Читаешь про «огромный заброшенный бункер под Бобруйском» и думаешь – явно преувеличивают. Приезжая на место – поражаешься его масштабам: два этажа, бесчисленные коридоры, небольшие помещения, огромные залы. Внутри, однако, кроме стен, почти ничего уже и нет – что-то вывезено военными, что-то разграблено. Проведя несколько часов в кромешной темноте в этом лабиринте, осознаешь: такие объекты, по сути – настоящие «осколки былого величия». Беларусь была частью огромного государства и находилась близко к территории «потенциального противника». Поэтому здесь и размещали передовую технику, оборудование, боеприпасы. И строили уникальные для своего времени подземные объекты.
Заброшенное в лесу подземелье – бывший командный пункт 22-й гвардейской тяжелой бомбардировочной авиационной Донбасской Краснознаменной дивизии с позывным узла связи «Руно». Отсюда и расхожее название – бункер «Руно».
О том, как был устроен и функционировал этот засекреченный объект, нам рассказывает бывший начальник штаба 22-й гвардейской тяжелой бомбардировочной авиационной дивизии Владимир Васильевич Женихов, гвардии полковник в отставке, штурман первого класса.
КП мог выдержать ядерный удар
Подобные командные пункты (далеко не всегда подземные и не такого масштаба) строились в конце 1970-х годов почти на всех аэродромах дальней авиации. В 1983 году КП под Бобруйском уже вовсю эксплуатировался.
Понять, почему так важен был этот объект для Советской армии в годы «холодной войны», помогает список целей, которые в 2015 году рассекретило Национальное управление архивов и документации США. Об этом тогда писали СМИ, ссылаясь на само ведомство. Целью атомных бомбардировок США должны были стать несколько белорусских городов. Одной из ключевых задач было уничтожение инфраструктуры ВВС противника. Поэтому, в числе прочего, планировалось сбросить бомбы на объекты в Бобруйске, Гомеле, Мачулищах.
Узел связи на КП, в случае необходимости, мог связаться и принять сигнал и от штаба воздушной армии, дальней авиации, и даже от генерального штаба. Поэтому был защищен: построен из сверхпрочного бетона и спрятан под землей.
– Его было не достать обычными боеприпасами того времени. Он выдержал бы воздушный ядерный удар, – рассказывает Владимир Васильевич.
Командный пункт был устроен таким образом, что в течение двух недель мог быть полностью автономным. Электроэнергией его обеспечивали два дизельных генератора. Функционировала своя водопроводная и канализационная системы, фильтрационная установка, снабжавшая бункер чистым воздухом.
Все виды связи (телефонную – обычную и секретную, радиосвязь и телеграф) обеспечивал отдельный батальон связи. Работала аппаратура «Чайка» для связи с самолетами.
Уникальная для своего времени система боевого управления
А главное – уникальная командная система боевого управления, в которой были использованы самые современные технологии того времени.
Очевидцы вспоминают: вся оперативная информация выводилась на два экрана, стоящие по бокам. Каждый экран состоял из 8−12 телевизоров. На них электронно-лучевые трубки выводили всю информацию, которая приходила по линии АСУ.
Как уже было сказано, КП принимал сигналы от вышестоящих подразделений, вплоть до генерального штаба. Вся поступающая информация записывалась на магнитную ленту.
– Мы могли даже получить команду «выдать ядерные боеприпасы», – рассказывает Владимир Женихов. – Они хранились в спецчасти недалеко от Ломов, которая нам не подчинялась. Но на КП присутствовал их представитель, и при получении такой команды докладывал об этом своему командиру. После этого ядерные боеприпасы разрешено было вывозить на аэродром.
Система пожаротушения: счет на секунды
На командном пункте работала особая система пожаротушения. В случае угрозы пожара (срабатывания датчиков) КП автоматически заполнялся нейтральным газом (азотом). В таком случае счет шел на секунды: присутствовавшим там нужно было успеть надеть изолирующий противогаз, который всегда имелся при себе. Такое средство защиты обеспечивало кислородом на 15 минут. За это время нужно было успеть покинуть КП. А пламя внутри без кислорода гасло.
– Однажды мне даже пришлось снять подчиненного с дежурства, потому что он курил где-то на рабочем месте. Он на меня обижался, а в это время на КП находилось всё управление дивизии. Все там были. Я ему тогда сказал: что ты творишь? Сработает система защиты, и мы тут все покойники!
Экипаж потерялся
Вопреки расхожему мнению, на КП не было визуального контроля над экипажами, по локаторам, как это показывают в кино. Радиолокационная станция, которая бы обеспечивала такой контроль в дальней авиации, стоила бы огромных денег.
– Контроль над экипажем вели другим способом: подавали заявку на командный пункт ПВО, а они отвечали, где находится экипаж, и сколько единиц находится в боевом порядке. Так стали делать после того, как один экипаж, если так можно выразиться, заблудился, и вместо возвращения домой, улетел в Иран.
В те годы Владимира Васильевича еще не было на КП. Свидетелем событий был Геннадий Диско, служивший тогда оперативным дежурным. Сейчас его, к сожалению, уже нет в живых, но в 2016 году он рассказывал:
«Аппаратура бункера позволяла связываться с самолетами не только по всему СССР, но и миру. И однажды это очень пригодилось, когда с КП «Руно» смог связаться «пропавший» сверхзвуковой ракетоносец-бомбардировщик «Ту-22». В рамках дивизионных учений с аэродрома под Моздоком в Барановичи вылетело 24 бомбардировщика «Ту-22». Но приземлились только 23 машины. Искали мы самолет долго, обзванивали все военные округа – шутка ли, пропал стратегический бомбардировщик. Неожиданно по засекреченной связи пришел звонок – самолет нашелся на туркменском аэродроме Мары.
Позже выяснилось, что во время посадки в самолет штурман случайно задел ногой прибор, отвечающий за ориентирование, и бомбардировщик полетел не на север, а на юг.
«Ту-22М2» пролетел над СССР, а потом пересек границу и углубился на территорию НАТО, не подозревая, где находится. В итоге советский бомбардировщик залетел в воздушное пространство Ирана.
Командир корабля, уверенный, что летит в Барановичи, был очень удивлен, глядя на хронометр – какое солнце в 3 часа ночи в Беларуси? Штурман на логичный вопрос: «Где мы?» только пожал плечами. Спустя некоторое время летчикам все же удалось сориентироваться, и они вернулись обратно в воздушное пространство СССР, запросили помощи открытым текстом.
За все время полета над территорией НАТО советский бомбардировщик не был засечен радарами ПВО. Говорят, много генералов тогда стали полковниками»...
В 1990-е годы командование дивизии находилось на авиабазе в российском Энгельсе, под Саратовом. 200-й тяжелый бомбардировочный авиационный полк вывели из состава дивизии в связи с передислокацией из Бобруйска за Урал. Командный пункт передали Вооруженным силам РБ. Владимир Васильевич вспоминает: там случился пожар. А потом бункер оказался заброшен – за невостребованностью.
Сейчас это вряд ли место для массового туризма – достаточно экстремальное. Повсюду надо быть настороже: снаружи в холме множество не всегда надежно укрытых дыр, внутри лабиринты коридоров в кромешной тьме... И массы мелкой пыли – ее не всегда замечаешь даже в свете фонаря, ее не видит фотокамера, но напоминать о своем существовании она будет еще несколько дней затяжным чиханием. В остальном же тут, на удивление, чисто – если, конечно, не считать природную грязь и остатки отделки; «ненатурального» мусора в бункере почти нет.
На бывшем пункте не ловится современная мобильная связь, техника может «глючить», но совсем потеряться не дают оставленные «схватчиками» стрелки – здесь иногда играют в игру Encounter. Но пробираться внутрь КП приходится буквально ползком по грязи. Подземные залы с отличной акустикой, а пара комнат – словно из фильма Тарковского «Сталкер». Вроде, обычные, серые, пустые, но с оглушающим звоном капель на входе.
