Ранее были опубликованы части воспоминаний:
- 1. Теплый город Бобруйск
- 2. Игры в домино и «классики»
- 3. А навстречу «Человек-амфибия» идет...
- 4. Развлечения микрорайоновской «шпаны»
- 5. «Ковбои» из 19-й школы
- 6. Могилев, молодость, рок-н-ролл
- 7. Звучание душевных струн и тайна длиною полвека
- 8. Хиппи едут в Ригу. Через Бобруйск
- 9. Дэвид Бобер и другая «антисоветчина»
- 10. Не забывайте старых друзей
- 11. Тюрьма в институтском дворике
Девушки и домик
Если вы сегодня попытаетесь найти в Могилеве этот дом, возле которого в 1975 году запечатлены отдыхающие на лавочке дамы, Наташа и Света, то успеха – не видать.
Вы его не найдете, домик разрушился лет пятнадцать тому назад, оставив в качестве напоминания о себе лишь отдельные поросшие бурьяном фрагменты фундамента.
Вне всякого сомнения, скоро на этом месте появится новое строение, которое тоже начнет свой особый отсчет времени, ну а мы пока попытаемся вернуться на четыре десятка лет назад на улицу Садовую, где когда-то и стоял такой вот экстравагантный двухэтажник. Кстати, вобравший в себя многие характерные архитектурные признаки частных домов нашего областного центра (а также моего любимого Бобруйска) в прошлом. Сегодня ведь не встретишь такой вот необычный, «положенный» прямо на землю оштукатуренный первый этаж, еще и с полумонастырскими окнами. Да и другие особенности дома, некогда величественно возвышавшегося над редкими прохожими улочки на подступах к Дубровенке, могут послужить специалисту-строителю пищей для размышлений и даже вдохновения.
Но давайте оставим кесарю кесарево, а сами вспомним тот весенний день далекого 1975 года (именно тогда было сделано это фото), когда вся великая Страна Советов – СССР – активно строит коммунистическое общество. Завершается девятая пятилетка развития народного хозяйства, все активнее используется словосочетание «разрядка международной напряженности», Бобби Фишер отказался играть шахматный матч за звание чемпиона мира с Анатолием Карповым и отдал ему корону, продолжается война во Вьетнаме, начинается показ в СССР фильма Тарковского «Зеркало», завершается создание Минского института культуры, через некоторое время будет опубликовано приветствие генерального секретаря ЦК КПСС Л.И.Брежнева коллективу Минского тракторостроительного объединения, наращивает объемы производства завод «Могилевлифтмаш», начинает активно функционировать «полуночное» кафе на 13м этаже гостиницы «Могилев»...
А на лавочке дома по улице Садовой сидят две девушки и позируют начинающему фотохудожнику. Впечатленный пейзажной панорамой автор снимка стремился вместить колоритный домишко в кадр, а потому отошел на значительное от него расстояние. Но конек крыши все равно не вошел, да и дам разглядеть не так просто, многие их портретные детали попросту не видны. С одеждой тоже не все понятно. Хотя, если приглядеться, становится ясно, что левая девушка, Наташа, — в джинсах. Скажу больше: в очень дорогих и модных для 1975 года джинсах, как тогда только начали говорить – модельных джинсах: приличный клеш, широкий пояс на две пуговицы, светло-голубой цвет, легкая потертость и много ненавязчивых карманов – основных по бокам, внутренних, «пистонов», задних…
Цена таких штанов была вполне сопоставима со средней по стране зарплатой. А если учесть, что купить похожие джинсы можно было только при удачном стечении обстоятельств и только конспиративным путем, то переоценить их стоимость практически не представлялось возможным. Дороже был разве только дом с этой фотографии.
Но вот наличие большого числа карманов в джинсах как разтаки и стало причиной того, что после фотосессии девушка слева обнаружила утерю очень важной справки. Наверное, сунула документик в один из карманов, а тот оказался дырявый – джинсы ведь не новые, еще до нее бывшие в употреблении.
Одним словом, когда наша героиня лишилась бумажки (без которой «ты букашка»), настроение у нее заметно ухудшилось. В тот же вечер по «тревоге» был поднят фотограф, которому пришлось (не поверите!) в аварийном режиме проявлять еще не до конца отснятую фотопленку, которую сушили пылесосом, печатать карточки и принимать участие в их детальном изучении. То есть в расчет принимался даже тот фантастический вариант, если бы вдруг на фотографии можно было разглядеть эту самую злополучную справку или хотя бы какие-нибудь косвенные намеки на место ее нахождения...
Конечно же аврал никаких положительных результатов не дал, документик не нашли, с огромными трудностями пришлось его восстанавливать.
Слава Богу, никто не пострадал, Земля с орбиты не сошла, очередной Пленум Политбюро ЦК КПСС состоялся…
Воспоминания о прошлой жизни
Спустя сорок с лишним лет ваш покорный слуга, будучи в тех благостных местах, решил отыскать… Нет, не утерянную справку, а всего лишь то место, где когда-то стоял этот дом, ибо, как вы догадались, я был участником, пусть и не самым активным, той фото-сессии брежневского времени. Интересно всетаки побывать там, где когдато разворачивались забавные события молодости.
Однако драматизм произошедшего сегодня ничуть не уступил по накалу комизму прошлого.
Итак, по порядку…
Пройдя по вышеотмеченной улице раз, а затем и другой, я, к своему удивлению, не смог определить, где же находится искомое место. Моментом вымахавший бурьян скрывал возможные признаки. Грешным делом подумалось: уж не на другой ли стороне Дубровенки все происходило в семидесятых?
Вдруг гляжу – мужчина идет навстречу. Вроде бы возраст его вполне соответствует тому, чтобы он стал добровольным помощником в моем поисковом деле. Даже несмотря на то, что его отнюдь не респектабельная внешность вызывала вопросы.
– Здравствуйте, – говорю. – Вы случайно не знаете, где мог стоять вот этот дом? – и протягиваю ему фотографию.
Мужчина поставил на землю свою внушительную по размерам потрепанную сумку, взял фото, долго на него глядел, потом отступил на шаг и хрипловато поинтересовался:
– А тебе зачем?
– Просто так. Хочу найти то место, где мы когда-то фотографировались.
– В каком это году было? – уточнил он.
– В семьдесят пятом, – отвечаю, – это наши девушки, тогда еще студентки…
И в этот момент я ощутил явно неподдельный интерес у мужчины к событиям сорокапятилетней давности. Он с интересом следили за моим последовавшим повествованием и, казалось, готов был отдать свою сумку с нехитрым скарбом за какие-то дополнительные сведения о той, прошлой жизни. Не только моей, но и его.
Как оказалось, здесь, на небольшой по длине улице Садовой в Могилеве прошла вся его молодость, он сразу же указал мне на то место, где стоял домик, но фотографироваться на память отказался. На отрез!
Мы разговаривали с ним минут двадцать, я в запале достаточно подробно, насколько помнил, описал тот давний день семьдесят пятого и, похоже, окончательно вернул его в прошлое. Он почти ничего не говорил, а только внимательно слушал, тяжело вздыхая.
Единственная полновесная фраза, прозвучавшая в его исполнении, была такой: «А ведь я тогда в музыкальной школе занимался, на баяне играл»…
Затем мужчина смахнул накатившую слезу и всем своим видом дал понять: разговор закончен. Похоже, сопоставляя свою нынешнюю беспутную жизнь с той, прошлой, он испытывал не самые приятные ощущения.
– Ладно, друг, держись, – пожал я ему руку, и мы расстались.
Будь наш домик на прежнем месте, уверен, его многострадальные стены многократно бы приумножили значимость моих искренних слов. Но дома уже не было, а остальные строения, более модернового состояния -- что они в этой жизни видели?!
Впереди была целая жизнь
Помнится, прохладным весенним утром 1975 года мы с Васей Маком и еще с группой своих однокурсников направлялись в Питер на практику. Можно было поехать в Одессу, Новороссийск, но мы и еще человек восемь (из трех групп специальности ПТМиО ) выбрали Ленинград, морской торговый порт. Культурная северная столица СССР.
До отправления поезда оставалось время, и мы решили сфотографироваться на мосту могилевского железнодорожного вокзала.
Что символизирует моя поднятая рука (см. фото) – ума не приложу. Совершенно не помню. Может, особый смысл заложен в кулаке, не знаю.
Тогда, в 1975, мы никуда не спешили. Впереди у нас, двадцатилетних, была целая жизнь.
В 2020 году, впервые за минувшие 45 лет пришел на это самое место. Понятное дело, без Васи, которого не стало еще в 2010. Захотелось снова сфотографироваться на этом самом мосту.
Вокзал уже перестроен, территория облагорожена.
Взглянув на проносившийся под ногами товарняк, ощутил желание спрыгнуть в вагон с углем и умчаться куда-то далеко-далеко. Не прыгнул…
А когда решил сфотографироваться, то испытал серьезные проблемы – никто из проходивших мимо людей не хотел, вернее, не мог мне помочь, все неимоверно спешили. Кто на поезд, кто на встречу, кто на работу... К тому же, мне надо было понятно объяснить «фотографу» все особенности этой необычной съемки – какой ему выбрать ракурс, где мне стать, куда глядеть. Хотелось ведь повторить вариант 45-летней давности.
Я проторчал на своем «посту» минут тридцать, прежде чем смог «выцепить» какого-то школяра, который в конечном итоге так и не смог поставить меня в нужное место кадра. Все спешка виновата...
Тогда, в 1975, мы с Васей никуда не спешили…
Так вот на практику мы ехали в приподнятом настроении, впереди нас ждала почти столичная жизнь, отягощенная разве что только работой в порту слесарями третьего разряда по ремонту портальных кранов. Правда, своеобразным бонусом можно было считать то, что район порта напоминал этакий маленький «шанхай», где постоянно звучала разноязыкая речь моряков из разных стран – США, Греции, Бразилии, Италии, Испании, Колумбии, Японии… А это значит, что практически все окружающее пространство было наполнено всевозможными импортными товарами – сигареты, пластинки, джинсы, другие шмотки, напитки,… В эпоху тотального советского дефицита это все дорогого стоило.
Правда, одни товары можно было вполне легально приобрести в валютных магазинах (но где ты этой валюты возьмешь?), другие поступали исключительно контрабандным путем – моряки умудрялись выносить из своих кают на советскую землю сигареты в носках, пластинки и всякое тряпье под рубашками, куртками… Трое джинсов можно было надеть на себя.
А во рту кусок бразильского шоколада
Наш завкафедрой несколько раз перед отъездом повторил, что «вам, мужики, за девяносто дней надо успеть сделать три дела – погулять по Невскому, подготовить материал для курсового проекта по портальным кранам и жениться на ленинградке».
Каждый из нас реализовал только по два первых пункта. Во-первых, жениться никто особо не стремился, даже не взирая на перспективу ленинградской прописки. Во-вторых, с деньжатами было туго, на стипендию особо не раскрутишься.
К счастью, в порт частенько приходили суда со всевозможными продуктами питания, при разгрузке которых, как бы это помягче выразиться, появлялась возможность не только продегустировать товар на месте, но и прихватить за пазухой в портовое общежитие. Естественно, благополучно миновав пропускной турникет, на котором дежурили якобы бдительные охранники.
К примеру, марокканские апельсины, которые очень долго разгружали с какого-то огромного корабля, мы ели недели полторы день в день. Я уже на них смотреть не мог.
Кусковой бразильский шоколад вообще не исчезал из наших тумбочек месяца два. Замечу, что приличных размеров шоколадные куски всевозможных форм имели совершенно лишенный сладости вкус, sugar free (без сахара), как сказали бы сегодня. Поэтому у каждого из практикантов рядом с пакетом шоколада стоял кулек с сахаром – запихнул, извините, в рот кусок бразильского деликатеса, а наверх – столовая ложка сахарку! Объеденье!
Там же, в Питере, в ресторане «Бригантина», где постоянно было много иностранных моряков, мы впервые увидели эротические номера в исполнении ансамбля девушек. Зрелище, на которое потом ходили неоднократно, оставило незабываемые впечатления.
Не оставили без внимания и первую советскую рок-оперу «Орфей и Эвридика», которая только-только вышла на большую сцену. В главных ролях легендарные советские исполнители – Альберт Асадулин и Ирина Понаровская.
Конечно же, неоднократно бывали в Эрмитаже, а в одном из выставочных залов на канале Грибоедова мы с Маком даже выставили пяток своих рисунков весьма двусмысленного содержания. А дело было так. На проходившую там какую-то крутую выставку то ли голландской, то ли французской графики было не попасть, но мы с Маком умудрились проскочить, притом бесплатно – сказался портовый опыт преодолевания всевозможных пропускных пунктов. Мало того, что на выставку сходили, так еще и вставили под стекла свои работы – поверх оригиналов. Кажется, дня два наши рисунки радовали глаз настоящих ценителей высокого графического искусства, а потом «подставу» заметили.
Продолжение следует.
Дорогие друзья!
Редакция «Вечернего Бобруйска» просит откликнуться студентов 1970-х, выпускников Могилевского машиностроительного института, которые узнали себя в этой истории, а также выпускников других вузов, которые хотели бы дополнить воспоминания.
Если вы желаете поделиться своими воспоминаниями, старыми фотографиями, свяжитесь с нами по телефону: +375-29-142-09-45 (вайбер, телеграм) или напишите на редакционную почту:
А еще мы благодарны за уже поступившие отклики жителям бобруйского двора на Интернациональной. Некоторые из них уже опубликованы:
- «Я вас всех помню и люблю!» – бывший директор 19-й школы откликнулась на воспоминания о жизни бобруйского двора на Интернациональной
- Отклики читателей. «Микрорайон, 19-я школа, Шаманка, «Мир», парк и танцплощадка... Все было «протоптано» нашими ножками!»
- «Я буду жить, пока горлицы не покинут наш тополь». Продолжение воспоминаний о жизни бобруйского двора на Интернациональной
