Очередная встреча коллекционеров виниловых пластинок для меня началась с того, что я увидал на лавочке за драмтеатром Сержа Ардена и Олега Базилевского скрупулезно рассматривающих какой-то очередной раритет, пишет автор Magilev.by.
(К этому моменту надежда на переговоры между российской и украинской делегациями в Гомельской области практически угасла).
А в руках у Олега в ту минуту, наоборот, прямо-таки светился некий коллекционный бриллиант. Это угадывалось издалека по его жестам, движениям и словам. Серж только успевал реагировать на непредсказуемые действия товарища, которого буквально штормило от переполнявших чувств – он то вставал, размахивая пластинкой над головой, то садился, прижимая ее к груди… Подойдя ближе, я увидел, что в руках у Олега в самом деле достойный внимания диск – «The Beatles’ Second Album». В картонной коробке, что немаловажно.
Несколько композиций этого американского винилового шедевра, датированного 1964 годом, изданы в самых первых, «истинно стереофонических» версиях. Настоящие коллекционеры меня поймут. Для остальных же поясню, что степень «затасканности» комплекта говорила о том, что даже некоторые полустертые надписи шариковой ручкой на коробке и конверте могли в самом деле быть автографами, ну если не самих битлов или членов их семей, то людей, как минимум, причастных к созданию пластинки. (Даже несмотря на то, что пластинка отпечатана в Германии). В современное время торжества всевозможных фейков и лжеверсий подобные предположения были совсем не лишены здравого смысла.
(К моменту осмысления такого посыла надежда на переговорный процесс по ситуации в Украине вдруг замаячила снова).
А ситуацию в театральном скверике подогрела дополнительная информация Олега о том, что эту редкую пластинку он приобрел на минувшее католическое Рождество в… Киеве. Так вот, тамошние продавцы винила утверждали, что диск в свое время ходил по рукам очень почитаемых в мире рок-музыки персон.
Почему-то в это время у меня возник вопрос относительно Гены Семенова, большого любителя и собирателя музыкальных древностей, который почему-то не пришел на эту традиционную встречу, хотя собирался. Мне подсказали, что товарищ заболел. Я тут же набрал его номер, телефон не ответил. «Наверное, Гену сильно прихватило», – прозвучало откуда-то сбоку.
И тут Геннадий, перезвонив, отозвался:
«Мужики, – его голос поначалу не вызывал особой тревоги, – я тут прилично влип. «Корона» плюс двустороннее воспаление легких. Нахожусь в больнице. Рядом вот совсем недавно умер сосед по палате. Думаю, со мной тоже, наверное, будут проблемы. Но ничего, на мой взгляд, я все-таки прожил достойную жизнь…».
«Гена, ты что такое несешь? – перебил я его. – Ты куда это собрался? Да мы еще с тобой повоюем! Перестань хандрить, все будет хорошо!»
«Да уж вряд ли, – отозвался Гена. – Передавай там привет пацанам. Я их всех люблю! Ко мне нельзя, «красная зона». Ну, если выкарабкаюсь, то выкарабкаюсь. А так – обязательно помашу вам оттуда, СВЕРХУ, когда вы соберетесь в следующий раз… Обнимаю всех!»
Я стоял, не зная, как реагировать на это. Прямо на меня глядели глаза веселых улыбающихся молодых битлов с раритетной пластиночной коробки, которые ни о чем не догадывались и играли свой рок-н-ролл; когда-то мы с Геной «умирали» от их музыки. Взгляды товарищей были куда более проницательными и понятливыми.
Геннадий говорил мне еще некоторые слова, напрямую касающиеся отношениям между людьми (и даже странами), но они очень личного, что ли, свойства… К сожалению, старый товарищ последние годы действительно находится не в самой лучшей спортивной форме, да и лишний вес вряд ли кому-то помогает в преодолении всяких болезней. Тем не менее, мне не хотелось множить дурные мысли, а потому стоявшие рядом со мной друзья так и не узнали кое-что из сказанного Геной мне в трубку.
(Надежды на переговорный процесс по Украине к этому моменту еще больше окрепли. Информагентства сообщали, что одна из сторон, российская, уже вот-вот прибудет в Гомель. Украинцы же припозднятся).
Всю оставшуюся часть выходного я находился в некой прострации от впечатлений, полученных в течение светового дня. Помните, у битлов есть такая замечательная песня «A Day in the Life» – «Один день из жизни» (1967 год), в ней всего лишь пересказываются события одного рядового дня, о которых Джон Леннон прочел в газетном обрывке, случайно попавшем ему на глаза. В какой-то момент я представил себе, что спустя более полувека стал как бы заложником этой композиции, ибо предметом моих треволнений являются тоже события одного дня. Да еще и не закончившегося.
Чтобы как-то отвлечься от всего происходящего, глянул сетку футбольных репортажей и… офонарел вторично. В 19.30 в Лондоне на стадионе «Уэмбли» в финале Английской премьер-лиги встречались лондонский «Челси» и «Ливерпуль». Команда города, в котором родились и выросли битлы (Леннон, в том числе, неимоверно трепетно относившийся к сохранению мира на Земле), играла против столичного клуба.
Вот как настойчиво Леннон (с той же картонной пластиночной коробки или, если хотите, посредством упомянутой выше песни «Один день из жизни») напоминает о себе. Пусть даже и косвенно.
Ладно, думаю, ввяжусь тогда и я в эту череду невероятностей. Перед просмотром интернет-трансляции загадал: если мой любимый Леннон (то есть, «Ливерпуль») победит, тогда у всех везде все будет хорошо! И в Украине, и в России, и в Беларуси. И у Гены… Про другое стечение обстоятельств даже говорить не хочу.
Короче, смотрю футбол. Обложился чаями-кофеями, болею. Рубка на поле идет не шутейная. Игроки сражаются не на жизнь, а на смерть. Но голов нет! Верее, несколько раз забили, но все с нарушениями правил. Первый тайм 0:0, второй тайм 0:0. Дополнительное время – 0:0! Назначаются пенальти. Вначале по пять ударов. И те, и другие забивают. Счет по-прежнему равный! Еще по пять ударов бьют. И снова пятерка каждой команды забивает. Такое случается крайне редко.
А я ведь желание загадал. Тоже не шутейное! Сижу и дрожу – так вошел в роль. Настал черед бить вратарям, ведь все 10 полевых игроков уже пробили свои пенальти, и никто не промахнулся. Первым бьет вратарь «Ливерпуля». Я отвернулся от монитора. Потом осторожно голову так поворачиваю: а-а--а-а-а… Болельщики в красных ливерпульских шарфах ликуют. Значит, забил!!! К мячу подходит вратарь «Челси».
(К этому моменту становится ясно, что переговорный процесс в Гомельской области переносится на утро следующего дня).
Ну, ладно, думаю, отворачиваться не буду, как говорил Гена, будь, что будет. Глубоко вздыхаю, и Кепа Аррисабалага бьет мощно, но не попадает в ворота! Да не просто промахивается, а запускает мяч метрах в трех над перекладиной ворот. «Ливерпуль» завоевывает Кубок лиги!
Всеобщая радость и ликование всецело заполняют эфир. И я чувствую, как эта аура медленно, но верно начинает двигаться с лондонского стадиона в нужном направлении, заполняя собой территории различных стран, сознания множества людей. Даже не взирая на то, что жизнь – штука несовершенная… Как когда-то пел все тот же Леннон.
(А уже в понедельник узнаю: переговорщики все-таки встретились, и первый раунд серьезного разговора состоялся. И надежда на то, что разум восторжествует, еще есть).
Читайте также:
