«Драйв от пластинок прошел, теперь хочется смысла». Могилевчанин собирает музыкальную коллекцию для будущих поколений

2419
Беседовал Евгений Булова. Фото автора.
Могилевчанина Леонида Казанкова я, по простоте душевной, хотел назвать коллекционером грампластинок. Но он категорически против. К слову «собиратель» мой недавний собеседник отнесся более лояльно, но тоже без энтузиазма. (Хотя вся его мастерская-офис буквально завалена всевозможными агрегатами и приборами, наверное, имеющими отношение к музыке).

«Драйв от пластинок прошел, теперь хочется смысла»

У Леонида Казанкова к винилу свое, авторское отношение.
У Леонида Казанкова к винилу свое, авторское отношение.

Если честно, то я уже и не знал, как охарактеризовать человека, однажды при мне застелившего весь свой большущий пол музыкальными пластиночными раритетами различных времен. Лично у меня повышенный интерес вызвали диски (я их вычислил сразу) с изображением собаки, слушающей граммофон – «His Master’s Voice» – «Голос его хозяина». Британская торговая марка, одна из старейших и авторитетнейших в мире. Как «Mercedes-Benz» среди автомобилей.

Кстати, сюжет наклейки взят с картины английского художника Фрэнсиса Барро, на которой он изобразил собаку своего покойного брата. Считается, что это самая известная собака в мире, ведь суммарный тираж пластинок фирмы огромен.

Пес, слушающий голос своего хозяина.
Пес, слушающий голос своего хозяина.

Когда брат художника умер в 1888 году, то его любимый пес по кличке Ниппер, любивший тихонечко покусывать хозяину пятки, очень тосковал. Однажды собака случайно подошла к фонографу, из которого доносился ранее записанный голос хозяина. Художника впечатлил сюжет застывшего и слушающего человеческую речь пса. Он сделал набросок и чуть позже нарисовал картину. Еще позже живописец задумал полотно продать, но никто не проявлял к нему интереса, мотивируя это тем, что животные не слушают музыку или нечто подобное.

К счастью для Фрэнсиса, его работу увидел весьма прогрессивный по тем временам менеджер, который моментально уловил оригинальность сюжета — собака, узнающая голос своего хозяина, и попросил художника пририсовать к фонографу медный рупор, превратив аппарат в граммофон.

Одним словом, вскоре, в 1900 году эту картину с подачи менеджера купила фирма « Граммофон» (художник получил аж 50 фунтов стерлингов), впоследствии ставшая знаменитой и назвавшая «His Master’s Voice» свой самый главный продукт – пластинки. Капитализация идеи картины оказалась просто фантастической.

Увы, бедный пес Ниппер не дождался своего увековечивания на дисках и за несколько лет до этого издох. О нем был снят фильм. Позже пластиночная компания завела двойника собаки, но этот маркетинговый ход уже не имел того потрясающего эффекта, о котором вы прочли выше.

Общие черты этой истории еще в доинтернетовскую для граждан бывшего СССР эпоху, в 1998 году, мне поведал один англичанин, у которого я неделю жил в пригороде Лондона. Разговорились как-то вечером на музыкальную тему… Теперь вот я возвратился к ней снова, увидев пластинку с наклейкой собачки и граммофона в руках у Лени Казанкова, который никак не хотел того, чтобы его именовали коллекционером.

– Я бы назвал себя подвижником, – немного подумав, уточнил Леонид. – Коллекционеры обычно сосредотачиваются на какой-то узкой области, которую они себе наметили. Сейчас существует неимоверное количество разных стилей музыки, двигаться по винилу в каждом из них невозможно.

– Тогда поясни, пожалуйста, свою миссию, что ли, в этом направлении.

– Я вижу, что этот материал, старые пластинки, становится бросовым и скоро просто исчезнет. Поэтому я его собираю. При этом моя роль здесь промежуточная, так как я собираю винил не для себя, а для того человека, кто будет после меня его пересматривать, сортировать, классифицировать.

– Значит, ты так никогда и не реализуешь мечту о выставке? Если мечта у тебя действительно есть. Все-таки здесь столько всего любопытного, а ты, как вижу, не очень горишь желанием вынести диски на широкую публику.

– Нет, мечта, конечно, существует, как же без мечты. Но столько много материала, а времени на сортировку абсолютно нет. Даже прослушать пластинки не могу.

– Когда ты говоришь «материал», я теряюсь в догадках – что ты имеешь в виду: исполнителя, производителя, фирму, студию, обеспечивающую качество?

– Саму пластинку, как таковую. В первую очередь, в божеском состоянии. Музыка, ее стиль здесь совершенно не при чем. Классика бывает хорошей и плохой, рок-н-ролл бывает плохим и хорошим. Мое юношеское увлечение рок-музыкой прошло, позже появилось желание вникнуть в суть англоязычных песен. Реализовав его, я понял всю легкомысленность жанра, стало даже как-то грустно и обидно за тех музыкантов, которых ты раньше слушал, не догадываясь, о чем они поют.

«Собачка» в фирменном конверте, 1940-е годы.
«Собачка» в фирменном конверте, 1940-е годы.

– Так сколько у тебя в общей сложности пластинок?

– Думаю, тысячи две. Процентов 85 – отечественного производства. В 50-е годы ведь существовали артели по производству пластинок, о чем мы просто почти ничего не знали. Артели выпускали почти половину всего объема. Другую половину выпускали государственные предприятия. У артелей качество записи было не на самом высоком уровне, так как они занимались копированием, а госпредприятия – прямой записью. Это когда исполнитель подходил к рупору и пел. Хорошо спел, значит, запись хорошая. Плохо спел – идешь попить чая или рома и все повторяешь до тех пор, пока не будет хорошо.

Шедевр отечественного производства.
Шедевр отечественного производства.

– Каким образом пополняются твои ацетатно-виниловые запасы?

– По разному. Но в основном сразу покупаю предлагаемые пластинки. Продается, допустим, 100 пластинок, я их все беру. Даже не прослушивая, времени нет.

– Какие экспонаты в твоей коллекции самые ценные?

– У меня десятка три пластинок царских времен. Есть фирменные пластинки американского джаза 30-х годов.

– Ленин, Сталин есть?

– Наверное, есть. Я не ставлю задачу собирать выступления политических деятелей.

– А откуда вообще у тебя такая страсть к дискам?

– Вспоминаю своих родителей, которые ставили пластинки, я их слушал, под них рос. В 60-е годы ведь в основном источником звуковой информации были радиоприемники, проигрыватели. Телевизоры у широких слоев населения появились только в самом конце 60-х.

Магнитофон «Telefunken», начало 1960-х.
Магнитофон «Telefunken», начало 1960-х.

– Несмотря на минимальный интерес собственно к исполнителям, музыка для тебя это что?

– Раньше – это был драйв. Помнишь, «две колонки в 200 ватт по груди твоей стучат»? Сейчас хочется больше смысла, поэтому появился интерес к текстовой части.

– В твоей мастерской живого места нет, даже снимок хороший сделать на таком фоне невозможно…

– Это потому, что помимо пластинок я еще интересуюсь звуковоспроизводящей аппаратурой прошлых лет, не младше 1965 года. А также телевизорами, холодильниками, швейными машинками, магнитофонами, пылесосами… Похвастаюсь, у меня есть очень редкий американский чейнджер (проигрыватель для нескольких пластинок – авт.) «Garrad RC 1». Кое что из аппаратуры сам ремонтирую, модернизирую.

Чейнджер для проигрывания нескольких пластинок, 1950-е годы.
Чейнджер для проигрывания нескольких пластинок, 1950-е годы.

– Для выпускника «машинки» по специальности «Электропривод и автоматизация промышленных установок» неплохо, а главное – показательно. Успехов тебе в подвижничестве!

– Спасибо.

Звукоусилитель, сделанный Леонидом из пылесоса, работает великолепно.
Звукоусилитель, сделанный Леонидом из пылесоса, работает великолепно.