Изучение дореволюционных (верстовка 1910 г.) и довоенных (РККА 1935 г.) карт показывало, что участок по левому берегу Птичи от Дараганова до Корытного, ныне дикий и безлюдный, в начале века был плотно населен. Среди болот и густых лесов столетие назад кипела жизнь, стояли хутора, были проложены дороги и лесные просеки. Парадоксально, но в наше время эти самые леса превратились в непроходимые чащобы.
Почему же все в одночасье изменилось? Когда и как это произошло? Горе в эти места пришло с войной. А настоящая трагедия случилась на Крещение 1943 года. Хутора Осы, Калиосы, Межное, Парщаха, Толстый Лес, деревни Белая, Бортное, Мосты, Старинка были уничтожены фашистскими оккупантами вместе с их жителями.
Анализ тогдашней военной ситуации и причины зверства карателей оставим историкам. В округе действовали сразу несколько партизанских отрядов. Воспоминания выживших задокументированы уроженкой деревни Евсеевичи Ириной Шимчик. Это красноречивые свидетельства эпохи.
Группа «Веломото» в ВКонтакте.
Сегодня названные деревни напоминают о себе только скромными обелисками над братскими могилами. Справедливости ради стоит отметить, что все они внесены в перечень воинских захоронений, и за ними ведется должный уход.
Свое путешествие мы оба раза начинали из Осипович. Сюда удобно и дешево добираться из Бобруйска по железной дороге. В первую поездку, 10 мая, мы двигались из райцентра через Дараганово, а 17 мая решили исследовать лесную грунтовку через Ставище.
Найти места расположения бывших деревень Межное и Бортное не составляет труда, поскольку сохранился участок старой дороги из Дараганова в Корытное. А вот деревянный мост через Птичь окончательно разрушился. За последние пару лет провалились бревна настила, сгнили доски. Неоднократно мост горел. Сейчас даже взбираться на него опасно. Быстро зарастает и ведущая к нему лесная дорога.
На открытом пространстве в урочище Межное высится стелла со следами металлического барельефа. Куда подевался сам барельеф, и что он изображал, не известно. Под стеллой в металлической оградке гранитный камень с надписью: «Деревня Межное 20 января 1943 года фашистами сожжена. Полностью уничтожено 86 мирных жителей. Вечная память».
В паре сотен метров к северу в зарослях сирени — другой памятник с безыскусной, но пронзительной надписью: «Здесь погибли 2 семьи Крепских, 6 (? — авт.) душ живыми спаленные в огне фашистами в 1943 20.01. Флорьян Мария и внучка Фэля 7 лет. 2. Мария 3. и внучки Галька 5 лет и Янек 3 года. От любящих матерей и детей».
По обеим сторонам дороги высажен молодой дубовый лес. А на полпути к Бортному среди одичавших, но буйно цветущих яблонь спрятался колодец. Сделан он по-хозяйски, с любовью. Ладно пригнаны доски, ведро опускается бесшумно на тонком тросике. Даже вода в колодце по-прежнему прозрачная и чистая. Словно жители ушли отсюда совсем недавно.
Въезд на бывшую деревенскую улицу Бортного преграждает упавшее дерево. Ощерившийся сучьями «шлагбаум» будто прогоняет путника прочь: мол, нет тут больше деревни, и смотреть нечего. Сухие яблоньки сцепили серые старушечьи пальцы над памятником со звездой. До войны в Бортном было 17 домов и проживали 86 человек.
Некоторые памятники на нашем пути находились непосредственно у дороги, а какие-то приходилось искать часами, наматывая километры. Подробной карты не было, описания были расплывчаты.
Так вышло в урочище Калиосы. В соответствии с современным административно-территориальным делением это уже Глусский район. С трех сторон урочище взяли в кольцо мелиоративные каналы. Нам пришлось изрядно поплутать по рукотворному лабиринту, пытаясь соотнести линии на карте с реальностью. Наконец на краю широкого луга, недалеко от трассы ЛЭП, мы обнаружили аккуратную оградку с памятником под березой. Площадка прибрана, у могилы свежие венки. Видно, что накануне тут побывали люди.
В свой следующий приезд мы двинулись от этого места на юг, в сторону урочища Парщаха. По широкой луговине, бывшей некогда непролазным болотом проложена сеть мелиоративных каналов. Те соединяются под прямыми углами, и эта «геометрия» выглядит вызывающе на фоне вольных фантазий ветра и облаков. Дорога петляет от мостика к мостику, то и дело теряясь среди густой травы.
На этот раз у нас был четкий маршрут в навигаторе, и дело представлялось простым. Но не тут-то было! Дорогу преградила эпическая лужа с коровьими следами и перекинутым поперек бревном. Справа виднелись болотные кочки, а слева лужа «впадала» в канаву, как Волга в Каспий. Бревно обнадеживающе плавало где-то посередине. Никак не обойти! Пришлось разуваться и рискованно балансировать, опираясь на велосипед. Колеса увязали по втулки в мягкой черной жиже.
На той стороне переправы нас ждала идиллия в виде теплых бетонных плит шлюза и проложенной поверху наезженной лесной дороги, о которой не подозревал ни навигатор, ни спутниковые снимки. А ведь дорога здесь проходила испокон веку. Эх, знать бы заранее!
По ней мы легко домчали до восточной оконечности лесного массива, некогда бывшего урочищем Парщаха. В лесу не осталось даже и следа, что когда-то здесь стояли дома и жили люди. Природа быстро заполняет пустоту.
За мостом дорога сворачивает на пыльную гравейку к Евсеевичам. У перекрестка высится памятник. Слева и справа от него стоят в почетном карауле «двухствольная» береза и куст сирени. В ограде — мраморная плита в память о 68 погибших жителях деревни Парщаха, установленная внуками и правнуками семьи Семенчук. В вышине гуляет ветер, гонит тучи на дождь.
Наше путешествие близилось к концу. Оставалось самое сложное — где-то там в глубине леса на востоке найти бывшую деревню Белую. До нее по прямой всего-то три километра. Но проблема в том, что дороги давно нет. Так начались настоящие приключения. Забегая вперед, скажу, что в этот раз мы потерпели поражение.
Ориентироваться в лесу по хорошей топографической карте для опытного туриста — плевое дело. Квартальные просеки, ручьи, тропинки, — всё служит подсказкой. Но что, если и карты нет, и просеки заросли, и тропинки давно утонули в зарослях ежевики? Единственное, что осталось в неизменном виде — мелиоративные канавы. Да и те на карте нарисованы фрагментарно… Оставалось уповать на везение.
Вначале мы двинулись на север по лесной дороге, ошибочно полагая, что она выведет к нужному месту. Дорога сузилась, пересекла канал, а вскоре и вовсе пропала под завалами деревьев. Пришлось возвращаться и снова перетаскивать велосипеды через упавшие стволы.
На берегу канавы в двух десятках метров молодая косуля вышла к воде. Чудесная картина словно из фильма о живой природе длилась ровно до того момента, пока косуля не подняла голову в нашу сторону. Еще можно было заметить удивленное движение ушей, а через мгновение лишь качающаяся ветка напоминала о встрече.
Позже за компьютером по треку навигатора удалось выяснить, что по ошибке мы прошли до бывшего хутора Чаща по лесной дороге, что некогда вела к деревне Старинка и дальше к поселку Корытно(е).
Еще два раза мы пытались пробиться по бывшим просекам, но всякий раз терпели неудачу. Лес преграждал нам путь. В отчаянии мы продирались по сухим кочкам сквозь заросли багульника и тянули велосипеды на плечах. Казалось, цель где-то рядом, на расстоянии вытянутой руки, но даже пара километров по лесной чаще растягивалась на часы. Мы выбились из сил и вынуждены были отступить.
Пообедав на развилке, мы отправились на юго-восток и вскоре выехали на Слуцкое шоссе недалеко от Глуши. С попутным ветром легко пролетели двадцать километров до Бобруйска. Наше путешествие было завершено, но неразгаданные загадки остались.
