Спасибо автору книги «Возвращение в Бобруйск» Эдуарду Мельникову за его экскурс в 1950-60-е, это позволило и мне вспомнить далекое детство. Оно прошло в районе частной застройки – так называемой «Старой Бойни» (район медколледжа).
Автор книги справедливо заметил, что игр у детей-пятидесятников и шестидесятников было много, разных и интересных. Это обусловлено, наверное, тем, что свое свободное время тогдашние ребята не знали, куда девать: квартиры еще не заполнили телевизоры и компьютеры, еще не пришла эра эфирного радио и портативных приемников и магнитофонов, не говоря о смартфонах... Все время досуга мы заполняли играми, увлечениями (многие тогда ходили в кружки и спортивные секции). Классики, жмурки, квач, гуси-лебеди, палант (разновидность лапты), конечно же, летом – бесконечный футбол, а зимой – хоккей, лыжи, каток, катание с почти отвесных горок на Шаманке и других озерах.
На нашей улице в большом почете была игра в «головонога». Один, назовем его ведущим, с мячом, остальные сидят (лежат) на траве (ее тогда хватало) к ведущему ногами или в глухой защите, выставив тому голову и согнутые колени. Задача ведущего – попасть в руку сидящему. А те могут отбивать мяч только ногами и головой. Если мяч отбит ногами, ведущий бежит за ним и потом бросает (атакует) по лежащим с того места, где поймал. Если мяч от лежащего отскакивает и попадает к ведущему, тот занимает место на земле, а лежащий заступает на его место. Меняются они местами, и если мяч попадает в руку.
Разбогатеть на несколько копеек
Были и игры на деньги. Например, «буц». Ребята отливали из свинца увесистую чушку до 5 см в диаметре и до 1 см толщиной. С одной стороны она плоская, с противоположной – выпуклая, горкой к середине.
Игроки по договоренности выставляли кон – например, по 5 копеек с каждого. Монеты складывали горкой, а потом с определенного расстояния кто-то бросал свинцовый буц в эту горку. Если попадал, забирал монеты, если промахивался, отмечали, где приземлился буц, и за дело брался следующий игрок. Потом тот, у кого буц приземлился ближе к монетам, разбивал им горку. Его задача – ударом перевернуть монеты на другую сторону. Перевернул – забираешь монету и стучишь по другой, не перевернул – отдаешь свинчатку другому. И так, пока все монеты не разберут.
Еще одна игра на деньги – удары монетами о стенку (забор, столб). Задача первого игрока – отправить свою монету подальше, чтобы другому было труднее ее достать следующей монетой. Он забирал ее в том случае, если от своей монеты доставал до монеты предыдущего игрока растяжением своих пальцев. Если у него это не получалось, за дело брался следующий игрок.
Может, за давностью лет я не совсем правильно назвал условия этих игр, но смысл их заключался в том, чтобы разбогатеть хотя бы на несколько копеек.
Как «выловили» Шаманку
На копанках Шаманке и Бабке (у кинотеатра «Мир», которого тогда еще не было) добывали глину. Она была вязкая, как пластилин, и из нее мы лепили всякие безделушки и игрушки.
Чуть повзрослев, играли в бильярд; столы, шары и кии для них делали сами из подручных материалов. Бывало, часами забивали козла (домино), сражались в шашки. В шахматы играли немногие, чаще всего это были интеллектуалы, посещавшие кружки.
Но, конечно, самое главное увлечение летом – это плавание. На Шаманке мы проводили целые дни. Вечерами гоняли на велосипедах. Нечасто на велосипедах (машин тогда ни у кого не было) выбирались на рыбалку на Березину. Чаще в черте города, но, бывало, и с ночевкой – в Щатково, Назаровку. Сбор хвороста и дров, ночной костер, ожидание утреннего клева – все это придавало романтики.
До начала 60-х годов в городских озерах никто не догадывался ловить рыбу. Потом кто-то из старших ребят (так гласила «народная молва»), возвращаясь на рассвете от своей девушки, увидел, как какой-то рыбачок вытягивал из Шаманки одного за другим огромных карасей. На следующий день берега Шаманки были облеплены любителями рыбной ловли. Расстояние между ними было не более 2-3 метров, и первые три дня рыба, не знавшая лески, ловилась едва ли не на пустой крючок и была крупной, сантиметров по 15-20. За три дня ее в основном выловили. Потом она попадалась уже мельче и реже. Соответственно уменьшилось количество рыбаков.
Рога и металл на месте мясокомбината
Но поскольку почти все в то бедное послевоенное время были озабочены добычей денег, то, чуть повзрослев, переключались на карты. Кроме этого, на улице мы приобретали первый коммерческий опыт: собирали и сдавали кости, тряпки, металлолом, показывали за деньги диафильмы, лазали по садам, собирая яблоки и сдавая их, приобщались к сигаретам и спиртному. Немало для этого «развития» сделал бывший мясокомбинат, находившийся в районе улиц Чапаева и Новый Быт. В году 1955-1956-м его закрыли (перенесли на новое место), и на старой территории юные «копатели» находили кости, рога, металл. Все это принималось заготовительными организациями и перерабатывалось. По улицам ездили (на конных телегах), как мы их называли, балаголы, и принимали все собранное «добро»; за вырученные деньги у них можно было купить всякие редкие безделушки – свистки, надувные шарики, различные игрушки, все это тогда было дефицитом.
Человек 200 за хлебом и молоком
Каждый пацан того времени должен был запомнить очереди за хлебом в начале 60-х. Причиной этого стала знаменитая хрущевская кукуруза. Побывав в США и увидев, что там из кукурузы делают и хлеб, и сдобу, наш руководитель стал насаждать эту культуру повсеместно. Но на Украине, главной житнице Советского Союза, выдался неурожай, да и в России, видимо, кукуруза не уродила, а пшеницы и ржи посадили мало. Отсюда и очереди, толкотня. Говорили (о, эти слухи!), что кое-где детей задавили насмерть. Не знаю, правда это или выдумка, но вполне могло быть: наш народ, стоя в очереди, культурой и сочувствием никогда не отличался. А мой старший брат рассказывал, как в послевоенных очередях (году в 1947-м) он к окошку продавца добирался буквально по головам.
Мне же больше пришлось стоять в очередях за молоком. Представьте небольшой магазин (площадь до 10 кв. м), а снаружи ждут, пока подвезут молоко, две сотни людей. Все с бидончиками (в бутылках молоко стали продавать позже). И когда, наконец, ценный продукт привозили, начиналось светопреставление. Не знаю, сколько привозили молока, и хватало ли его на всех. Но я всегда покупал. И как праздник – был подвоз на улицу обрата (его называли отгон), обезжиренного молока. Кто-то брал его для свиней, собак, но мы, пацаны, пили обрат неограниченно, ведь покупали его ведрами, а наши матери делали из него творог, блинчики, сырники и т.д.
Обмен денег
Конечно, обмен денег 1961 года тоже запомнился. Прежде всего, из-за слухов. По радио (телевизоры были у немногих) говорили одно, а люди – другое. По слухам, некоторые толстосумы к обмену своих денежных запасов привлекали всех родных и знакомых, щедро платя им за эту услугу. Рассказывали, что находились дельцы, которые, узнав заранее о предстоящем обмене, скупали мелочь, а потом ее меняли на новые деньги. Точнее, даже не меняли, а использовали без обмена: монеты в 1, 2 и 3 копейки засчитывались как новые деньги достоинством 1 к 10, т.е. их стоимость возрастала в десять раз. И мы, пацаны, кто имел копилки, этому были только рады. Но основной массе менять было нечего, ведь все жили от зарплаты до зарплаты.
«Сюка» и другие плоды уличного воспитания
У современных детей хроническая нехватка времени. Им не до игр. Их досуг заполняют телепередачи, компьютеры, смартфоны, они больше танцуют и поют. От этого страдает физическое развитие и здоровье. Но мне кажется, в новом укладе есть и свои плюсы: родителям легче контролировать детей, нет такого отрицательного влияния улицы. Мы, когда выходили из дому, были предоставлены сами себе едва ли не сутки, и мат, который мы постигали с ранних лет, был не самой большой бедой. На нашей улице полуторагодовалый Саша еще не мог говорить, но усвоил одно слово – «сюка», и никто этому не удивлялся.
От избытка времени мы шли на свалки, в карьер, лес. В одном из таких «походов» ребята с соседней улицы обнаружили снаряд. Увидели капсюль и сообразили, что по нему надо чем-то стукнуть. Меньшего послали искать камень, а старший в это время ударил по снаряду саперной лопаткой. Взрыв! Через день хоронили пятерых пацанов.
Когда ребята подрастали, дух улицы и блатное содружество сохранялись, а в отношения между парнями прочно входила блатная романтика. Подраться в парке было почетно, сойтись в рукопашной районом на район – честь, и синяк при этом – не стыд, а гордость. Драки между ребятами разных районов в парке были частыми. Городской парк (его называли горсад) до середины 1960-х располагался по ул. Пушкина, где сейчас детский парк. Милиция особо не церемонилась, садили беспощадно. 2, 3, 4 года – за банальную драку, кому – детской колонии, кому – взрослой. Не все перевоспитывались. Кто-то навсегда связывал свою жизнь с уголовным миром. Особенно эта беда коснулась старших ребят, росших в послевоенное время без отцов.
Так что, не все плохо в современной жизни, а в прошлом не все так идеально. Да, детство у меня было интересным, в нем было много разных событий, оно многому научило, я с благодарностью его вспоминаю, но вернуться назад, если бы была такая возможность, не хочу. И часто благодарю судьбу, что сложилась именно так. Повернись она в иные моменты по-другому, и все могло бы закончиться трагедией.
Александр МАЗУРЕНКО, коренной бобруйчанин.
Фотопечать и реставрация старых снимков!
- Мы оказываем услуги по фотопечати с любых носителей, реставрации старых снимков (устранение царапин, пятен, увеличение размера).
- Приносите старые снимки в редакцию «Вечернего Бобруйска» по адресу: ул. Московская, 42, 2-й этаж. Мы работаем с понедельника по пятницу, с 9.00 до 17.00, без обеда.
- Цифровые фото можно прислать на адрес редакции: red-vb@yandex.ru (не забудьте указать свой номер телефона) либо на вайбер +375-25-514-94-64.
- Забрать заказ можно в редакции или получить его по почте наложенным платежом.
- Справки по тел. (вайбер, телеграмм): +375-25-514-94-64.
