О предыдущем дне суда читайте здесь.
8 января, 12.00.
В зале сегодня многолюдно, с обеих сторон присутствует более 12 человек, немало представителей СМИ.
Заседание объявлено продолженным. Судебная коллегия переходит к прениям сторон.
Выступает гособвинитель Ольга Иванова.
– Судебное следствие окончено, исследованы все доказательства. Исходя из их анализа, выскажу свою позицию. Во время предварительного следствия Осиповичу предъявлено обвинение по статье 139, в том, что он 20.07.2018, будучи в состоянии алкогольного опьянения, в квартире на Лынькова в ходе внезапной ссоры лишил жизни Климову и Крюшкину.
Далее гособвинитель по делу описывает обстоятельства того вечера, смерти девушек и некоторые результаты из экспертиз по делу (телесные повреждения девушек и т.д.)
Она отмечает, что после совершения убийства, Осипович предпринял меры к расчленению и сокрытию трупов, но был задержан до того, как успел это сделать. В ходе следствия Осипович признал вину частично и пояснил, что его действия были спровоцированы противоправным поведением погибших, которые предприняли попытку к краже, а также якобы пытались напасть на него.
– К доводам обвиняемого нужно отнестись критически, поскольку они не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, – продолжает прокурор. – В частности, об орудиях убийства он пояснял, что ножи хранились в кухне, а молоток в ванной, где его и нашли девушки. При этом мать Осиповича показала, что молоток всегда хранился в шкафу, расположенном возле ванной. Там он и был обнаружен в ходе осмотра места происшествия.
Согласно заключению экспертизы, на наружной стороне двери в ванную, помимо колото-резаных повреждений, обнаружены и повреждения, оставленные рабочей поверхностью молотка, орудия преступления. То есть молоток не мог находиться в руках Олеси Климовой, поскольку обвиняемый использовал его для взлома двери.
Его показания расходятся и относительно того, как и когда он снимал с девушек одежду.
– Трупы он якобы не собирался расчленять, а мусорные пакеты купил потому, что те были со скидкой. Он пояснил – понимал, что совершил преступление, и поэтому якобы хотел совершить суицид утром 20 июля, а затем решил пойти в милицию и сообщить о происшествии. Возникает вопрос – какая была необходимость помещать трупы в ванной, замывать кровь и выбрасывать одежду? На мой взгляд, ответ очевиден – с целью сокрытия следов преступления.
– Весь день 20 числа после совершения убийства он вел привычный образ жизни, пил пиво, пребывал в хорошем настроении, получил зарплату, более того – даже боялся потерять работу, так как звонил коллегам и оправдывал свое отсутствие придуманной историей о том, что его сожительница попала в автомобильную аварию. И только когда был задержан милицией, дал признательные показания.
Свидетели – соседи и жильцы дома напротив – показали, что в квартире на Лынькова слышались женские крики и шум, звук бьющейся посуды. Это опровергает доводы обвиняемого об обстоятельствах преступления.
Эти доводы опровергает и звонок в милицию, во время которого Кристина Крюшкина говорила, что «он все закрыл», что она вся в крови и что их избил незнакомый мужчина. Об этом свидетельствует и осмотр места преступления (обилие крови в кухне и т.д.). Этот звонок говорит также и о том, что девушки не могли выйти из квартиры и поэтому спрятались в ванной и уже были избиты.
Под ногтями девушек не было обнаружено биологического материала Осиповича, это может свидетельствовать о том, что девушки активного сопротивления не оказывали.
Очевидно, что пострадавшие испытывали особые страдания, но Осипович не прекратил наносить им повреждения, пока не убил. Обвиняемый осознавал, что потерпевшие испытывали особые страдания и мучения, и желал этого.
– Погибшие действительно не отличались примерным поведением и могли, вероятно, намереваться совершить какие-либо противоправные действия, однако доводы Осиповича в этой части голословны и объективно ничем не подтверждались, – говорит Ольга Иванова. – Кроме того, у него были и другие возможности пресечь их действия, никаких препятствий к этому не было.
Гособвинитель отмечает, что целенаправленность и последовательность поступков обвиняемого свидетельствует о том, что он действовал умышленно.
Несмотря на то, что Осипович сомневается в нанесении своим жертвам большого количества ударов, данный факт подтверждается результатами экспертизы.
– Согласно заключению комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, Осипович в период совершения преступления и в данный момент страдает зависимостью от алкоголя. Каких-либо других психических расстройств у него нет. В момент совершения преступления в состоянии аффекта он не находился, – говорит Ольга Иванова.
Государственный обвинитель отметила, что Осипович осознавал значение своих поступков и поэтому сейчас представляет особую опасность для общества: две матери лишились своих детей. И ранее он уже привлекался к уголовной ответственности за совершение умышленного преступления против жизни и здоровья человека. В результате его прошлых преступных деяний погиб один человек, второму причинены тяжкие телесные повреждения.
– За содеянное ранее он отбыл наказание в виде лишения свободы, но на путь исправления не стал и совершил особо тяжкое преступление. Полагаю, что его не исправит заключение на длительный или даже пожизненный срок. В его действиях стоит признать наличие особо опасного рецидива. Смягчающих обстоятельств не имеется. Отягчающими обстоятельствами является то, что ранее он уже был судим, и тот факт, что преступление он совершил в состоянии алкогольного опьянения.
С учетом характера и степени тяжести преступления предлагаю признать Александра Осиповича виновным в умышленном противоправном лишении жизни двух лиц с особой жестокостью и в соответствии с пунктом 1.6 части второй статьи 139 Уголовного кодекса Республики Беларусь назначить исключительную меру наказания в виде смертной казни – расстрела. Заявленные потерпевшими иски удовлетворить в полном объеме, а также взыскать с осужденного средства, затраченные на проведение судебных экспертиз, – заключила прокурор.
12.20.
Суд предоставляет слово потерпевшей Нине Климовой, матери убитой Олеси Климовой.
– Хочу немного рассказать о своей девочке. Она была добрая, отзывчивая, всех любила. У нее было много знакомых, и она со всеми очень легко сходилась, поэтому, видимо, и легко сошлась с обвиняемым. Здесь имело место убийство с особой жестокостью. Более тридцати ударов было нанесено по голове моей дочери! К особой жестокости можно отнести и то, что все это время вторая девушка наблюдала, как ее подругу убивают.
Нина Климова отмечает, что обвиняемый осознавал, что он делает. Во время следствия он давал показания относительно мельчайших деталей убийства. Женщина считает, он понимал, что именно убивает, а не избивает, осознавал, что смерть наступила.
– Напоминаю, что в ванне нашли остатки костей черепа, а нож вошел в шею Кристины по рукоятку. Обвиняемый однозначно предвидел, что многочисленные удары молотком и ножом по голове и шее неизбежно повлекут смерть потерпевших. На голове моей дочери было обнаружено множество повреждений от удара молотка, а нож, которым обвиняемый ударил в шею Кристину, вошел по рукоять и был еще и повернут, – говорит мама погибшей Олеси.
Женщина продолжает: он мог справиться с хрупкими девушками без оружия, но взялся за нож и молоток, именно чтобы убить. Она напоминает: на вопрос, почему не оказывал помощь, обвиняемый ответил «потому, что не видел смысла, так как они были мертвы».
– Осипович не раз говорил, что его чем-то опоили, что на него напали с молотком, а он защищался. Говорил, что девушки хотели ограбить его квартиру. Однако эти слова ничем не подтверждаются и в его крови ничего обнаружено не было.
Звонок в милицию доказывает, что в тот момент девушки уже были избиты. Отмечу, что в милицию звонила именно Олеся. А ведь нельзя одновременно звонить в милицию и подготовиться к удару молотком. Запись звонка многое доказывает, ведь обвиняемый озвучивает в суде подготовленную позицию, а девушки спасались от смерти. Показания обвиняемого – ложь! Явки с повинной не было.
Нина Климова говорит уверенно, но сквозь слезы:
– Как показал сам обвиняемый, он в первую очередь пытался скрыть следы преступления, – продолжает мать убитой. – Мыл руки, орудия преступления, застирывал одежду, убирался в помещении. При этом обвиняемый в силу своей криминальной биографии знал, как идет следствие, как восстанавливаются обстоятельства произошедшего. Я считаю, что до встречи с сотрудниками милиции он занимался тем, что старательно уничтожал следы преступления. А встреча с милицией произошла не по желанию обвиняемого.
Отягчающие обстоятельства имеются. Это, во первых, то, что он ранее был судим: у него пять судимостей, в основном за насильственные преступления. Также это совершение преступления в отношении беспомощного лица – вес моей дочери был 40 кг. Это и совершение убийства в состоянии алкогольного опьянения, что облегчает выплеск агрессии. Он знал, что хронический алкоголик, что становится агрессивен, но в тот вечер пил и пиво, и коньяк, и водку.
При назначении наказания прошу учесть его общественную опасность, характер совершения преступления. Обвиняемый – рецидивист, и строгость наказания должна быть повышена. Он был особо жесток и со своими предыдущими жертвами.
– Кто такой обвиняемый? Хронический алкоголик, рецидивист, человек без определенной специальности. Каждое преступление он совершал с особой жесткостью, с желанием поквитаться за прошлые обиды. Даже его стареющая мать не стала для него сдерживающим фактором.
Обратите внимание, что на свободе обвиняемый пробыл меньше, чем отбывал сроки [во взрослом возрасте – прим. ред.]. С момента его последнего освобождения прошло 8 месяцев. Он просто не в состоянии не совершать преступления в течении длительного времени. Срок между преступлениями сокращался, увеличилась жесткость преступлений и общественная опасность. Он провел в колонии 11 лет, но судимость его не пугает. Правосудие исчерпало средства его исправить.
Все его преступления неадекватны и бессмысленны. Он ведь убивал ради того, чтобы убить. Это было сделано с особой жестокостью и особым цинизмом. Даже если действия его жертв и носили провокационный характер, это несопоставимо с наступившими последствиями.
– И даже убив двух человек с особой жестокостью, он ищет себе оправданий. Можно ли верить в то, что пять наказаний его не исправили, а шестое исправит? Можно ли верить, что много раз судимый хронический алкоголик без определенной профессии сможет обустроить свою жизнь?
Ему предоставляли много шансов, но он не поменялся, он убийца. На свободе у него никого нет. Совести, сожаления, раскаяния – у него нет. Содержать его за счет общества и налогов, лечить его за счет общества считаю несправедливым и нецелесообразным. Прошу избрать для обвиняемого высшую меру наказания, предусмотренную законом.
В конце Нина Алексеевна попросила суд отдать ей осколки черепных костей дочери, если те еще не были уничтожены.
Потерпевшая Елена Михайловна Крюшкина, мать Кристины Крюшкиной, была очень краткой:
– Я согласна со всеми доводами Нины Климовой. Девочек не вернуть. Он был с ними очень жесток, он не имел права лишать их жизни. Я хочу, чтобы его наказали по высшей мере.
12.50.
Слово предоставляется защитнику обвиняемого Владимиру Шляхто.
– Гособвинитель и потерпевшие дали подробный анализ того, что звучало в суде. Я, как законный защитник Осиповича, хочу высказать свое мнение и свой анализ.
Осипович обвиняется в умышленном противоправном лишении жизни двух и более лиц с особой жесткостью. По предъявленному обвинению мой подзащитный вину признал полностью, с количеством ударов он согласен, пояснил только то, что помнит 8-12 ударов Климовой и один удар Крюшкиной. Он не согласен с тем, что принимал меры к сокрытию и расчленению трупов.
Я прихожу к выводу, что преступление совершенно именно Осиповичем, его вина доказывается не только его признанием, но и результатами экспертиз, показаниями свидетелей и т.д.
При использовании полиграфа во время проведения экспертизы у Осиповича выявлено, что у него не было мотивов к сокрытию или расчленению. Поэтому эти утверждения следствия достаточно голословны. Фактов подготовки к расчленению не было установлено, не было найдено пил, топоров и т.д., то есть того, без чего невозможно расчленить.
В отличие от гособвинения, я считаю, что есть смягчающее обстоятельство – явка с повинной.
Прошу обратить внимание и на странности в поведении жертв. По показаниям таксиста, они были достаточно осведомлены в биографии подсудимого. Показания одного из свидетелей говорят о том, что девушка в белой байке сама провоцировала обвиняемого (это видели из окна).
В СИЗО и на работе Осиповича характеризуют в целом положительно.
Считаю справедливым определить меру наказания без применения смертной казни.
Прошу обратить внимание на то, что Совет Европы высказался против смертной казни, поскольку смертная казнь противоречит праву на жизнь. Она унижает человеческое достоинство. Смертная казнь не наказывает преступника, а удовлетворяет общество, которое требует жертвоприношения.
13.00.
Прения сторон завершены. В суде объявлен перерыв на 15 минут.
13.30. Последнее слово обвиняемого
Во время последнего слова у Осиповича случилась истерика. Он плакал, говорил дрожащим голосом. Приводим его речь дословно.
– Я полностью принимаю и осознаю то, что я совершил. Понимаю, что причинил боль родным и близким людям. Что со мной произошло в тот вечер 19 июля, я объяснить не могу. Не могу объяснить, как я мог жестоко забить насмерть двух человек, тем более девушек.
Я человек добрый и немного сентиментальный, много всего в жизни видел, и хорошего, и плохого. Я не могу пройти мимо, если кого-то обижают, особенно животных. Наркотики я не употребляю и не употреблял никогда. Что могло толкнуть меня на такой поступок – я не знаю, тем более что я знаю, что за это будет. Что-либо сказать в свое оправдание я не могу, так как я ранее судимый и юридически необразованный человек.
После освобождения я больше всего не хотел возвращаться в места лишения свободы. Я пытался жить нормальной жизнью: нашел работу, познакомился с девушкой, сделал ремонт в квартире, хотел расписаться со своей девушкой, хотел жить, как все нормальные люди. Но меня снова привело на скамью подсудимых, я снова все потерял.
Избежать уголовной ответственности я не пытался, с телами девушек я ничего не пытался сделать, тем более расчленять и избавляться от них.
Деньги я у девушек не видел и не брал. За все рассчитывался сам. Ехать к себе домой я их не заставлял, насильно их не тянул с собой. Почему они последовали за мной, сели в такси и какие у девушек были намерения – мне, к сожалению, неизвестно.
Если бы я знал, что случится такая ситуация, что будут такие последствия, я бы никогда и ни за что не поехал бы в то кафе, не сел бы в то такси и не употреблял бы спиртное ни в тот день, ни когда-либо вообще.
Я очень сожалею, что такое допустил и совершил, мне до сих пор неизвестно, почему я так поступил, я сам себе не могу этого объяснить. Не знаю, как такое могло со мной произойти.
В содеянном я раскаиваюсь и прошу прощения. Прошу суд дать мне возможность работать и выплачивать иск потерпевшим.
Мне очень хочется вернуть тот вечер 19 июля и все изменить, чтобы были живы девочки, и я мог быть рядом со своими родными и близкими. Я очень сожалею, что так вышло.
Судебная коллегия удалилась в совещательную комнату. Приговор будет оглашен завтра, 9 января, в 15.00.
