Потому что даже все вместе взятые книги (а библиотека у Александра Сергеевича большая, плюс он до сих пор хранит свои студенческие конспекты!) не расскажут всего того, с чем эксперт столкнется на практике.
Александру Купчикову 65 лет. Он родом из Витебской области и после окончания Витебского государственного мединститута в 1977 г. и годичной интернатуры в Могилеве с августа 1978-го работает судебно-медицинским экспертом в Бобруйске — вот уже без малого 42 года.
Коллеги отзываются о нем исключительно положительно и с большим уважением: трудоголик, преданный своему делу, наиболее опытный специалист, который умеет передавать свои знания ученикам, скромный, открытый, отзывчивый человек. О профессиональном опыте, особых случаях из практики и личных увлечениях Александр Сергеевич Купчиков рассказал нам лично.
«Эксперты тоже люди, и мы сочувствуем умершим и их близким»
Желание стать судмедэспертом появилось у вас еще в школьные годы. Что повлияло на ваше решение?
– В Витебске наша семья жила в пятнадцати минутах ходьбы от медицинского института. Папа работал теплотехником, а мама — медсестрой тогда ещё в «костном» отделении облбольницы и часто вынужденно брала меня маленького с собой на работу. Поэтому с раннего детства я привык видеть травмы, ожоги, и их вид совершенно не пугал меня. А в 9-м классе, как-то прогуливаясь с друзьями, мы оказались возле судебно-медицинского морга. Разговорились с экспертом. Он, видимо, почувствовав мой интерес, посвятил меня в некоторые детали профессии. После этого мне стало еще интереснее. В 10-м классе я уже знал, на кого буду учиться. При поступлении к заявлению прилагалась анкета, в которой нужно было указать факультет. Так вот я указал сразу не только факультет, но и специальность — «судебная медицина». Прочитав мою анкету, председатель приемной комиссии сказала: «Сколько работаю, впервые такое вижу!»
Страхи, связанные с работой судебно-медицинского эксперта, я никогда не испытывал, эта деятельность мне всегда нравилась и чувство разочарования в выбранной профессии, к счастью, мне не знакомо.
Часто спрашивают, каково это — быть судмедэкспертом, постоянно сталкиваться с тем, о чем многие предпочитают даже не думать? На это я отвечаю: эксперты тоже люди, и мы сочувствуем умершим и их близким. Но вместе с тем неживое человеческое тело — это объект нашей работы. Как рабочий на заводе получает удовлетворение, вытачивая деталь из болванки, так и судебно-медицинский эксперт — делая заключение и отвечая на поставленные следствием вопросы.
«Все науки развиваются, в том числе судебная медицина»
— У вас в семье не только мама работала в медицине. Сколько всего человек насчитывает ваша медицинская династия?
— До мамы в нашей семье медиков не было. Ее пример вдохновил меня и мою сестру Елену — она и ее муж психиатры в Витебске. Моя супруга Наталья Михайловна (к сожалению, ее уже нет с нами) также имела высшее медицинское образование (по специальности «провизор»), но большую часть трудовой жизни работала в судебной медицине фельдшером-лаборантом. Наши дети также сделали свой профессиональный выбор в пользу медицины: дочь Юлия — рентгенолог в Бобруйской центральной больнице, сын Сергей — патологоанатом в Москве. То есть всего семь медиков в нашей семье, из них шестеро окончили Витебский государственный мединститут (теперь это университет).
— Вы можете сравнить судебную медицину сейчас и 40 лет назад. Что, на ваш взгляд, изменилось за эти годы?
— Все науки развиваются, в том числе судебная медицина и её практическое применение – судебная медицинская экспертиза. Появляются некоторые новые методики, оборудование. Значительно улучшились условия работы экспертов. Изменилось и само заключение эксперта. Если раньше оно оформлялось в кратком виде, то сейчас описательная часть и выводы занимают несколько листов. Что касается самих вскрытий, то их стало заметно меньше по сравнению с количеством, которое было, к примеру, 30-40 лет назад. Тогда как экспертиз живых лиц сейчас проводим больше, т.к. по постановлению правоохранительных органов они стали обязательными для потерпевших. Чаще всего это бытовые травмы и ДТП. Эксперт устанавливает степень тяжести телесных повреждений, их характер, механизм и давность образования, решает ряд других вопросов.
«Однажды поступил такой вызов: в кювете найден труп мужчины»
— Опытному судебно-медицинскому эксперту под силу сделать правильное предположение о причине смерти еще только на стадии осмотра места происшествия и помочь следствию?
— Если на теле колото-резаные ранения, то информация, как говорится, на лицо. Бывает, что при осмотре трупа на месте происшествия наружных телесных повреждений нет, а при вскрытии эксперт выявляет повреждения внутренних органов. Помогают установить истину и лабораторные исследования.
Безусловно, уже при осмотре места происшествия складывается какая-то «картина» и именно судебный медицинский эксперт может указать и подсказать направление, в котором дальше двигаться следствию.
Однажды поступил такой вызов: в кювете найден труп мужчины. На месте происшествия первые впечатления говорили о возможном дорожно-транспортном происшествии. Однако я, проведя осмотр трупа погибшего, установил, что телесные повреждения на нем не связаны с ударом транспортным средством, а нанесены тупым предметом и не на этом месте, а в другом.
В то же время я всегда говорил своим ученикам: «Не спеши делать выводы». И вообще у нас принята практика коллегиальных обсуждений сложных экспертиз. Это позволяет исполнителю экспертизы посмотреть на свой вопрос с разных позиций и обратить внимание на то, чему ранее не придавал значения.
— Александр Сергеевич, какой случай из практики не стирается из вашей памяти?
— Это происшествие запомнилось мне длительностью проведения судебно-медицинской экспертизы — двое суток. На теле трупа неизвестного мужчины я обнаружил множество колото-резаных ранений, причиненных не менее чем двумя орудиями. Первый день описывал повреждения на одежде и теле, второй день — исследовал внутренние органы. Эксперт изымает биологический материал и направляет его в различные медицинские экспертные лаборатории, в том числе и на медицинскую криминалистическую экспертизу, которая устанавливает, каким предметом нанесены телесные повреждения. Эти данные очень помогают следствию. В данном случае преступников нашли и выяснили, что погибший — житель Украины, водитель. Убив его, двое злоумышленников забрали его грузовой автомобиль и катались по стране, пока их не задержали.
«Судмедэксперт, хоть и не лечит, но диагноз поставить должен»
— Что позволяет судебно-медицинскому эксперту качественно выполнять свою работу?
— Специалисту нашей профессии нужно иметь большие познания во многих областях медицины, ведь судмедэксперт, хоть и не лечит, но диагноз поставить должен. Безусловно, должен обладать специальными знаниями в судебной медицине и иметь немалый экспертный стаж. Настоящим экспертом, я считаю, меньше чем за пять лет не станешь. К слову, для «взращивания» профессионалов и существует институт наставничества. Практически все бобруйские судмедэксперты являются моими учениками.
— Я знаю, что кроме работы у вас есть еще одна страсть — море. И вам нравится не только любоваться его красотами, но и получать адреналин…
— Обожаю Красное море. Надеваю маску, ласты и смотрю красивейший подводный мир: кораллы, рыбы, скаты, небольшие акулы, черепахи, осьминоги, дельфины. Отдыхаем всегда всей семьей. В последнее время мы с детьми увлеклись виндсерфингом — это выход в море на доске с парусом. Испытываю потрясающие эмоции от морских прогулок! С нетерпением жду, когда выпадет возможность снова побывать на море.
— Спасибо, Александр Сергеевич, за интересное интервью! Успехов в работе и удачи в личных делах!
