [Местные] дети нашли ящик с гранатами и стали катать[ся] с горки... и взорвались. Мальчик лет 14-15 умер от ран на наших руках...»

Невозможно не восхищаться находчивостью медиков, которые в невероятных фронтовых условиях спасали жизни. Так, А. Д. Колыванов вспоминает ватные конверты с завязками, которыми зимой укрывали раненых в машинах, и сыпучие грелки в бумажных кульках, в которые добавляли воду, чтобы они нагрелись – хоть как-то согреть лежачих больных. А зимы были суровые: «Остался в памяти совхоз Красная Заря – там было несколько раненых, как мороженых (морозы достигали минус 50-ти)...»

Но и летом медикам не становилось легче – появлялись тучи комаров. Один из хирургов вспоминает: «В операционной жарко, до глаз закутан в стерильный халат, скупое освещение, дым от дымокуров и комары, лезущие в малейшие щели. А работу нельзя прервать ни на минуту…» Это при том, что работали ведущие хирурги по 16 часов и иногда проводили по 10-15 полостных операций в сутки. Принимали пациентов часто одновременно на нескольких столах, и, по приблизительным подсчетам пишущего, за сутки медсанбат пропускал по 300-400 раненых.

Сотни пожелтевших похоронок, собранных Владимиром Дубровским. От них и спустя десятилетия веет холодом… Фото Александра ЧУГУЕВА.
Сотни пожелтевших похоронок, собранных Владимиром Дубровским. От них и спустя десятилетия веет холодом… Фото Александра ЧУГУЕВА.

Не всегда удавалось победить в этой неравной борьбе: кто-то из медиков вспоминает про газовую гангрену, от которой погибали многие раненые: «Да, это был ужасный бич. С ним мы столкнулись с самых первых недель пребывания на фронте. Делали «гангренозные палаты» – натягивали утеплитель от палаток на каркас, накрывали плащ-палатками или брезентом...»

Как герой сорвал фашистскую пропаганду

Не легче задача была и у водителей медицинского транспорта. Павел Гудков вспоминает: «По ту сторону Ловати мне в автобус залетело 8 осколков, один и сейчас в правой руке... Четверо суток не спали, не успевали возить раненых». Или: «...Помню, как везли из [г. Шабино] раненых в г. Таураги и взяли литовца с оторванными обеими руками... Ты у меня спрашивал, какой глаз выбить Гитлеру, а я ответил: «Бей в тот, который видит…»

Одно письмо произвело особенно сильное впечатление – водитель медсанбата, подобравший тяжелораненного возле д. Сухая Нива, подробно записал рассказ бойца. Этот солдат – единственный – выжил после методичного расстрела немцами нашего полевого госпиталя. И все вспоминал медсестру, которая погибла, пытаясь заслонить раненых, и взгляд фашиста, который прежде, чем его добить (как он считал), долго перезаряжал пистолет, глядя в глаза беспомощно лежавшего на больничной койке человека.

В этих письмах буднично описаны и настоящие подвиги, например, эпизод, когда с поста «утащили нашего солдата»: «А потом выступать заставили по радио... и он умер геройской смертью. Диктор фашистский сказал: сейчас выступит доброволец, перешедший такой-то. Его хорошо приняли, сдавайтесь в плен, переходите. А он: «Бойца, братцы! Меня били, пытали!» И два выстрела, выключили с опозданием – так он сорвал, этот герой (фамилию его не знаем), фашистскую пропаганду».

День Победы. Фото из архива Владимира Дубровского.
День Победы. Фото из архива Владимира Дубровского.

Перебирая заметки бобруйчанина и письма от его однополчан, вчитываясь в эмоциональные воспоминания, ловлю себя на мысли, что лишь благодаря Владимиру Ивановичу сохранились многие эпизоды и детали боевого пути медсанбата и, что еще важнее – образы множества реальных людей, которые приблизили Победу и которые оживают в этих бесхитростных рассказах о героических буднях самых обычных людей.

Бобруйчане Сергей Рябков и Владимир Дубровский сделали все, что от них зависело, чтобы потомки знали, какой ценой досталась Победа. А Бобруйск, в свою очередь, помнит своих земляков – «кто умер, но не забыт, тот бессмертен».

Автор выражает благодарность за помощь в подготовке материала директору Зонального государственного архива в г. Бобруйске Оксане Васильевне Канойко.

Вместо послесловия:

«День Победы был большим праздником: все надевали белые рубашки...»

«Вечерке» удалось разыскать младшего сына Владимира Дубровского (всего у него было пятеро детей). Александр Владимирович живет в Бобруйске и пошел по стопам отца: много лет работал в стоматологии, а еще занимался профессиональным хобби – музыкой, которая, по его словам, «гармонично вписалась» в его жизнь.

На этом фото из семейного архива – Владимир Иванович Дубровский с еще маленьким сыном Александром.
На этом фото из семейного архива – Владимир Иванович Дубровский с еще маленьким сыном Александром.

На вопрос о том, каким был его отец, Александр отвечает: «Крепким» – и физически, и психологически. О войне он не очень любил вспоминать, но, конечно, близким рассказывал. Особенно врезался в память сыну рассказ отца о битве под Старой Руссой, которая была крайне жестокой и кровопролитной и длилась три дня. Тогда же был ранен и сам Владимир Иванович.

Александр вспоминает, что у них дома часто собирались фронтовики, грудь многих из которых была «настоящим иконостасом» всевозможных наград:

– День Победы был большим праздником: все надевали белые рубашки... Праздновали очень просто, но душевно. Жили мы тогда в старом доме на Интернациональной, недалеко от Дома офицеров, а вокруг, куда ни глянь, были деревянные бараки. Там, где сейчас памятник воинам-интернационалистам, располагался военный госпиталь. А чуть далее вниз – крепость, где служил отец...

Александр вспоминает, что взяться за рукопись о буднях медсанбата отца подтолкнула книга воспоминаний «Дни боевые» одного из командиров 26-й стрелковой дивизии, Павла Григорьевича Кузнецова. Владимир Иванович тогда загорелся идеей записать воспоминания своих однополчан и занимался этим не один год: вел переписку, отправлял запросы, ездил в архивы. Александр Владимирович предполагает, что издать рукопись не получилось по чисто техническим причинам: требовалось литературное оформление, согласование всевозможных инстанций, поэтому вопрос «забуксовал». Потом материалы передали в местный архив, чтобы они сохранились.

Военные медики. Фото из архива Владимира Дубровского.
Военные медики. Фото из архива Владимира Дубровского.

Владимир Иванович Дубровский умер в 2005 году, похоронен в Бобруйске.

К слову, историю своей семьи изучает внук Владимира Дубровского, Максим, который сейчас находится в Грузии. Он намерен составить генеалогическое древо рода, и поэтому ценные сведения о дедушке, которые нашлись в зональном архиве, ему очень пригодятся.

Великая Отечественная на фото из Зонального архива г. Бобруйска:

Рисунки художников-однополчан, собранные Сергеем Ефимовичем Рябковым в «Альбом из 45-го».
Рисунки художников-однополчан, собранные Сергеем Ефимовичем Рябковым в «Альбом из 45-го».
Рисунки художников-однополчан, собранные Сергеем Ефимовичем Рябковым в «Альбом из 45-го».
Рисунки художников-однополчан, собранные Сергеем Ефимовичем Рябковым в «Альбом из 45-го».
Рисунки художников-однополчан, собранные Сергеем Ефимовичем Рябковым в «Альбом из 45-го».
Рисунки художников-однополчан, собранные Сергеем Ефимовичем Рябковым в «Альбом из 45-го».
Весенняя распутица на фронте. Фото 1942 г. из архива Владимира Дубровского.
Весенняя распутица на фронте. Фото 1942 г. из архива Владимира Дубровского.
Водитель медсанбата записал рассказ тяжело раненного возле Сухой Нивы солдата. Письмо из архива Владимира Дубровского.
Водитель медсанбата записал рассказ тяжело раненного возле Сухой Нивы солдата. Письмо из архива Владимира Дубровского.