Ранее были опубликованы:
Неподалеку от залива Сан-Франциско
Я много где бывал, однако до Сан-Франциско никогда не добирался. Тем не менее, этот далекий американский город в субтропической Калифорнии всегда был где-то неподалеку от меня, вроде как рядом.
Такое происходит обычно с теми заповедными местами на нашей планете, о которых мечтаешь, с упоением прочтя книгу, посмотрев кинофильм. Помните, к примеру, жюльверновский «Таинственный остров»? Эти загадочные неповторимые тропические пейзажи, непроходимые джунгли, коралловые рифы с их диковинными обитателями.
А еще люди. Отважные, бесстрашные, всегда готовые прийти на помощь попавшему в сложную ситуацию другу. Или умные, чуткие, искренние, способные в момент поделиться своим душевным теплом.
Сан-Франциско – это такой же вожделенный романтический для меня штрих на пестрой картине Земли. Но не уголок дикой природы, а современный мегаполис, с которым я заочно познакомился еще в конце шестидесятых в Бобруйске, пролистав неожиданно попавший в руки зарубежный журнал, где на нескольких страницах была представлена красочная панорама так называемого «Лета любви». Тогда тысячи молодых людей, хиппи, собрались в Сан-Франциско в городском квартале Хайт-Эшбери, чтобы выразить те чувства, которые связаны с любовью и свободой. Увиденное в журнале меня потрясло.
Одним словом, Фриско всегда был предметом моих возвышенных чувств.
Сообщение из-за океана
В тот поздний сентябрьский вечер 2016-го моя лента новостей «Фейсбука» полнилась какими-то невнятными постами, от которых, как говорят, ни холодно ни жарко. И вдруг на мониторе компьютера «зажглась» мини-вкладка личной переписки с Аликом Кузькиным из Дэнвера.
Как оказалось, Алик писал мне прямо из аэропорта… Но не Дэнвера, а Сан-Франциско (того самого, романтичного и вожделенного), откуда он улетал домой в Денвер. Пофантазировать на тему возможной причины появления товарища в городе моей юношеской мечты я не успел – Алик сразу сообщил, что возвращается с похорон Марата Фарберова.
Я оторопел… Как же так…
А следом за этим сообщением – снимки траурной прощальной церемонии и фотография Марика. За время жизни в США он практически не изменился, все такой же симпатичный мужик, но уже с благородной проседью в бородке.
В 70 – 80-х годах в Могилеве его знали многие. И не только по причине участия в знаменитых тогда «Романтиках» и других ансамблях, но и за человеческие качества, проявить которые далеко не каждому из нас удается.
Пока я находился какое-то время в ступоре, в «личку» Facebook начали поступать сообщения из Израиля, России, снова США, Беларуси, Германии… «Ты слышал, Марика Фарберова не стало, очень жалко», – примерно таким был их общий пафос. Не обошлось и без телефонных звонков…
«Свои – это всегда живые и восприимчивые люди»
Наверное, в этом месте самым правильным будет дать слово тем, кто в свое время неоднократно пересекался с Маратом и на сцене, и просто на улицах Могилева, в котором он провел первую часть своей жизни. (Впечатлениями могилевчане делились в конце 2016 года, сразу же после трагического известия о смерти Фарберова).
Виктор Поздняков, музыкант, продюсер, композитор:
«Еще один из наших присоединился к большинству. Ах, как его жалко! Мы с Мариком были знакомы с детства. Вместе солировали в хоре Могилевского дома пионеров и школьников под руководством Романа Ефимовича Шацева. Потом – перерыв в общении в несколько лет, и новый виток общения, переросший в крепкую дружбу уже в 1976 году в ВИА «Романтики» под руководством Саши Шабалина. Марик был музыкантом! Ему многое было дано от природы – роскошный голос с не менее роскошным диапазоном, отменная подача. И владел он какой-то внутренней вокальной компрессией, что не часто наблюдалось у других певцов. Ухо у него было отличное, интонировал идеально, правильная вокальная фразировка и умение петь в ансамбле, что для вокалиста очень важно! Словом, один из тех певцов, которому под силу был любой репертуар.
Его время от времени приглашали в качестве солиста в различные профессиональные группы и ансамбли. Но Марик был очень привязан к дому, к семье, как мне казалось… Очень любил свою красавицу жену Майечку Бушкову, очень! Поэтому вряд ли сорвался бы с места и поехал по стране в гастрольный тур. Человеком он был интересным, с отменным чувством юмора, такой «подкольщик», балагур и весельчак. Несколько лет тому назад мы с Мариком нашлись в Интернете. Немного общались. Мне показалось, что он ностальгирует по Могилеву, по своей Родине, по музыке. Ностальгирует больше, чем принято думать. В последнем своем сообщении он подписался: «Ваш Марик». Я считал Марика всегда своим. Поясню. Со своим всегда комфортно и легко. Ну, когда ты с человеком находишься в одной тональности, что ли. Свои – это всегда живые и восприимчивые люди. Причем, восприимчивые во всех аспектах бытия, не только в творческой ипостаси. Марик был своим! Светлая ему память».
Валерий Катков, музыкант:
«Мы с Мариком вместе выросли. Познакомились в 12 лет. Он жил на Ленинской во дворе напротив пединститута, а я в Пожарном переулке, где позже была кадетская школа. В детстве вместе в футбол играли на Подниколье, ловили рыбу в Днепре. Я, можно сказать, рыбалкой чуть ли не профессионально занимался, а Марик, скорее, «аматар». Потом началось – играли в ансамблях, выступали вместе от клуба стройтреста: Сашка Вершинин, Лида Коршакова, Марат и я. С шефскими концертами исколесили всю область от Хотимска до Мстиславля и Черикова. Марик с нами всегда выступал в качестве вокалиста. Хотя, нет, вспомнил, однажды он играл на барабанах. И играл довольно неплохо. У него был великолепнейший вокал, умение достойно себя преподнести. Он был отличным преданным товарищем. Очень жаль, что его не стало».
Фрагмент видео 1980 года. Марат Фарберов в фойе ДК «Химволокно» исполняет «Малиновый звон»:
Геннадий Гуленков, педагог, в прошлом – участник ВИА «Романтики», к сожалению, тоже уже ушедший от нас:
«Я глубоко опечален, что Марика уже нет среди нас. Мы вместе с ним прожили очень значимые и важные отрезки жизни. Вместе играли в ансамбле, вместе служили в пехоте в Уручье под Минском в семидесятых. Меня только призвали, а Марик отслужил к тому времени год, был, так сказать, уже «черпаком». Помню, предстояло совершить марш-бросок на 15 км. Мало того, что мне, как «молодому», сразу всучили пулемет, так еще и тяжеленный командирский ящик навесили, в нем оружие и патроны для офицеров. И вот Марик, не поверите, тянул этот ящик все 15 километров вместо меня! Разве такое можно забыть?! Великолепный был человек, преданный друг!»
Людмила Мацкелло, бывший работник Могилевской областной филармонии:
«Так уж вышло, что 21 сентября 1985 года я выходила замуж. Роспись проходила в ДК стройтреста, Марат Фарберов в то время был его художественным руководителем. Помню, он подарил нам такую замечательную книжку для молодоженов – с практическими советами, рекомендациями молодой семье. Подобная литература в то время – редкость. Церемония росписи была очень торжественная, с рушниками, хлебом-солью, с национальным белорусским колоритом. Даже корреспондент областного радио Анатолий Шпильков делал репортаж, брал у нас интервью. Я Марика уже до этого знала, ведь мы, чуть раньше, 15-летние девчонки, стояли вечерами у танцплощадки в парке Горького и, глотая слезы, слушали в его исполнении: «Несет меня течение сквозь запахи осенние, и лодку долго кружит на мели… А мимо гуси-лебеди любовь мою несут…» Потом, после танцев, поздно вечером шли по Первомайской домой в сторону ж/д вокзала и громко пели эту песню. Мы все были в него влюблены!»
«Мой отец ушел мирно в 4.13 утра, – написал в своем «Фейсбуке» 13 сентября сын Марика (дочь Ирина и сын Ярослав в семье Фарберовых родились еще в СССР, в Могилеве – авт.). Он улыбнулся на последнем вздохе… Он был очень хороший человек, всегда старался нам помочь… Мы очень сильно тебя любим, папа».
В качестве иллюстрации к тексту прилагалась фотография на фоне знаменитого семикилометрового висячего моста через залив Сан-Франциско. Мост называется Золотые ворота, но покрашен в красный цвет. Под ним в свое время проплывали первые золотоискатели, прибывающие в Америку и мечтающие о лучшей жизни. Как всякий человек…
Мне тут же вспомнился наш тогда еще только реставрируемый Пушкинский мост через Днепр, а потом городские пейзажи 70 – 80-х годов с незабываемыми лавочками возле «Чырвонай Зоркі»… Вспомнились друзья и просто хорошие знакомые из тех далеких времен, когда деревья были еще маленькими, а мы – вроде как уже большими… Тогда нам так казалось.
В Могилеве, в скверике у бывшего кафе «Березка», еще одно дерево было названо именем человека, когда-то жившего в нашем городе – именем Марата Фарберова. Город ведь не должен забывать своих детей…
«Пусть у тебя все будет хорошо»
А чуть позже я попросил известного художника Юрия Нестерука нарисовать несколько рисунков моих друзей и деревьев, названных их именами. Юрий согласился. Сложность задачи заключалась прежде всего в том, что художник никогда раньше не встречался с героями, которых ему предстояло изобразить, он не знал ни Гены Хака, ни Коли Клишевича, ни Васи Мака, ни Марика Фарберова. Более того, начиная работу, он даже не знал, что вся эта четверка уже покинула нас, я впопыхах забыл ему об этом сказать. Рисовал он глядя только на наспех собранные мною старые фотографии.
«И в то же время, – рассказывает Юрий Нестерук, – я очень хотел создать правдивые образы этих ребят. Я пытался представить, как они выглядели на самом деле, «вживую». Как двигались, разговаривали. Потом ведь надо было каждого из них связать с деревом. Если присмотреться, то каждое дерево имеет свою особенность. В процессе рисования и общения со своими знакомыми я вдруг узнал, что супруга Марика еще в советские годы работала бухгалтером в нашем комбинате «Мастацтва». Прекрасно помню ее. А в их квартире теперь живет наш художник Василь Комаров. Вот какой закрученный сюжет получился. Я рисовал вечерами, понемногу, признаюсь, даже без особого энтузиазма. Но как-то незаметно для себя втянулся в это занятие. А когда закончил работу, отдал рисунки, то вдруг почувствовал опустошенность, что ли. Вроде как не стало любимого занятия. Или даже не стало близких товарищей, некое родство с которыми я неожиданно для себя ощутил. Я их никогда не знал, но, получается, чувствовал, что они из нашего круга».
Не могу не отметить весьма уместное присутствие в рисунках Юрия урбанистических элементов нашего города – хрущевок. Тех, которые окружают скверик; тех, в которых в то время практически жили мы все. С их размочаленными подъездными дверями, с незакрывающимися никогда «люками» на крышу или чердак, с болтающимися на хилых петлях дверцах искореженных почтовых ящиках, в которых обязательно валялись «бычки»… Тогда нам казалось, что в мире для жилья нет ничего более совершенного, чем эти милые сердцу «хрущобы». Что греха таить, многие любовные сюжеты в холодное время года разворачивались именно на лестничных пролетах незабвенных пятиэтажек. Особенно у батарей отопления. Юра Нестерук хоть контурно, но все же вставил дорогие сердцу очертания домов в свои наполненные эмоциями рисунки, и оттого и наши друзья, кажется, выглядят очень естественно.
А еще некоторое время спустя в скверике был проведен книжный перфоманс, суть которого отражена в двух фотографиях, которые предлагаются вашему вниманию.
Не забывайте своих старых друзей!
