Судебные заседания по делу о недостаче сырья на молочном заводе в суде Бобруйска завершились во вторник 22 октября.
На суде присутствовал ответчик, которого не было на прошлом заседании – единственный мужчина среди ответчиц, Новичков. Судья спросила, согласен ли он с иском, и согласен ли на мирное урегулирование вопроса.
Новичков с иском не согласился, а про мирное урегулирование сказал, что согласится только в том случае, если истец откажется от своих требований и извинится. Истец на такие условия не согласился.
На финальном судебном заседании выступила адвокат Андреева – представительница истца. Она предоставила суду справку о стоимости судебно-бухгалтерской экспертизы, которая была назначена еще в мае, и проводилась несколько месяцев. Итоговую сумму – больше трех тысяч рублей – хотели разделить равномерно между ответчиками.
Со стороны представителя ответчиц, Александра Хамратова последовало возражение против увеличения суммы иска за счет включения него суммы НДС:
– Полагаю, что бухгалтерия, да и сам истец изначально знал, что за данное молоко был уплачен НДС. Поэтому доводы истца мы считаем необоснованными.
Напомним, всего ПУП «Бобруйскмолоко» хотело взыскать со своих, по большей части бывших работников 74 104 рубля 67 копеек.
У сторон были возможности задавать вопросы друг другу.
Адвокат истца спросила у бывшего заместителя директора по производству и сырью Юлии Тарасовой, входило ли в ее обязанности ежедневно давать задания на производство. Тарасова ответила утвердительно. Андреева спросила, указывалось ли в сменном задании необходимое количество сырья.
– Нет, только количество продукции, которую нужно было произвести.
– А для этого вам нужно было получить информацию по количеству остатков сырья?
– Конечно. Я сама смотрела количество молока в каждом танке, сама смотрела, сколько сырья мне сегодня придет, сколько сырья мне нужно.
После этого суд приступил к изучению письменных доказательств. Зачитывался перечень документов, приобщенных к делу: приказы, инвентаризационные описи, контракты и трудовые договора работников, должностные инструкции, а также документы, подтверждающие материальное положение ответчиков. У многих из них – кредитные договоры.
Среди прочих письменных доказательств на суде озвучили также материалы отказа в возбуждении уголовного дела, который имел несколько месяцев назад, когда администрация «Бобруйскмолоко» обратилась в милицию по факту выявленной недостачи. Как позже пояснит на прениях юрист «Бобруйскмолоко», в милицию обратились потому, что служебную проверку провести уже не могли, так как большая часть сотрудников уволилась.
Судья по просьбе адвоката зачитала некоторые фрагменты опроса Тарасовой и Куксёнок сотрудниками ОБЭП:
Тарасова:
«…Остальные материально-ответственные лица отказались от подписания сличительной ведомости, а после разговора с вышестоящим начальством многие из них отказались от дачи пояснений по поводу недостачи, а некоторые и написали заявления об увольнении. Часть из них уволили уже 21 мая по соглашению сторон».
«…Недостача могла появиться из-за несоблюдения сотрудниками своих должностных обязанностей, а также неосуществления должного контроля за ходом производственного процесса мастерами производственных участков».
Куксёнок:
«В должности мастера я работала с 2016 года, в мои должностные обязанности входил контроль за технологическим процессом при производстве молочной продукции, выполнение плановых заданий, контроль за санитарным состоянием участка. За мной был закреплен участок выработки творога. Также я работала и на других производственных участках, когда не хватало мастеров.
Могу пояснить, что при производстве творогов появляется вторичный продукт, сыворотка, которая в дальнейшем поступает в танки производственного участка сыворотки, а затем она проходит через вибросито, в результате чего образуется творожная пыль. На ПУП «Бобруйскмолоко» не было предусмотрено переработки этой пыли, поэтому ее просто сливали в канализацию. Учитывалась ли эта пыль как потери при производстве – мне не известно.
Кроме молока на ПУП «Бобруйскмолоко поступала пахта. После ее приемки она поступала в танки, где хранилось сырое молоко для производства творога. При этом пахта и молоко смешивались. С учетом добавления пахты выработка творога снижалась в два раза. Этот факт в производстве не учитывался. Кроме того, весной физико-химические показатели молока снижались, то есть молоко было меньшей плотности и жирности, это также влияло на выработку продукции. Имела место и некачественная работа автомата по разливу, в результате чего упаковка повреждалась и деформировалась. Учет бракованной продукции никем не велся. При розливе также были факты того, что в упаковку поступало большее количество продукции – творога, молока. Это происходило из-за того, что расфасовывающий аппарат работал некорректно. Конкретно об инвентаризации и выявленной недостаче мне ничего неизвестно, с результатами инвентаризации меня не ознакомили».
После зачитывания этих фрагментов представитель двух ответчиц Александр Хамратов уточнил у адвоката, зачем нужно было это озвучивать. Адвокат ответила – просто, чтобы обратить внимание.
Мнение мастера Куксёнок по этому поводу выяснить не удалось, поскольку ее не было на этом судебном заседании. Высказалась Юлия Тарасова:
– Мастера не стали подписывать опись, поскольку не присутствовали на инвентаризации. Объяснительные они подписывать не стали, поскольку не могли объяснить то, на чем они не присутствовали. В остальном могу сказать, как идет опрос – сотрудник милиции опрашивает и потом пишет объяснение, а я потом только подписываю. По сути это были просто фразы, вырванные из должностной инструкции.
– Но вы же читали эти записи, ставили под ними свою подпись, вы могли вносить коррективы.
Бывший заместитель директора не нашлась что на это ответить. Позже она пояснит некоторые факты из объяснительной мастера Куксёнок: скажет, что поступление пахты в танки с сырым молоком учитывалось, а бракованную продукцию и упаковку списывали по всем правилам.
В ходе заседания Тарасова также пояснила, как, по ее словам, проходила та самая инвентаризация 19 мая, на которой не присутствовало большинство мастеров:
– Поздно вечером 18 мая мне сообщили, что будет инвентаризация, на которой должны присутствовать все материально ответственные лица. О том, кто их будет обзванивать и кто будет сообщать – мне не сказали. Я обзвонила кого могла, но практически ночью не до всех и дозвонишься. В итоге кто пришел, тот пришел. Многих не было. Игорь Козлов, который тогда исполнял обязанности директора филиала, дал команду проводить инвентаризацию без материально ответственных лиц. После того, как каким-то образом была выявлена недостача, всех мастеров и меня вместе с ними собрали в актовом зале, и в приказном порядке сказали подписать инвентаризационную ведомость. Мастера отказались ее подписывать, сказали, что будут увольняться. Козлов ответил: хотите – увольняйтесь. В итоге о массовом увольнении мастеров я узнала после того, как им уже подписали заявления на увольнения и обходные листы.
После изучения всех доказательств в суде приступили к прениям сторон.
Как и прежде, истец аргументировал свою позицию тем, что ответчики (мастера, старший мастер и заместитель директора по производству и сырью) нарушали некоторые пункты своих должностных инструкций, а также ссылался на договоры полной индивидуальной материальной ответственности, которые были заключены с каждым из работников, и на результаты инвентаризации, проведенной на предприятии 19 мая 2018 года.
Ответчики в свое оправдание говорили, что их вина не доказана, что работу свою они выполняли качественно и в полном объеме, и в иске предприятия просили отказать.
После прений судья удалилась в совещательную комнату, и вернувшись оттуда спустя примерно 40 минут, огласила решение: в иске отказать. Мотивированный, подробный ответ истец может получить, написав соответствующее заявление.
Решение об отказе в иске может быть обжаловано в вышестоящем суде в течение 15 дней.
