Немалую часть своего повествования Леонид посвятил бывшим коллегам. В прошлом материале на эту тему речь шла о руководителях завода, с которыми ему довелось трудиться бок о бок, а сегодня, как пишет автор, «хочу рассказать о тех простых рабочих-заводчанах, которых я уважал, их много, и я подумал, что даже упоминание их имен даст мне ощущение исполненного долга – оставить добрую память о них».
Отец Бени Иоффе
К продолжению рассказа о заводчанах послевоенного поколения меня подтолкнули воспоминания моего друга Бениамина (Бени) Иоффе о своем отце. А возник этот разговор у меня дома, в апреле 2012-го, когда, по уже сложившейся традиции, несколько моих друзей пришли ко мне «на драники». (Небольшое лирическое отступление. Драники – это национальное блюдо двух братских народов, евреев и белорусов. Только у евреев они называются латкес, а у белорусов – дзяруны. И – это абсолютно точно! – никто в мире не любит драники сильнее евреев и белорусов. К этому с удовольствием добавлю, что совсем недавно большим любителем драников стал и мой славный внук Данька: пару раз в месяц я ему их готовлю. Надираю картошки, смешиваю с яйцами, добавляю соль – и на раскаленную сковороду. Ну а уж к ним все годится: и мясо или сало с лучком, и сметанка, и яичница-глазунья, и, понятное дело, пара рюмок водочки... раз в месяц можно и расслабиться!).
И в тот день мы, как обычно, кушали и разговаривали, я прочел им одну из глав своей будущей книги. И сразу же все начали вспоминать свое отношение к заводу: Марк Вольфсон, мой брат, работал некоторое время у меня в цехе водителем электрокара, а Бенин брат, Феликс, работал в инструментальном цехе контролером ОТК, а их отец Борис Алдонович был из тех, первых, кто восстанавливал завод с 1945 года, и проработал на нем до 1973-го.
«Сколько себя помню, день в доме начинался и заканчивался с завода Сталина-Ленина, это отец нам рассказывал о том, что они строят, и вообще о делах бригады, – начал свой рассказ Беня. – Отец был бригадиром заводской бригады столяров-плотников. Организатором этой бригады был Иосиф Соскин, молодой инженер-строитель, с него, собственно, и началась заводская служба капитального строительства и ее ремонтно-строительный участок. Отец по профессии был плотник, никакого специального образования не имел, но он прекрасно читал чертежи и схемы, и в бригаде пользовался авторитетом. Мне особенно врезалось в память название «Чигиринка»: отец неделями не выезжал оттуда – нужно было сдать заводскую базу отдыха к зиме, так как директор завода Югов был страстным любителем зимней подледной рыбалки, а приказ директора – закон. Было это в 1963 году….
Зимой и весной 1968 года, перед моим уходом в армию, была уже новая эпопея: сдать заводской пионерлагерь «Орленок» к лету. Фактически отец и его бригада обустраивали все заводские помещения. Отец был патриотом завода, а еще он с боями прошел всю войну, и у него много боевых наград, например, орден Красной Звезды, а это одна из самых почетных военных наград, которые давали героям.
В детстве об этом как-то не думалось: мой отец был для меня просто папа – спокойный и скромный человек, но сегодня, когда я уже старше его по годам, я понимаю, что он был настоящим мужчиной и делал свое дело хорошо».
Если хороший работник, то и человек неплохой
Владимир Зельдин (1931 г.р.) – непревзойденный расточник-универсал, три года вместе с ним мы работали в инструментальном цехе. Он знал мою маму и ко мне относился по-дружески, часто подшучивая надо мной, но по-доброму, любил порассуждать «за жизнь». В 90-х эмигрировал с семьей в США. Я знаком с его сыном Марком, он живет с семьей в Нью-Йорке.
Борис Марченко (1944 г.р.) – один из лучших в истории завода специалистов по изготовлению моделей из дерева для стальных и чугунных отливок в литейном производстве. Сложнейшая профессия. В 2009 году я встретился с ним на заводе, он уже был на пенсии и не очень здоров, но, по просьбе директора, приходил на завод и обучал профессии молодых рабочих. Недавно узнал, что у Бориса плохи дела с ногами, жаль.
Сергей Мищенко (1959 г.р.) – один из первых рабочих, которого я принял в свой цех. Вспоминаю его с уважением. В 2008 году он через сайт «Одноклассники» нашел меня, оказалось, его мать была еврейкой, и он со своей семьей переехал в Израиль. Жил в Ашдоте, там же, где и моя сестра Нелля. В один из дней мы с ним встретились и провели хороший вечер. Он пригласил меня в спортклуб, где тренировался, и выяснилось, что Сергей носит титул «Мистер Израиль» по культуризму в возрастной категории от 40 до 50 лет! И сейчас мы иногда перезваниваемся.
Евгений Щербич (1931 г.р.). Я знал Евгения Ивановича еще со школьных лет, когда мы с его племянником Мишей учились с первого по седьмой классы в 7-й школе. А когда я пришел после армии на завод, Евгений Иванович уже был знатным рабочим-фрезеровщиком, имел правительственные награды, но не этим он был известен. Мне кажется, что не было на заводе человека, который бы на вопрос: «Кто такой Щербич?» не ответил бы: «Это тот, который зарабатывает больше директора». Тем не менее, скромный и спокойный, он даже своим видом вызывал уважение, и большинство к нему так и относилось.
Заканчивая свой рассказ о моих коллегах-рабочих, я хочу дополнить его еще одним наблюдением: чем выше профессиональный уровень и мастерство рабочего, тем выше, как правило, и его моральные качества, культура и достоинство.
И еще: если мы, бывшие заводчане, здесь, в Америке, время от времени собираемся по каким-то поводам, то, как правило, всегда вспоминаем уже почти забытое слово «Ленин»: в центре разговоров завод и его люди. Это незабываемо еще и потому, что завод для всех нас тогда был не только местом работы, но и главной частью нашей жизни. И это чувство, я думаю, испытывают большинство моих коллег-заводчан.
Из книги Леонида Раскина «Записки рожденного в СССР», печатается в сокращении.
