Первая часть репортажа из суда здесь, вторая – здесь.
5 декабря, 10.05. Судебное заседание объявляется продолженным. Первый свидетель – Светлана К., продавец одного из магазинов «Квартал».
«Мы с Кристиной работали в летнем кафе. В тот день она в 8.10-8.20 ушла из кафе. Сказала, что пойдет гулять в парк с друзьями. Про «Престиж» (кафе – ред.) она ничего не говорила. Ее вроде какой-то друг ждал. Он сначала сидел в летнем кафе, потом ушел. Нет, это был не Осипович. Его я никогда не видела до того» (при этом сам обвиняемый сказал, что женщина его несколько раз видела – авт.).
Судья: «Какой была Кристина?».
Светлана: «Хорошая, общительная девушка, душа компании».
Судья зачитывает показания свидетеля Светланы К., которые она давала ранее:
«Из всех сотрудников магазина она (Кристина – ред.) больше всего общалась со мной. Несколько раз ходили с ней в парк, пили пиво. Она рассказывала, что у нее был друг, они расстались. Ее близкий круг общения мне не знаком. Видела, что у нее много друзей мужского пола, она пила с ними кофе, ей дарили цветы. Она по характеру спокойная, доброжелательная, очень общительная.
19 июля она пришла на работу. Отработала до 20 часов. За столиком ее ждал друг, они в парк собирались. К нему подходили знакомые глухонемые, я подумала, что и он, наверно, глухонемой. Он ушел раньше».
Следующий свидетель – Оксана П., заместитель заведующей магазином «Квартал», где работала Кристина:
«У нас с Кристиной были нормальные рабочие взаимоотношения. Пришла к нам работать в конце 2017 года продавцом в молочный отдел. По характеру общительная, дружелюбная, со всеми общалась хорошо. Скандалов, конфликтов с ее участием я не видела.
Я с ней близко не общалась. Как работник она нормальная, претензий не было. Ничего плохого не скажу. Не опаздывала, с работы не уходила. Стояла в молочном отделе. Но там холодильники, она часто простужалась. И ее перевели в летнее кафе».
Третий свидетель – Ирина Т., заведующая магазином, где работала Кристина.
«Кристина пришла к нам на работу в декабре 2017 года. Претензий по работе не было. Пришла к нам из «Евроопта». Отношения с ней чисто рабочие были. Что было в тот день, не могу сказать. В личную жизнь работников не вникаю.
Ничего необычного в тот день в ее поведении не было. Она была веселая всегда».
Четвертый свидетель – Екатерина Б., продавец того же магазина.
«Мы работали в разные смены, я особо ее не знала. Подругами не были, чисто рабочие отношения. Конфликтов с ней не было никогда. Она хороший человек была. В ее личную жизнь не лезла. Раз только с ней в парке сидели, по 0,5 пива выпили. Говорили о работе в основном. В кафе «Престиж» никогда с ней не ходили. 19 июля у меня был выходной, и мы не встречались, я ее не видела».
В 10.57 в суде объявлен перерыв на 15 минут.
После перерыва заседание возобновлено.
Свидетель номер шесть – Юрий Р., пенсионер:
«Наша хорошая знакомая уехала в Россию, мы сдавали ее квартиру. В 2016 году ее сняла Кристина. Она работала сначала в «Евроопте» на Минской, потом в «Квартале» у рынка. Сначала снимала квартиру с парнем, он ездил на заработки, где-то через полгода они расстались.
Думаю, к трагедии привело то, что она часто забывала ключи где то. В тот вечер тоже забыла на работе. А меня беспокоить, наверное, не решилась поздно вечером. Возможно, решила время скоротать в кафе
К Кристине претензий не было. Квартира убиралась, посуду мыла, стирала. За квартиру платила иногда с задержкой, если с деньгами проблемы, мы шли ей навстречу. В квартире ничего не пропало. Кристина была спокойной, немного стеснительной. Бутылок в квартире не замечал, выпившей ее не видел».
Следующий свидетель – мать обвиняемого Антонина Владимировна.
Ранее работала лаборантом в кабинете химии и физики одного из учебных учреждений Бобруйска. Ее предупредили, что она имеет право не давать показания в отношении близких родственников. Но она захотела дать показания.
Обвиняемый заплакал, когда мать начала говорить.
Судья: Какие у вас отношения с сыном?
– Как у матери с сыном, cемейные отношения. Вражды не было. Наоборот, когда умер мой муж, он помогал воспитывать младшего ребенка. Родителей погибших я не знаю, но выражаю им свои искренние соболезнования. Погибших не знала.
Мы с мужем проживали дружно. Были одногодки, знали друг друга с 10 лет. Он погиб внезапно, у нас осталось двое детей. Сын тяжело пережил смерть отца, до сих пор не смирился. Отец его был работником МВД, милиционер ППС.
– В школе как сын учился?
– Учиться не хотел. Хотя были способности, особенно к языкам. Мы с мамой старались, дотянули его 9 классов. Поступил в училище, но проучился одну четверть. Потом ушел на автобазу помощником слесаря, ему там нравилось.
Проблемы со здоровьем у него с рождения. Когда он родился, у него было сильное кислородное голодание, асфиксия, потому что было 4-кратное обвитие пуповины. После этого образовалось гематома праволоктевого сустава, поэтому сына потом не взяли в армию. В подростковом возрасте он несколько раз терял сознание. А в июне этого года у него была травма головы, гематома в затылочной области. И еще в этом году сын упал с высоты 3 метров, когда они делали ремонт.
Сын не раз был в заключении. Первый раз попал в 17 лет, его приговорили к большому сроку. Не учли, что это первый раз, что совершил нарушение в возрасте до 18 лет. Я писала жалобу, и срок с 7 лет сократили до 3 лет 4 месяцев. Мы полностью оплатили иск.
Судья:
– Тогда ваш сын нанес человеку ножевые ранения, потерпевший скончался в больнице...
– Он скончался спустя 2 недели. И это был не нож, а обломок металлической пластины. Находясь в заключении, сын обучался, получил четыре профессии: монтер по ремонту и обслуживанию электрооборудования, слесарь-инструментальщик, переработка нефти и нефтепродуктов, обслуживание нефтепроводов, производство строительно-ремонтных работ.
– А другие судимости?
– По поводу последней. Во дворе у нас живет такой слабоумный мальчик, пристает ко всем, просит закурить, денег. Когда его побьют, когда толканут. А мой сын шел с работы. У него в рюкзаке лежал инструмент, сумка была не закрыта. Он его ударил рюкзаком, забыл, что в рюкзаке резаки в боковом кармане.
– Потом были кража, грабеж.
– Какая там кража? Два человека по 120 кг на остановке. У одного он якобы украл телефон, у второго кошелек. Потом они его скрутили. Это вообще анекдот какой-то: человек весит 60-70 кг, а те двое по 120 кг, как он мог их ограбить? А последнее вообще ерунда. Он к другу пошел, они пили все вместе. А утром проснулись – денег нет. В магазин ходили покупать все вместе. Другому дали бы за это 15 суток, а ему, учитывая большой «багаж», пришлось отвечать. Прошу дать ему наказание в виде лишения свободы с возможностью работать и оплачивать иск. А я буду до последнего дыхания ему помогать.
– Были случаи чтобы он вас бил, толкал?
– Нет. Чтобы ругались, было. Но чтобы проявлял агрессию, нет. Его воспитывали бабушка, я, тетки, и никогда к женщинам он не испытывал вражды или ненависти. Никогда никого не обижал, со всеми был дружен. Любил животных. Я всегда говорила ему, что мы с дочкой одни, и если он кого-то обидит, то обидят нас. Как к сыну вопросов у меня не было.
– Почему он жил отдельно от вас?
– Женщину нашел, ушел к ней. Первые полгода, пока у него был надзор, мы вместе проживали. Пока нашел работу, прошел медкомиссию, немного оделся.
– А когда ваш сын выпивал, как он себя вел?
– Если выпьет, музыку включает громко, танцует, веселится. Когда выпивал, мог крикнуть или стукнуть по столу, но это уже нужно было сильно его довести. Мог на праздники выпить, в выходные дни. После последнего заключения с водкой не дружил, боялся ее. Наркотики не употреблял и друзей таких у него не было.
– Он вас слушался, как мать? Говорили ему, наверно: остепенись, сколько можно.
– Слушался обычно. Но рядом же нельзя быть с ним 24 часа. Как такое могло случиться, не понимаю. Наверно, он был не в себе. Может, они все втроем какие-то психотропы принимали.
– Вы пытались как-то перед потерпевшими загладить вину?
– Нет. Я думаю, им неприятно меня видеть и слышать. Я согласна помогать сыну возмещать материальный ущерб. Больше я ничем помочь не могу. Нелюбящие и ненавидящие нас, прошу простить.
12.30.
Мать обвиняемого продолжает давать показания.
«В тот день, 19 июля, я была в квартире на Лынькова – там все было спокойно, порядок. Я хотела там ночевать, но позвонила дочь и говорит: едь домой, и я около 6 вечера уехала. Если бы я осталась, все было бы совсем по-другому. На следующий день мы все планировали на дачу поехать, в Орсичи. Сын хотел своего товарища с собой взять, Андрея, который с печкой мог помочь.
Договорились, что 20-го зять заедет за сыном, потом за нами. 20-го сын позвонил, спросил, едем мы на дачу или нет. Я сказала, что планы поменялись. Спросил, собираюсь ли я на Лынькова. Я ответила, что была вчера днем и пока не собираюсь. Он был какой-то спокойный очень. В квартиру я попала вечером. Дождь кончился и мы с семьей дочери все же решили поехать на дачу. Только выехали, дочери позвонили сотрудники милиции и попросили приехать в квартиру на Лынькова, чтобы открыть дверь. Я решила поехать туда".
12.35
В зал заседания принесли орудия убийства: молоток, гвоздодер, два ножа. Их обнаружили в ходе осмотра квартиры обвиняемого 20 июля.
На ножах следы темно-бурого цвета, похожие на кровь. Мать признала, что вещи принадлежат ее сыну. Обвиняемый пояснил, что именно этим ножом он расправился с одной из девушек.
12.45.
Мама обвиняемого предъявляет суду документы о болезнях сына, свидетельство о смерти мужа и прочее. Судья решил приобщить все это к материалам дела, так как документы каким-то образом характеризуют обвиняемого.
13.00.
Следующий свидетель по делу – родная сестра обвиняемого. Проживает в Бобруйске. Работает педагогом дошкольного образования. Давать показания захотела сама, хотя имела право отказаться.
Судья: «Какие были у вас отношения с братом?».
Сестра: «Хорошие. Для меня он был и остается самым лучшим братом. Он всегда меня защищал.
К женщинам никогда агрессии не проявлял. Если выпивал, с мужчинами мог поругаться, но дальше ругани никогда не доходило. После освобождения старался не пить. Хотел семью, ребенка, хорошую работу, свое жилье».
14.00
Перерыв закончен
Следующий свидетель – муж родной сестры, обвиняемый ему приходится шурином.
Судья: что за человек обвиняемый?
Свидетель: «Отношения нормальные. Если делали шашлык, выпивали, он вел себя нормально. Мог выпить пива, немного водочки, но агрессии за ним не замечал. Ссор, драк у нас не было. Общительный. Если что попросишь у него что, никогда не откажет.
Последний раз виделись 19 июля в 6.45. Заехал за ним, поехали вместе на работу. Говорили о том, что нужно на следующий день поехать на дачу с печкой повозиться, с баней. Вечером он позвонил, сказал, что друга возьмет с инструментом.
Наутро 20 числа я ехал на работу. Его не было, я поехал один. К нему не заходил. Позвонила его сожительница, спросила, есть ли он на работе, искала его.
В 11.30 в обед позвонил Саше, он трубку не брал. В 12.50 он сам позвонил, спросил про дачу. Я ответил, что не знаю, поедем ли, погода была не очень. Потом мы поехали на дачу, и нам сообщили, что случилось.
Следующий свидетель – коллега обвиняемого, работает сборщиком окон.
«С Осиповичем знаком, вместе работали. Отношения были нормальные. В четверг 19 июля вышли вместе с работы, где-то полпятого было. Купили в магазине пива, во дворах посидели. Поговорили. Встретили его знакомого, они начали драться. Его знакомый убежал. Появился еще один знакомый с его района, я его не знаю. Саша расстроен был, пошел с ним еще за пивом, а я – в другую сторону.
Не знаю, какие у него были планы на вечер, на следующее утро он планировал на работу идти. Но 20-го числа Саша позвонил около 9 утра, и сказал, что его девушка в аварию попала, находится в реанимации, и он не сможет прийти на работу. Потом звонила его сожительница, я ей сказал, что она вроде в аварию попала – с его слов. Понял, что он неправду сказал.
Саша просил утром за него деньги получить. Я получил, он подъехал позже на такси, забрал. Он сказал, что у него проблемы, попросил помочь решить. Я даже не предполагал, что такие проблемы. Думал, может, помочь мебель передвинуть или еще что. Но я был занят домашними делами, сказал: прости, не могу помочь. Доехал с ним до кожкомбината на такси и я ушел».
Судья: «Осипович, а вы не думали скрыться? Забрали деньги и уехали».
Обвиняемый: «Нет, я поехал домой и сидел на скамейке у подъезда».
Остальные свидетели не явились. Суд продолжится завтра, 6 декабря.
15.30.
В перерыве между судебными заседаниями в фойе первого этажа суда произошел инцидент. Мать обвиняемого и родители погибших девушек начали обмениваться оскорблениями. Корреспондент «Коммерческого курьера» Дмитрий Суслов пытался сделать на мобильный телефон фото для своего репортажа. Мать обвиняемого начала кричать, что он не имеет права снимать без их согласия. Отобрала у него телефон, положила себе в карман и отказывалась возвращать. Журналист попытался отнять у женщины свой телефон. Она закричала, что он сломал или вывихнул ей палец. Начался скандал. В ситуацию вмешался сотрудник отдела Департамента охраны, который дежурит в фойе здания суда. В результате мать обвиняемого вызвала скорую и поехала в больницу – видимо, «снимать побои». А Дмитрий Суслов обратился в милицию, чтобы написать заявление.
