Слово «город» имеет в основе понятия «ограда», «забор» и первоначально означало «огороженное место». В наше просвещенное время уже нет нужды прятаться за крепостными стенами от наступающих врагов. Но вот парадокс — заборы и ограды по-прежнему играют определяющую роль в нашей жизни.
Словно торт на дольки, город поделен на кварталы. Что там внутри, за прилизанными фасадами, мы не особо задумываемся в спешке и ежедневной рутине. Мы едим город ломтями, прихлебывая латте из ближайшей кофейни. Такой уклад нам кажется привычным и естественным.
Но что, если однажды свернуть с проторенного пути и нырнуть в ближайшую подворотню? Пройти дворами не вдоль улицы, а поперек? О, вас ожидает множество открытий! Город, вывернутый наизнанку, предстанет незнакомой стороной. Чаще ностальгической, порою пугающей, иногда отвратительной… Это будет другой Бобруйск, которого вы еще не видели.
Особенно интересны в этом плане кварталы центральной части, где сохранилась историческая застройка. Конечно, Бобруйск — не Санкт-Петербург и не Одесса с их знаменитыми дворами-колодцами, но и в родных пенатах можно найти и пронзительную «достоевщину», и Бабелевские типажи.
Проникнуть в это сакральное пространство непросто. Всему виной те самые заборы. Отношение бобруйчан к заборам — особое, трепетное. Дощатые и каменные, из прутьев и профлиста, — эти молчаливые солдаты порядка берегут островки частной жизни: поленницы дров, вросшие в траву «Москвичи», склады магазинов и прочих милых сердцу «гешефтов».
Заборы пускают своих и прогоняют пришлых. Чужаков здесь не ждут — хмуро косятся, тревожно провожают взглядом. Но если преодолеть первоначальное недоверие и разговориться, можно услышать житейские истории реального Бобруйска.
Дзержинского ↔ Бахарова
Далеко ходить не надо — в паре сотен метров от Центрального рынка на Дзержинке между магазинами «Копеечка» и «Белвест» открывается широкий проход. Люди деловито пробегают мимо, торопясь за овощами. А если свернуть?
Десяток шагов в сторону, и вы оказываетесь на огромном пустыре с бурьяном, мусорными контейнерами и деревянными сарайчиками. Контраст разительный! Совсем рядом кипит жизнь, снуют люди, сигналят машины… А здесь тишина, шорох крапивы и облаков над головой. Словно и нет вокруг никакого Бобруйска.
В центре пустого пространства обнаруживаются следы фундамента. Когда-то здесь стоял жилой дом №51. Его еще можно рассмотреть на спутниковых снимках. Дом давно был заброшен, обветшал, пришел в аварийное состояние и стал прибежищем маргиналов. Вот его и снесли от греха подальше.
Миновав пустырь, тропинка сбегает вниз. По ней можно быстро пройти с Дзержинки на Бахарова. А если сразу за снесенным домом свернуть налево — в узкий проход между домами — попадете прямехонько к синагоге. Но будьте осторожны: заросшую площадку у дверей дома №47 по Социалке клиенты местной спиртовой точки превратили в общественный туалет.
А вот двор между домами №47 и №45, наоборот, производит ухоженное впечатление. Здесь жильцы затеяли небольшое строительство: из дикого камня они возводят изгородь для палисадника. Придомовая территория давно приватизирована и используется совместно. Незримая граница проходит ровно посередине.
Хозяйка Надежда Константиновна угощает виноградом прямо со вьющейся по забору лозы и сетует, что из коренных жителей остались всего двое: она сама да сосед из двухэтажки напротив. Вот раньше-то, в 1987-м, двор был живой! Женщина с теплотой вспоминает уехавшие еврейские семьи, колоритную бабу Эмму, к которой частенько забегали за солью и за советом. Жили дружно. Часто прямо во дворе устраивали застолья.
Сейчас все по-другому. Жилье в округе выкупили вьетнамцы. Они торгуют на рынке и держат кафе «Сайгон». Новые соседи ведут замкнутый образ жизни и наладить контакт с окружающими не стремятся. Удивляют Надежду Константиновну и некоторые бытовые привычки приезжих, отнюдь не способствующие чистоте и гигиене на придомовой территории.
А еще, как выяснилось, сквозной проход в квартале появился сравнительно недавно — когда снесли деревянные сарайчики накануне «Дожинок» в 2005-м. До этого двор совсем не напоминал пустырь, — вздыхает женщина и тут же привычно машет рукой заплутавшему водителю грузовика. — «Копеечка» там!
Бахарова ↔ Советская
Со стороны Бахарова вход в квартал найти непросто. Неприметный проем рядом с зеленым заборчиком продолжается тропинкой мимо покосившихся сараев и тылов судебно-медицинской экспертизы. Сразу три мелкие собачонки с лаем бросаются под ноги, но больше для виду: чего, чужак, тебе здесь надо?
Дом №62 построен из красного кирпича. Окна двух ризалитов западного фасада украшены каменными наличниками с замками и подоконниками. По периметру дом окаймляет декоративный карниз, а углы выполнены с закруглением. Такое «заигрывание» со стилистикой модерна часто встречалось в купеческой архитектуре Бобруйска начала ХХ века.
Сегодня это блокированный многоквартирный дом с кухнями-верандами. Нагромождение пристроек и палисадников превращает некогда изящное здание в подобие океанского корабля, облепленного морскими раковинами. Трудно упрекать в этом жильцов: они стараются устроить свой быт, как умеют. А получается — кто во что горазд.
Непременным атрибутом одноэтажного Бобруйска остаются сарайчики. Во многих домах еще сохранилось печное отопление, и в этих постройках жильцы хранят дрова, а заодно и ненужную утварь. Когда-то монументальные дровницы с лестницами и балюстрадами «украшали» едва ли не весь центральный район, регулярно становясь причиной пожаров. Но накануне приснопамятных Дожинок большинство пошло под снос.
Сразу за сараями виден щербатый деревянный забор, а за в ним в зарослях сирени и залежах бутылок едва просматривается стена кирпичного дома. Выбитые окна заколочены досками, деревья растут прямо из-под фундамента, прилегающая территория, не занятая растительностью, давно превратилась в форменную помойку. И это в самом центре города, в десятке метров от конечной автобусов! Глазам не верится!
Ближе к Советской становится просторнее и светлее. У дома №35 большая открытая площадка для сушки белья. Ветер треплет на солнце берёзовые косы. И снова настигает то же ощущение нереальности. Прямо за киосками оживленный городской перекресток, а здесь тишь да гладь, да божья благодать. На свежеокрашенной стене алеет признание в любви некоей Олечке, а на ограде напротив завивается виноград.
Роскошество бархатцев и георгин в палисаднике дома №58 по соседству. Это тоже многоквартирный дом, только деревянный. Валентина Ефремовна проживает в нем уже более тридцати лет и вспоминает, что раньше квартиры здесь выделяли руководству милиции, а сам дом имел два этажа. На спартанские бытовые условия пенсионерка не жалуется, говорит, привыкла. Зато расположение выгодное: рядом рынок, магазины, остановки транспорта.
По зеленой тропинке вдоль дома можно срезать угол, выйти на Бахарова и замкнуть кольцо.
Дзержинского ↔ Урицкого
Самый известный бобруйский квартал — Порт-Артур. Как название, так и первоначальное назначение постройки до сих пор являются предметом дискуссии историков. Залетные туристы редко проходят двор-колодец насквозь, а ведь так можно выйти на Урицкого.
Все самое интересное скрыто на задворках. Сквозь арку, наполовину перекрытую полусгнившим самостроем из ДСП, виден задний двор, на удивление чистый и ухоженный. Спасибо дворникам. Исполинский восточный фасад с двумя куцыми фронтонами и маленькими окошками напоминает тюрьму. Внизу приткнулась детская площадка с беседкой.
С другой стороны, у жилого дома №30 — тупик, проход криво перекрыт бетонными плитами. Но даже и без них пройти не получится: по ту сторону до уровня человеческого роста поднимается слой почвы и мусора. Кажется, что плиты, как плотина, с трудом сдерживают этот напор.
На кадастровой карте видно, что свалка непосредственно примыкает к границам пафосного недостроя с колоннами на Чонгарской, 34. Что это за здание, кому принадлежит, и почему в самом центре города на мусоре выросли целые джунгли, совершенно не понятно.
Советская ↔ Социалистическая
Торговый квартал вблизи центрального рынка. Огромное количество магазинов и магазинчиков лепятся друг другу и толкаются локтями. Обилие безвкусных кричащих вывесок и «евроремонт» исторических зданий — тема отдельного разговора. Нас же интересует, что скрыто за фасадами.
Внутрь ведет широкий проход возле магазина «Обои» на Советской. Сразу за ним — ожидаемый пустырь, явно оставшийся после сноса чего-то большого. Сейчас территория пустует и используется как стоянка для автомобилей. Двор можно было бы считать ухоженным, если бы не заросли бурьяна у трансформаторной будки.
С высоты видно, что здание торгового центра «Березина» (бывшего одноименного ресторана) имеет форму усеченной буквы Л. К его короткой «ножке» вплотную примыкают дома №67 и №69 на Социалке. Последний еще сохранил жилой подъезд и глубокий подвал под домом, как это было в начале прошлого века в лавках по всей Муравьевской. Сегодня на крыше подземелья греются коты, а у распахнутой настежь металлической двери выросли мальвы.
Два узких прохода по бокам дома №71 (ювелирный магазин) выводят нас на шумный бобруйский «Арбат» прямиком к стеклянным витринам торгового дома «Бродвей». Бобруйску вообще присущ провинциальный пафос в названиях.
(Продолжение следует)