Марии Станиславовне – 91 год. Родилась она в 1927 году в деревне Боярщина Бобруйского района. В семье было семеро детей, почти все девочки. Когда началась война, Мария закончила пять классов, ей не исполнилось еще и 14 лет. Через деревню Боярщина отступали красноармейцы. Некоторые части оказались отрезанными от основных сил Красной Армии. Мария Станиславовна вспоминает, что солдаты были настолько изможденными и голодными, что просто падали от бессилия. Они нередко просили помощи у семьи Марии, жившей в крайнем доме. Семья жила скромно, но делилась последним куском хлеба.
Деревня, в которой жила Мария Станиславовна, была почти вся окружена лесом, и в этих краях появились партизанские отряды. Старшая сестра Марии – Нина, которой тогда было 17 – присоединилась к одному из них, готовила партизанам еду.
Домик Марии Станиславовны в Глуше.
Молодых людей немцы увозили в Германию. Семья Марии, как и многие другие, скрывалась в лесу. Жили в «бараках». Мария вместе со своей старшей сестрой помогала партизанам. Они собирали информацию, передавали записки, лекарства, оружие и боеприпасы. К слову, Мария Станиславовна была лично знакома с белорусским писателем Алесем Адамовичем и его семьей. Мать писателя работала в глушанской аптеке, а его родной брат Евгений был в одном партизанском отряде с братом Марии.
Мария Станиславовна вспоминает, как однажды они узнали о том, что в лес, где они скрывались, направляется карательный немецкий отряд:
– Мы утраiх пабеглi, ноч хавалiся у лесе. Ранiцай даведалiся: нашых многiх забiлi. Паўла Кулыгу, маленькае дзiцё на руках у адной жанчыны. Мы праз рэчку пераправiлiся i бачым: на сасне сядзяць немцы. Мы пабеглi, у Глушы нас схапiлi і закрылi ў склепе, а на заўтра пасадзiлі ў машыну і павезлi ў Бабруйск. Пасадзілі ў нейкую башню. Мужчыны сядзелi ў адной камеры, жанчыны – у другой. Аднаго нашага прывезлi такога збiтага, што не пазнаць.
Людей вызывали на допрос, дошла очередь и до Марии. Когда спросили, что делали в лесу, она сразу нашлась, что ответить. Незадолго до того рядом с Боярщиной немцы сожгли деревни Белая и Колесово, так что девочка сказала: ее семья боялась, что сожгут и их деревню, потому скрывалась в лесу. А по поводу партизан – «Што то за партызаны? Нічога не ведаю. Лес-та ў нас вялікі, мо дзе і ходзяць, а я партызан ніякіх не бачыла». Бить не били, но после допроса снова отвели в камеру.
Однажды знакомый мужчина передал Марии записку: «Если хочешь, сегодня ночью будем утекать». Девушка уже настроилась на побег, но после обеда пришла машина, и ее среди других повезли в Старые Дороги. Там ей неожиданно помог немецкий офицер:
– Перад дапросам канваiр праводзiў мяне да нейкага iх старшага. Не ведаю, хто ён – можа, паляк. Бо на iм была форма нямецкага афіцэра, а гаварыў ён добра па-руску, так як я з вамi. І дае мне парады: гаварыце тое, што гаварылi на дапросе у Бабруйску. Будуць вас бiць, але вы не путайцеся. Будуць пытацца, цi паедзеце у Германію – саглашайцеся, iнакш плоха будзе. А мы ж даўно ўжо нічога не еўшы. Ён намазаў хлеб маслам і павiдлам i працягвае мне. Я яму рукi цалую: «Дзякуй, панок». Мо ён мяне пашкадаваў, што я такая маладая…
Сядзелі ў склепе. Маю сястру Гелю – яна дзіця чакала – з мужам і мужавым бацькам тут жа расстралялі нядаўна за тое, што партызанам памагалі. І я ўжо гэта знала – людзі расказалі – і для сябе нічога другога не чакала. Толькі думала: «Божа, хай бы ўжо скарэй на дапрос, толькі каб не чакаць».
Але толькі праз пяць дзён павялі. А там на дапросе той немец, ці паляк, сядзеў і так хваляваўся за мяне. Але я ўсё як задумала, так і гаварыла. Бiць не бiлі. Толькi бiзуном замахвалiся, аж свісцела побач.
После этого ее с другими вернули в Бобруйск. Как рассказали арестанты там, то, что их увезли в Старые Дороги, спасло им жизнь. Группу, которая собиралась в тот же день бежать, накрыли – сдала какая-то женщина из своих. Вроде, как у нее, беременной, нервы не выдержали, начала истерику… Всех их расстреляли. А Марию и остальных потом отправили по железной дороге в Германию.
– Са мной хлопцы ехалi з саседнiх весак, – рассказывает Мария Станиславовна. – Яны сказалi, што калi поезд ад’едзе, трэбы спрыгнуць на хаду і котам, котам (катиться – прим. ред.). Нас так чалавек 18 спрыгнула. Немцы пачалi страляць. Я i яшчэ двое хлопцаў пабеглi ў сторану дома. Пяшком ішлі 7 дзён, без яды, з сабой жа не было нічога. Старыя грыбы на пнях раслi, так, здавалася, з’еў бы і iх ужо. Была шарэнь (замаразкі), а у меня абутак летнi. Пальцы адмарозiла на ўсе жыццё – вось яны такія і асталіся, магу паказаць. Ужо ніякі абутак абуць не магла, так апухлі ногі. Анучамі абкруціла ды пайшла.
Прыйшлi мы тады ў нашы баракi. У адным з iх жылi старыя мужык с жонкай, мы да iх. Яна нам наварыла картафлянай кашы і кажа: дзеткi, вы ж толькі зразу многа не ешце.
Мария Станиславовна и после этого работала связной у партизан, до конца войны. Но уже осторожнее. Пряталась в сараях, на сеновале. Тем временем из их деревни все перебрались в Глушу.
Женщина считается последней живой освободительницей Бобруйска в регионе. Вот только что делала конкретно 29 июня 1944 года, Мария Станиславовна уже не помнит. Зато живо рассказывает, как в первые дни после освобождения она вместе с отцом – его отправили с работы – ходила по полуразрушенному бомбежками городу и мелом наносила номера на дома и квартиры.
Мария Станиславовна говорит, что, когда узнали о Победе, счастью не было предела. «Ад радасцi на галаве былi гатовы хадзiць». Но в годы войны погибли почти все ее родные, в живых осталась только одна старшая сестра.
После войны «асталіся зусім голенькія, без нічога. Мы ж сундук з усім дабром у лес забралі, у барак. А там усё спалілі». Но начали заново обживаться. Помнит, как, чтобы распахать огороды, на волах с соседками запрягались по несколько женщин. Мария, как и вся ее семья, работала в совхозе «Дойничево».
На танцах познакомилась с хлопцем, вышла замуж. Было трое детей, но оба сына погибли по разным причинам. А супруг Марии Станиславовны умер шесть лет назад.
Мария Станиславовна в свои 91 еще и на огороде может поработать. «Трохі, каб весялей было».
Сегодня у нашей героини девять внуков, есть и правнуки. Говорит, не забывают ее, часто приезжают в гости. На дворе, под яблонями, стоит большой круглый стол – «прыедуць, сядзем во ўсе, на стол паставім, і пачынаем гаварыць, успамінаць…»
Живет Мария Станиславовна одна. Сама и топит, и готовит еду. Но помогает племянник, который в соседнем доме. И дочь Тамара – она в Бобруйске. Два последних года на зиму она забирала мать к себе в городскую квартиру. Но едва наступает весна, Мария Станиславовна рвется домой – в Глушу, где она сама себе хозяйка. Возле дома у нее огородик. Занимается им в основном дочь, но и сама хозяйка любит покопаться в земле: «Трохі, каб весялей было».
Еще год назад женщина, по ее словам, гуляла по деревне, а сейчас ноги подводят. Но в автолавку, которая останавливается прямо возле ее дома дважды в неделю, ходит за продуктами сама, иногда даже без палочки.
Мария Станиславовна еще и вино делает сама – из винограда и калины. И очень любит угощать гостей.
На жизнь Мария Станиславовна не жалуется. Говорит, государство помнит о ветеранах и помогает: бесплатные дрова, льготы при оплате коммунальных услуг. Пенсия – 500 рублей. Представители «Красного пищевика», которые взяли шефство над Марией Станиславовной, каждый год приезжают на праздники. От ветеранской организации дарят продуктовые наборы, от фабрики – еще и сладости. Поздравляют и местные школьники. Раньше каждый год Мария Лещун ездила на мероприятия, посвященные дню Победы и освобождению Бобруйска. В этом году не поедет: туда-то довезет глава сельсовета, но там надо идти с шествием, а это женщине уже трудно.
Редакция «Вечернего Бобруйска» в канун 74-й годовщины освобождения города от фашистских захватчиков подарила Марии Станиславовне подписку на нашу газету.
Мария Станиславовна любит гостей и до сих пор старается накормить каждого, кто пришел к ней в дом. Это корреспонденты «ВБ» прочувствовали на себе. К нашему приезду Мария Станиславовна накрыла стол во дворе: блинчики с творогом, сало, мясо, яичница, свежая черника. И даже бутылочка домашнего вина, которое хозяйка делает сама. «А што там яго рабіць, вінаград цукрам засыпаў, і ўсё, а як адыграе – працадзіў і па бутэльках. Я шчэ і з каліны раблю. Што ж ягада прападаць будзе?».
В живых осталось 11 освободителей Бобруйска
Как рассказала «ВБ» председатель городского Совета ветеранов Наталья Коновалова, есть еще один оставшийся в живых бобруйчанин, который имеет статус освободителя Бобруйска – это Евгений Антонович Алехнович. Но он уже давно проживает у дочери в Киеве, в Бобруйске бывает редко.
Остальные освободители Бобруйска – а всех их осталось 11 человек – живут в России и Украине, несколько человек в Минске. С каждым годом на празднование Дня города в Бобруйск приезжает все меньше героев, его освобождавших. В этот раз ожидают пятерых: из Харькова, Киева, Владимира, Москвы, Минска.
