Известный онколог, заслуженный врач Беларуси, член Совета республики Олег Суконко дал интервью «Народной Воле».
– Олег Григорьевич, вас назначили главным по коронавирусу в Могилевской области. Расскажите, как там идут дела, есть успехи?
– Меня назначили, я съездил туда, мы наметили планы, а потом я ушел на больничный – позвоночник на охоте сломал. И сейчас всё еще восстанавливаюсь.
– Как это вы так умудрились?
– Ну вот так: там спуск небольшой был, ноги поехали вперед, и я всем своим весом приземлился на пятую точку. И первый поясничный позвонок сломался.
А в Могилевской области мы наметили глобальный план действий. Я встречался и с губернатором, и со всеми его заместителями. Они неплохо работают, но инфекционная больница – старая, нужна новая.
Мое личное мнение такое: загружать больницы общего профиля ковидными больными – это неквалифицированно. Должны быть специальные инфекционные клиники, и я об этом докладывал Наталье Кочановой – нужна специальная программа этого направления. Во главе с РНПЦ эпидемиологии нужно давать нормальную, правильную, честную статистику по коронавирусу и от нее исходить. Никто не должен бояться этой статистики! Сколько у нас по-настоящему людей больны ковидом? Ни вы, ни я не знаем точного ответа.
– А вы поднимали вопрос про статистику в верхах?
– Я не просто поднимал, а наехал по этому поводу на нынешнего и предыдущего министров здравоохранения. Я спрашивал: где конференция по итогам первой волны коронавируса? Почему не провели, не объяснили, не сделали выводы? Это самое важное – сделать вводы, наметить программу, понять, что делать дальше. Коронавирус никуда не денется. Значит, должна быть госпрограмма масштабная, включающая строительство, перестройку, ремонт всех инфекционных больниц. И штаб должен возглавлять главный эпидемиолог страны, директор РНПЦ эпидемиологии, которого не слышно и не видно. Не устраивает он вас – так поменяйте. И в этом центре должна определяться генетическая структура вирусов, которые у нас циркулируют. Надо знать, будет на них действовать российская вакцина или нет. Это большие исследования! Нужно обстоятельно этим заниматься, структуру выделить, деньги, потому что это только начало – допускаю, что коронавирус будет и в следующем году, он лишь изменит свою природу. Моя точка зрения как бывшего онколога (я сейчас не работаю), что это искусственная вещь, созданная за рубежом, и она будет циркулировать постоянно. А потом еще что-то придумают. И мы должны быть готовы к этому очень серьезно.
Да, у нас ведут борьбу с этим вирусом, но надо, чтобы это делалось на высочайшем уровне. Надо серьезно заниматься проблемой, а не просто тушить пожар.
Не знаю, может, и Лукашенко о моих словах доложили, но после этого моего выступления со мной стали как-то холодно здороваться. Люди должны знать правду! Так было у нас в онкологии, когда я работал. Мы вели статистику, дублировали ее. У нас же есть национальный статистический комитет…
– …который вообще перестал публиковать данные по смертности.
– У нас привыкли всё прятать, чтобы всё было якобы тип-топ. А в онкологии мы свою статистику вели, у нас был специальный отдел в РНПЦ, и мы следили за каждым больным. И, исходя из конкретных цифр, уже принимали решение, как нам развиваться, что строить, куда двигаться. Может, я не прав, но, как практик, считаю, что так надо делать. Но у нас нет людей, которые способны сказать высокому начальству, что это нужно.
– Так вы же сенатор, можете всё это озвучить на Всебелорусском собрании. И вы хороший оратор.
– А стоит ли?..
– Вы же знаете об открытом письме врачей, в котором выдвинут ряд серьезных требований к власти. Вы его подписали?
– Не подписывал и, честно говоря, даже не читал. Я как сенатор даже не вмешивался в это. Сидел тихо.
– Хотя, как сенатор и авторитет в медицине, как раз и должны были не отмалчиваться, а сказать свое слово.
– Вы видели на днях новости, как Лукашенко выступал? Там генералы сидели и дрожали, глаз не поднимали, когда он говорил, что всех нужно за коррупцию посадить и отобрать всё до последней нитки!
– К генералам, конечно, есть вопросы. Но, кажется, именно на этом совещании Лукашенко впервые признал: мол, парни, у нас с вами тоже косяков хватает. Мне хотелось бы, чтобы эти слова на свой адрес принял не только генеральный прокурор, но и сидевший там председатель Верховного суда Валентин Сукало. Потому что то, что сегодня творится в судах, – это всё происходит с его молчаливого согласия.
– Сукало не будет выступать, поэтому он до сих пор на этой должности. Всё определяет Лукашенко.
– Так может, вам, в отличие от дрожащих генералов, всё же стоит выступить на Всебелорусском собрании и назвать вещи своими именами?
– Наверное, кроме меня никто и не скажет…
– У меня к вам еще один деликатный вопрос. На вашей странице на сайте Совета Республики в графе «Адрес и служебный телефон» указано: административное здание на пересечении МКАД и Логойского тракта. Это почти как у Чехова – на деревню дедушке! Там же указано, что вы являетесь заместителем руководителя по связям с общественностью ЗАО «Выставочный центр «Аквабел»…
– Я уже директор, меня повысили!
– А почему вы, известный онколог, доктор наук, ушли из медицины?
– Меня ведь эвакуировали. И постарались, чтобы меня нигде больше не было.
– Было много разных слухов по этому поводу, в том числе и о ваших непростых отношениях с бывшим министром здравоохранения Караником…
– С Караником у нас личная неприязнь. Причем серьезная. Я считаю, что он редкий первостатейный демагог. Это Качанова его ввела… Когда меня просили дать ему характеристику, я сказал: могу написать большими буквами на листе, но это будет нехорошее слово.
А когда он пришел в министерство, меня выкинули без права трудоустройства.
– Я еще как-то могу понять про государственные клиники, но ведь есть куча частных…
– Я без дела не сижу. Пытаюсь создать свой институт косметологии и пластической хирургии. Есть возможности, есть финансирование. Но в течение года уже не можем получить место, где мы хотели строить.
– Вы онколог, почему вдруг пластическая хирургия и красота?
– Я не могу сейчас все карты раскрывать…
Еще я консультирую в одном из областных частных центров по поводу создания центра по раннему выявлению рака. Если всё получится, то каждый сможет обследоваться на наличие рака в организме. Так что работой я себя завалил. Мне интересно в этом направлении двигаться, новая стезя.
– Наверное, сейчас чувствуете себя более свободным?
– Да.
И раз уж я коснулся темы пластической хирургии, то могу сказать откровенно: у нас ее на настоящем уровне нет – ни государственной, ни частной. Но это тема для отдельного разговора, может, дам отдельное интервью, когда начнем строить.
– Вы говорите, что у вас с прежним министром здравоохранения сложные отношения. А с нынешним?
– Нынешний, видимо, на меня разобиделся, когда я очень резко выступил по поводу сосредоточения всех средств, оснащения и переоснащения клиник. Он тогда еще не был министром. Может, подумал, что я претендую на этот высокий пост.
– Но сейчас его мечта сбылась, он в статусе…
– К сожалению, он не способен ничего поменять и продвинуть. Там нужно менять тотально всё министерство и брать нормальных профессионалов. А многих ушли…
– Кстати, о профессионалах. Открытое письмо медиков подписало немало авторитетных людей. Тот же экс-глава РНПЦ «Кардиология» академик Мрочек…
– Мрочек?.. После того как я очень жестко выступил против Караника на одной из коллегий Минздрава, где меня хотели распять, Мрочек сказал мне: ну зачем ты так резко? Я предлагал тогда ему и другим коллегам написать коллективное письмо А.Лукашенко о том, что происходит. Не рискнули. А потом видите, как получилось…
– А могли бы вас, конечно, послушать…
– Никто не хотел слушать. А может, потом и не дали бы мне даже в частных структурах работать, и средств к существованию вообще не было бы.
– Да ладно, вы же столько лет при должности и при статусе, какая-то подушка финансовой безопасности у вас должна быть.
– Кстати, сильно искали и проверяли всё, что у меня есть. Видимо, хотели посадить. Еще при Каранике было, 70 человек проверяло – ничего не нашли! Уволили меня по статье «Без объяснения причины увольнения» – оказывается, есть такая статья для руководителей.
– С другой стороны, слава Богу, что на свободе!
– Да, это самое главное!
– Говорят, болезни неслучайно приходят, и если уж хворь уложила тебя в постель, значит, Вселенная дает время подумать, что ты делаешь не так, поразмыслить над всем, что происходит в твоей жизни, расставить приоритеты…
– Грехи наши!.. И зависть человеческая.
– Вы завидуете кому-то?
– Я – нет, а вот мне завидуют.
– Коронавирус вас миновал?
– Нет, переболел. Не тяжело, но средне.
– Что вы думаете по поводу вакцинации? Я смотрю, что даже среди врачей мнения по этому вопросу полярные…
– Вопрос очень сложный…
Мое мнение: надо вакцинироваться. И именно российской вакциной. Она поднимает общий иммунитет. Да, могут быть осложнения, но она неспецифическая, действует на иммунитет.
– Не известно же, как потом аукнется эта иммунная активизация…
– В химиотерапии есть новое направление, еще когда я уходил, мы им занимались: берется своя опухоль, таким образом создается антитело против рака, которое борется с раковыми клетками, оставшимися в организме, путем воздействия на иммунитет. Это чрезвычайно перспективное направление в онкологии! Я хотел у нас его развивать…
Поэтому мое личное мнение по поводу вакцины от ковида: прививаться надо, это стимулирует иммунитет. Причем прививаться надо не только тем, кто не болел, но и тем, кто перенес коронавирус. Если анализ показал, что после болезни антител много, значит, можно какое-то время не прививаться. Поэтому, по моему умозаключению, тем, кто перенес коронавирус, можно один раз вводить вакцину, а кто не перенес – два раза. И я именно за российскую вакцину. Я знаю, что серьезные люди работали над ее созданием.
– Олег Григорьевич, а почему вас отправили именно в Могилевскую область бороться с коронавирусом?
– Понятия не имею! С другой стороны, какая мне разница? В Могилевской области у меня хорошие отношения с губернатором Леонидом Константиновичем Зайцем – так что я даже рад был! Мы с ним на охоте познакомились еще в те далекие времена, когда он где-то в Молодечно работал. И с тех пор подружились.
– Он случайно не был на той охоте, которая стала для вас печальной?
– Нет, это я на своей базе упал.
Когда президент дал клич о восстановлении малой родины, я откликнулся. Жена умерла пять лет назад, и я оказался… Почувствовал, что надо мне что-то делать, чем то заняться. Поехал на свою родину в Витебскую область, где предки мои захоронены. В той деревне – церковь середины XVIII века, и недалеко – усадьба моих родителей. Речки и пруды там все заросли… Короче, начал я всё это восстанавливать. И уже четыре года этим занимаюсь. Друзей привлек – они помогли, сделал хорошую охотничью базу. И решил устроить открытие. Пригласил всех местных охотников, была такая классная охота! Если бы я еще не сломал позвонок… Не повезло, конечно…
– Сразу поняли, что перелом?
– Конечно. Когда сверху вниз падаешь – это, как правило, компрессионный перелом. Если ноги-руки двигаются, в туалет ходишь без проблем, значит, нет нарушения тазовых органов. Мне повезло, что сдавило просто позвонок, обошлось без нарушения спинного мозга и нервов. Побаливает еще спина, но заживет! Я уже хожу, двигаюсь. Вот сейчас пришел из бассейна – проплыл полкилометра.
– В каком санатории отдыхаете?
– «Озерный». Хороший санаторий, мне здесь нравится.
– По голосу слышно, что вы в ресурсе, не разбалансированы.
– Я, даже когда полтора месяца лежал, духом не падал! У меня твердая нервная система.
– А когда работу потеряли, когда двери все перед вами захлопнули, самообладание не дало сбой?
– Понимаете, меня выгнали как ненужный элемент без объяснения причин. Хотя я сделал немало для онкологии на своей прежней должности. В наше время построить девять зданий и отремонтировать капитально центр – это не так просто…
Но я дома сидел ровно два дня.
– Водку пили?
– Ничего не пил. Поотдыхал и вышел на новую работу, причем сразу включился. Сейчас разрабатываю институт красоты, какого еще на было в стране. Если здоровье мне позволит, то будет. И он будет лучший!
– Все-таки сила характера у вас есть!
– Ну я же из деревни вышел! Кстати, в деревне своей я пруд уже восстановил, сейчас ищу в России спонсоров.
– А почему в России?
– У нас уже нет таких бизнесменов… Мне помогали пруд восстановить некоторые люди, имен называть не хочу, сейчас санкции против них ввели. Поэтому будем россиян привлекать, надо же дело до конца довести! А на фирме у меня хорошие отношения с владельцем, я ему очень обязан – он меня подобрал, не дал впасть в депрессию…
– Вы так и не ответили на вопрос по поводу Всебелорусского собрания. Будете выступать? По большому счету, вам все равно уже нечего терять, а если уходить – так красиво!
– Подумаю…
Я в медицине выступал резко и всегда в основном один. Ну вот, довыступался…
