Воспоминания Леонида Раскина – это «взгляд изнутри» на целую эпоху, в которой многие из нас родились и жили. Автор, несомненно, обладает даром вдумчивого публициста с умением глубоко и критически анализировать события, всесторонне интерпретировать факты и явления, с которыми ему пришлось столкнуться в Бобруйске периода 1960-1980-х.
Ранее были опубликованы части воспоминаний: «Как молодежь искала работу», «Как на заводе им. Ленина рыбу насосом качали», «Халтурные проекты и «светская жизнь», «Деньги – рабочим, или как на заводе им. Ленина кассу ограбили», «Молодой специалист и дама в сталелитейном», «Какие были зарплаты и цены», «Как на заводе им. Ленина внедряли новые стандарты» и «Как строили новый цех на заводе им. Ленина».
Продолжая рассказ об Анатолии Григорьевиче Борозне, я не буду оперировать точными датами, ведь это не биографическая справка, да и мог ли я знать, что когда-нибудь вообще тема о взлетах и падениях таких, как он, «везунчиков» станет предметом моих размышлений!..
Личность с харизмой
Анатолий Борозна родился в 1943 году. Его отец, Григорий Никифорович Борозна, до войны работал в земельном отделе Осиповичского райисполкома, а в годы войны руководил подпольщиками, возглавлял партизанскую группу, с января 1943 года – 211-й отряд имени К. К. Рокоссовского Осиповичской военно-оперативной группы. Его непосредственным руководителем в те годы был Петр Миронович Машеров, который позже возглавил БССР.
Сын партизанского командира Анатолий к своему 30-летию успел уже побывать в нескольких украшающих биографию должностях на стройках – мастер, прораб, начальник строительного управления. В 35 лет (1978 год) он становится председателем Бобруйского горисполкома, а чуть позже – первым секретарем Бобруйского горкома КПБ, то есть, фактическим хозяином одного из крупнейших городов и промышленных центров БССР. В те времена, да еще в столь «юном» возрасте простому смертному было совершенно невозможно подняться на такую ступеньку в партийной иерархии, но связи отцов решали многое.
Я с ним не был в близких отношениях, встречался, может быть, с десяток раз или чуть больше, и только по делам, связанными со строительством ГМСК, да еще в 1994-м, когда я, уже как предприниматель, покупал в его ЭМДСК фундаментные бетонные блоки. Однако именно он запомнился мне как личность с неординарной и трагической судьбой.
Именно Анатолию Борозне бобруйчане обязаны такими значительными изменениями в облике Бобруйска, как сквер с фонтаном на площади им. Ленина, реконструкция площади Победы, новый мост через Березину, путепровод через железную дорогу в районе вокзалов и др.
Хорошо запомнил его первое появление на стройке: ему тогда было где-то около 36 лет, все в нем дышало силой – высокий, стройный, одет в хорошо сидящий темно-серый костюм-тройку и черную «водолазку» (такой тонкий джемпер, под горло). У него была большая, с залысинами, голова и грубоватое, с крупным носом, лицо, но в целом весь внешний облик был весьма интересен, а уверенные движения и манера держаться сразу же выделяли его из толпы.
В городе он был фигурой заметной в прямом и переносном смысле. Во всем чувствовалось, что он главный. Слухов о нем ходило достаточно. Я же мог наблюдать его в деле, и, признаюсь, мне он нравился, прежде всего, как крупный руководитель: да, жесткий, бесцеремонный, даже грубый, но всегда знал, о чем говорил, четко и ясно ставил задачи. Как у каждого талантливого руководителя, у него была харизма.
«Хочешь, я тебя заберу и дам другую, более высокую должность?»
Однажды, это было где-то в 1984 году, когда мы уже были близки к полному освоению мощностей ГМСК по выпуску насосов, он неожиданно появился в цехе без сопровождения. Ранее, как правило, о его приезде на заводе знали заранее, и его встречал директор. В этот раз никто даже не был предупрежден, я был в одной из бригад, когда увидел его. Сразу к нему подошел, поздоровались, и он сказал: «Давненько я у тебя не был, давай, показывай свое хозяйство».
Я ему показал цех, рассказал о планах, людях. Анатолий был заметно доволен чистотой и порядком вокруг и на рабочих местах, особенно его впечатлило то, что вдоль проходов на специальных опорах были горшочки с живыми цветами.
Похвалив меня, он вдруг говорит: «Леонид, слушай, мне кажется, что ты здесь засиделся, хочешь, я тебя заберу и дам другую, более высокую должность?», на что я ответил: «Анатолий Григорьевич, спасибо за предложение, но мне нравится моя работа и мой цех, я вырос на этом заводе, всех здесь знаю, и многие знают меня».
Но на этом наш разговор не закончился, и я решил, пользуясь ситуацией, попросить его помощи в самом главном для меня вопросе вне стен цеха – о квартире...
Загадка «высокого» назначения
Дела у Анатолия Борозны в Бобруйске тогда шли неплохо: промышленная база росла, вводились новые мощности, строилось жилье. И, на первый взгляд, было вполне закономерно, что в середине 80-х его перевели в Могилев на повышение – назначили вторым секретарем Могилевского обкома КПБ. В партийной иерархии это позиция была ключевой – он был главным идеологом области с населением более одного миллиона.
Однако даже мне было достаточно ясно, что такие, как он, просто не подходят для партийной работы с ее спецификой: жесточайшей субординацией, с внешне безукоризненным моральным обликом, скромностью и другими качествами. Но даже уже попав в эту касту, он, Анатолий Борозна, мог бы удержаться на любой ступеньке в этой иерархии, но только не на идеологической работе! Ибо все было против: личные качества, партийная эрудиция. Не тот это был человек, чтобы корпеть над трудами классиков марксизма-ленинизма, повышая свой идейно-политический уровень.
И можно лишь догадываться, с какой целью он был назначен на должность «главного идеолога». Возможно его поставили на это место, чтобы подготовить к дальнейшему повышению. И все же весь предыдущий опыт работы Анатолия Борозны был связан с конкретными делами, за которыми стоял большой город с его заводами, фабриками, транспортом, инфраструктурой, людьми. Его интересовали тонны, штуки, квадратные метры – конкретные и понятные вещи, их можно было видеть и измерить. А как измерить идеологическую работу? Количеством слов в день, количеством плакатов и лозунгов о светлом будущем на квадратный метр всех стен в области?
Слухов об этом назначении было много, и особенно возмущало оно идейных партийцев, знающих внутрипартийные настроения, в узком кругу они говорили, что это настоящая диверсия, подрывающая устои и кадровую политику партии. Я эти настроения знал, потому что среди этих людей было много бывших военных, наших заводчан, с которыми я работал. Всем известно, чем закончилось это назначение: Борозну вскоре «убрали», ибо его, как тогда говорили, «моральный облик», образ жизни и поведение вошли в противоречие с его работой.
«Дом Борозны»
О том, что Анатолий Борозна начал сильно выпивать, слухов было много. Правда это или неправда, сейчас уже неважно, но то, что он был талантливый организатор – факт, который признавался всеми.
Вскоре он вернулся в Бобруйск. Бывший руководитель города был понижен до директора среднего по размеру домостроительного комбината. Но уже через некоторое время ДСК из заурядной по всем параметрам конторы был превращен в мощнейшую строительную компанию города – ЭМДСК. Здесь он был царем, и не было над ним власти в городе…
Я довольно-таки часто в городе встречался и разговаривал с бывшими строителями, которые в те годы работали с Анатолием Борозной у него в конторе и на стройках, и они мне рассказывали подробности. Задумываясь о судьбах таких сильных, амбициозных людей, понимаешь, что из тех ситуаций, в которые они попадали, они могли выйти только или победив себя, или став жертвой системы.
Я почти уверен, что Анатолий Борозна не стремился в обком, но его назначили, и отказаться он не мог. А в ЭМДСК, на мой взгляд, случилось обратное – чувство невостребованности, ненужности не давало ему покоя, он не мог, не хотел примириться с тем, что его потенциал исчерпан.
После моего отъезда в США в 1996 году я о нем ничего не слышал, вплоть до 2004 года, когда прочел о его гибели...
Но память о себе он оставил. Да еще какую! В центре Бобруйска, рядом с мэрией, стоит прекрасное белое здание. Он построил это здание для своего ЭМДСК. В народе его до сих пор по старинке называют «Дом Борозны». Редко кому выпадает такая честь.
Продолжение следует.
Фотопечать и реставрация старых снимков!
Уважаемые читатели! «Вечерний Бобруйск» оказывает услуги по фотопечати с любых носителей, реставрации старых снимков (устранение царапин, пятен, увеличение размера).
Приносите свои старые снимки в редакцию по адресу: ул. Московская, 42, 2-й этаж. Мы работаем с понедельника по пятницу, с 9.00 до 17.00, без обеда.
Цифровые фото можно прислать на адрес редакции: red-vb@yandex.ru (не забудьте указать свой номер телефона) либо на вайбер +375-25-514-94-64.
Забрать заказ можно в редакции или получить его по почте наложенным платежом.
Справки по тел. (вайбер, телеграмм): +375-25-514-94-64.
