Ранее были опубликованы:
Некоторые читатели, наверное, обратили внимание, что в подзаголовке моих публикаций (а выходит уже 23-я часть) постоянно пульсирует фраза «О судьбах жителей одного бобруйского двора на Интернациональной», и в то же время речь в тексте идет в основном о могилевских событиях, описанных с «колокольни» вашего покорного слуги.
Напоминаю, что моя ментальная связь с тем самым двором на улице Интернациональной, где прошли детские и частично юношеские годы, за весь истекший период времени никак не уменьшилась, ни на йоту. И, переехав в Могилев, я постоянно поддерживаю связь, насколько это возможно, с дорогими сердцу людьми, которые без принуждения вписываются в словосочетание «ребята с нашего двора». Ну, если хотите, «ребята с наших дворов».
А появившиеся новые друзья в Могилеве, безусловно, отличаются именно теми качествами, которые превалировали у моих бобруйских «корешей». Если хотите, они, как две капли воды, друг на друга похожи – могилевские на бобруйских. Вы этого не могли не заметить.
Более того, по мере создания новых публикаций я неожиданно понял, что, повествуя именно о своих «похождениях», можно гораздо более обстоятельно и достовернее, что ли, рассказать о своих друзьях. Так что наше путешествие по реке времени продолжается, как частенько говаривал широко известный генеральный секретарь ЦК КПСС того давнего советского времени – продолжается по заранее намеченному плану.
Не только Днепр чуден при тихой погоде
Кстати, о реках. В Бобруйске это, в первую очередь, Березина. В Могилеве – не только Днепр. Есть там еще, к примеру, небольшая такая речушка Дубровенка, сыгравшая в судьбах моих товарищей не менее важную роль, чем вышеупомянутый красавец, который «чуден при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои».
Дубровенка всегда привечала своих «детей», не давая их в обиду. Детей умных, сообразительных, но иногда нерешительных, сомневающихся… Хотя, справедливости ради, обязательно нужно сказать и о том, что река ведь не только ласкала и нежила свою порой беспутную братву – она еще ее и многому учила. Учила не так, как это делают в школе, техникуме или институте. Дубровенка преподносила уроки жизни в ином стиле, несколько шрамов на моем теле и в душе могут стать неплохим наглядным материалом для тех, кто в этом сомневается. Как тут не воскликнуть, глядя на ее водную гладь:
Постоянно отмахиваясь от комаров и мух,
Хоть иногда поглядывай – а рядом ли твой друг?!
Кое для кого река так и осталась непреодолимым препятствием по пути движения к свету. Знали бы вы, какие так и не реализовавшие себя титаны нашей генерации сложили головы на ее берегах. Немало запутавшихся в тогдашних дубровенских дебрях молодых людей, увы, так и не смогло выйти на столбовую дорогу, если хотите, на Abbey Road. Ведь не только старания преподавателя в аудитории могут быть напрасными и бесполезными. Что уж тут о реке говорить…
Удивлению не было предела
В этом контексте я невольно вспоминаю Владимира Высоцкого, его необычную и трагическую судьбу. Не знаю, в жизни Владимира Семеновича тоже вполне могла быть своя особая речка, своя Дубровенка. Показательно, но даже единственный концерт, который Высоцкий, оказывается, все-таки дал в Могилеве, прошел в нескольких десятках метров от нашей Дубровенки.
Удивлены? Я тоже. Но обо всем по порядку.
Скажу честно, когда я пару лет назад узнал о том, что Владимир Высоцкий бывал в Могилеве, то моментально загорелся желанием досконально изучить всю имеющуюся информацию по этому ранее мне неведомому факту.Однако через какое-то время был немало удивлен тем, что практически никакой информации на этот счет отыскать не удалось. Ни в интернете, ни в осязаемых, так сказать, источниках. За исключением разве что мемуарного фрагмента книги одного бобруйчанина, в которой он (на тот момент школьник, занимавшийся греблей в городе на Березине) упоминает о съемках фильма Виктора Турова «Я родом из детства» (1966 г.). Автор описывал ситуацию, когда спортивный наставник попросил его немного прибрать в тренерской, куда должен был прийти Высоцкий.
Владимир Семенович в те годы еще не имел той всеобщей народной популярности и славы, о которой теперь известно многим, но кое-что о «запрещенном» музыканте с хриплым голосом мемуаристу было, наверное, известно. Во всяком случае, после выхода в прокат фильма эти скупые поначалу сведения приобрели для него более устойчивую форму.
Высоцкий действительно на какое-то время появился вместе с Виктором Туровым в Бобруйске во время съемок картины «Я родом из детства», они пили шампанское (по одним сведениям – в одном из номеров гостиницы «Бобруйск», по другим – на гребной базе на берегу Березины), а потом Туров сказал Высоцкому примерно следующее: «Все, поехали в Могилев». Сам кинорежиссер был родом из нашего областного центра, за железнодорожным вокзалом жили его родители.
На этом участие Могилева в судьбе знаменитого барда и заканчивается. Вернее, заканчивалось до тех пор, пока я совершенно случайно не встретил свою хорошую знакомую – Елену Онищук. Встретил погожим солнечным днем на улице Яцыно, в самом центре города, чуть в стороне от здания горисполкома: «Привет-здоров, базар-вокзал…» Разговорились.
К слову, Лена и ее супруг Володя, Онищуки, – оба выпускники «машинки» по «моей» специальности «Подъемно-транспортные машины и оборудование», в следующем 2022 году отпразднуют свое сорокалетие семейной жизни. Замечательная во всех отношениях пара.
«В гости к нам зашел Высоцкий»
А потом, уже и не помню, по какому поводу, Лена кивнула на дом, возле которого мы стояли, заметив, что на этом месте в шестидесятые годы стоял домишко известного писателя Михаила Шульмана (он же Шумов). Про то, что сама Елена (на тот момент Лена Юркевич) тоже соседствовала со своим будущим учителем белорусского языка Шульманом, живя примерно в таком же домике чуть ниже по улице Яцыно, я знал. Знал, но особого значения этому факту не придавал – мало ли хороших людей (даже разнящихся по возрасту) живут неподалеку друг от друга.
Но тут моя собеседница возьми да упомяни еще про Высоцкого, который гостил у них в один из вечеров середины шестидесятых. В этом месте я попросил Елену остановиться и еще раз повторить про Семеныча.
«Ну да, где-то в середине шестидесятых у нас дома гостил Высоцкий, – совершенно без пафоса произнесла Елена. – Я тогда маленькой была, еще только в школу собиралась, а вот мама может рассказать больше».
Если честно, я в этом месте просто офонарел. Ну как, скажите, такое могло быть – человек в самом центре Могилева, практически на берегу Дубровенки, общался с живой легендой, пуст даже и бегая еще под стол пешком, но об этом никто не знает(!). И это в эпоху беспредельного (во всех отношениях) расцвета средств массовой информации, когда журналист о журналиста то и дело, пардон, спотыкается!
«Так никто не спрашивал!» – искренне и по-житейски просто отозвалась на мою вопросительную гримасу Елена.
А разошлись по домам все только под утро
Мама Елены Онищук – Лилия Ивановна Юркевич – живет в Могилеве с 1958 года, приехав сюда после окончания Минского медицинского института. Ее супруг, папа Елены, Владимир Степанович Юркевич, – в прошлом известный могилевский художник. В квартире, где сейчас вместе с семьей дочери живет Лилия Ивановна (это неподалеку от дома №23 по улице Яцыно, в годы жизни Высоцкого – переулок Краснопольский), на стенах развешены его картины, на которых запечатлены узнаваемые уголки Могилева и окрестностей. В частности, моя любимая картина «Дубровенский мостик». Почему любимая? Во-первых, мастерски написанная. Во-вторых, именно по этому мосту я в семидесятых бегал на занятия в «машинку». От дома №20 по улице Лазаренко до первого корпуса института – через улицу Садовую, через Дубровенку, улицу Чехова… Добегал мину за десять. Просыпался в 7.45 и в 8.00 уже сидел в лекционном зале. В малость измочаленном состоянии, но все же…
Конечно, по прошествии стольких лет детально восстановить ход событий того вечера даже активному его участнику непросто.
Лилии Ивановне Юркевич выступление Владимира Высоцкого в 1966 году очень понравилось. Воспоминания о нем лучше любой грелки греют душу.
«О том, что к нам в гости придет Высоцкий, мы с мужем узнали от Михаила Шульмана, который с семьей жил неподалеку, через дом, – вспоминает Лилия Ивановна. – Но фамилия Высоцкий мне в то время ни о чем не говорила. Миша тогда особо и не делал на фамилии акцента, сказал, что будет популярный московский артист. Мы с Шульманами жили очень дружно, часто бывали друг у друга в гостях. Миша компанейский такой всегда был, с юмором, всех постоянно смешил – то анекдоты рассказывал, то свои какие-то шутки придумывал.
В тот вечер он с Верой (жена М.Шульмана – авт.) пришел к нам с гитарой. А чуть позже появились гости: главный художник нашего драмтеатра Марк Волохов, кто-то еще, уже не помню, а также Виктор Туров и Высоцкий. Тоже с гитарой. Стол был уже накрыт».
Знай Лилия Ивановна дальнейшую судьбу Владимира Высоцкого, она, наверное, весь вечер конспектировала бы происходящее. Хотя без магнитофонной записи тогда тоже не обошлось. Жаль, но фотоаппарата под рукой ни у кого не оказалось.
«За столом мы, конечно, много разговаривали, шутили, смеялись, – продолжает моя собеседница. – А потом начали петь. Все вместе и по отдельности. У нас дома уже был к тому времени магнитофон. Когда пел Высоцкий, мы включали на запись. Очень хорошо помню, что пел он много. Одну песню за другой. Мы его просто не могли остановить.
К сожалению, магнитофонные катушки где-то затерялись, не дожили до наших дней. Разошлись мы тогда только под утро. Было очень весело и интересно».
Голубое небо Дубровенки
Я стою на своем любимом мостике через Дубровенку, являющемся продолжением улицы Чехова, и вижу в движущейся воде бездонное голубое небо.
Можно поднять голову вверх, но лапидарная мысль о том, что ты видишь небо, глядя вниз (забавно, да?), наоборот, заставляет еще пристальнее вглядываться в реку. Если хотите, в реку времени. Моего и вашего времени. И увидеть там не только камешки или собственное отображение… Время ведь дает нам редкую возможность сравнивать – что было раньше, а что теперь. Не всегда этот процесс сравнивания приносит радость и удовлетворение. Иногда… Иногда даже может возникнуть желание покаяться – ведь в самых потаенных уголках души, наверное, дают о себе знать огрехи бытия, те незначительные заусенции повседневности или, к примеру, должки перед друзьями. Особенно перед теми друзьями, у которых жизнь сложилась далеко не самым радужным образом. Вполне возможно, что где-то и ты в этом виноват, не подставив плечо попавшему в непростую ситуацию товарищу. Ему нужен был спасательный круг, а ты сунул ему металлический ломик. Может, по незнанию, может, случайно, не подумав… Или по другой какой причине.
Мы все куда-то спешим, несемся. И тогда, и сейчас. У всех свои семьи, свои заботы, радости и огорчения. Да и жизнь – штука несовершенная, в ней порой не то что для друзей – для наших родных и близких места не хватает. А тут Маки да Хаки разные…
Но Дубровенка, чувствую, с таким умозаключением не согласна – на отражающееся голубое небо вдруг набегает водная рябь, я невольно отрываю взгляд от Реки Времени и смотрю в сторону облбиблиотеки. Но что это?! По улице Чехова идут люди. Но почему меня вдруг охватывает необъяснимое волнение, что я – людей никогда не видел?!
Так ведь это же мои друзья… Друзья из прошлого, из настоящего. Они радостны! Они улыбаются. У них все хорошо!!! Они спускаются к Дубровенке, заполняя собой мостик…
Все не вмещаются? Обижаете! В годы молодости мы в таком количестве набивались в «ЛАЗы» и «Икарусы» – мама, не горюй! Ну, сегодня кое-кто приосанился, выдохнул воздух, привстал на цыпочки, дав возможность товарищу стать рядом, – и вот уже мостик с галдящей шумной компанией на «борту» взмывает над городом.
Не надо за нас переживать и волноваться, мы немножко полетаем и вернемся. У нас все хорошо!
