Версия отца: «Я плакал и просил, чтобы он не бил брата»
29 апреля 1993 года в милицию позвонил Арсений Шарапов, проживающий в поселке Труда. Он сообщил, что в реке Березина, напротив дома №27-г по улице Набережной, обнаружили утопленника.
На шее и левой половине груди погибшего насчитали семь ножевых ранений. Экспертиза показала, что от момента смерти до обнаружения трупа прошло полтора месяца.
Личность погибшего установили: им оказался Василий Трофимович Морозов, 1947 года рождения, судимый. Проживал в доме №134 на улице Набережной, принадлежавшем его отцу 1913 года рождения.
В семье Морозовых когда-то было девять детей – три сына и шесть дочерей. Мать умерла в 1984 году. В итоге с отцом остались трое сыновей: Василий, успевший побывать в тюрьме, Иван, вернувшийся домой из России после неудачного брака, и Николай, который проживал по соседству, в доме на улице Кольцова.
Отношения между пожилым отцом и сыновьями были плохие, нередко случались драки. Однажды отец даже стрелял в Василия из обреза. Главной причиной конфликтов был дом. Василий и Николай надеялись, что отец «отпишет» жилище на кого-то из них, но он не хотел этого делать.
Трагедия случилась 4 марта 1993 года. Василий и Николай пришли домой вечером после работы (трудились они оба на малом предприятии «Мэта»). В тот день братья получили зарплату – по 15 тысяч рублей. В компании с коллегами выпили. Еще две бутылки водки взяли с собой и продолжили пить дома, на кухне. Третий брат, Иван, в тот вечер отсутствовал. Что случилось дальше?
Спуск к реке, где когда-то на саночках везли тело убитого Василия.
Из показаний отца, Трофима Логиновича: «Я был на кухне, варил суп, когда они пришли выпивши. Особенно пьян был Василий. Они ссорились: кажется, Василий сказал Николаю что-то плохое про его жену... Я слышал, как Николай сказал Василию: «Ты чего мою жену позоришь?» И они начали драться. Сидя сверху, Николай ножом ударил Василия куда-то в грудь, потом еще раз... Я плакал и говорил, чтобы он не бил брата, но Николай стал мне угрожать и приказал уходить. Я испугался и вышел в зал. Позже Николай пришел и сказал: «Иди, посмотри, я твоего врага уничтожил!». Я пошел на кухню и увидел лежащего на спине Василия, на полу было много крови. Я заплакал и сказал Николаю: «Что ты наделал?». Сын сказал, что сам уберет труп, и пригрозил мне ножом, чтобы я молчал. Я ушел в свою комнату. Минут через 20-30 я выглянул в окно и увидел: во дворе на санках лежал труп Василия. Николай потянул его в сторону Березины. Через час он вернулся и сказал, что утопил труп в реке».
Версия сына: «Отец попросил избавить его от позора на старости лет»
А Николай во всем обвинял отца. С его слов, в вечер трагедии они с братом пришли в родительский дом. Между Василием и отцом начался спор из-за денег, и Тимофей Логинович вспомнил, что Василий когда-то хотел избить его. Со словами: «Ты хотел меня убить, и я тебя убью!» он ударил сына ножом. Николай говорил, что защищал брата, но отец ударил его кулаком в лицо, и он ответил ему тем же.
Николай также утверждал, что отец попросил избавить его от позора на старости лет и помочь спрятать труп сына. Вместе они отвезли его к реке.
Отец вдруг признался
Крестик, который был на шее погибшего Василия Морозова в момент убийства.
Изначально по подозрению в убийстве задержали обоих, но вскоре отца отпустили. Следствие пришло к выводу, что Василия убил брат Николай. Веским аргументом стало то, что Николай вскоре после трагедии уехал в Сибирь. Учли и то, что Тимофею Логиновичу на момент убийства было 80 лет, он был инвалидом 2-й группы и физически явно уступал сыновьям.
Следствие по делу было закончено 4 ноября 1993 года. По приговору суда от 17 ноября 1994 года Николая осудили за убийство на 10 лет лишения свободы. Казалось бы, в деле поставлена точка, но...
После приговора Николай, его защитник и его родная сестра Елена долгое время писали жалобы, а сам Трофим Логинович в кассационной жалобе вдруг указал, что... это он совершил убийство. 26 сентября 1995 года областной суд возвратил это дело для дополнительного расследования.
Приговором суда Ленинского района Бобруйска от 10 января 1996 года Николай был оправдан, его обвинили лишь в укрывательстве преступления и осудили на три года строгого режима. А виновным в убийстве признали отца. Но до приговора тот не дожил: 6 декабря 1995 года он подписал заявление о том, что сам убил сына, и спустя две недели умер.
Согласно показаний некоторых опрошенных, взять вину на себя Трофима Логиновича уговорили дочери, которые якобы недолюбливали отца. Один из свидетелей рассказал, что отец после случившегося хронически пил, голодал и как-то сказал дочерям: «Я вам напишу хоть двадцать таких писем, чтоб только смотрели и кормили меня».
Как сложилась судьба участников этой драмы?
Отбыв наказание, в 1999-м Николай освободился. Но ненадолго: спустя два года он совершил другое убийство и снова попал в тюрьму. 19 марта 2002 года суд приговорил его к 12 годам лишения свободы. В 2014 году он вернулся домой, но прожил после этого всего несколько месяцев: он много пил и сильно болел. Так же, как когда-то его отец. Говорят, он сам свел счеты с жизнью.
Корреспонденты «ВБ» побывали у дома на улице Набережной, где много лет назад произошла трагедия. Сейчас здесь живет третий брат, Иван, со своей семьей. Те далекие и страшные события он старается забыть и говорит о них неохотно. Иван уверен, что его брата Василия убил их родной брат Николай. По его словам, об этом знали все.
Из всей большой родни Иван единственный остался в живых. Отец перед смертью все же переписал дом на него.
Николай Старовойтов, заместитель Министра юстиции Беларуси, в 1990-е годы – следователь прокуратуры Бобруйска, «дело Морозовых» помнит хорошо, вплоть до имен всех участников.
– Я расследовал его шесть месяцев, – вспоминает Николай Михайлович. – Дело было сверхсложное, потому что участниками тех событий были три родных человека, которые вместе выпивали. В конце концов я пришел к выводу, что это брат убил брата. Правда, отец был крепким и также мог нанести удары ножом, но больше было доказательств вины Николая. Потом областной суд дал мне дело для доработки. Врезался в память эпизод, связанный с расследованием. Когда отца освободили, я вызывал его в прокуратуру на допросы. Он ходил, ходил, а потом вдруг пропал. Мы с участковым приезжаем к нему домой – посреди комнаты стоит гроб, и он лежит в нем живой. Я говорю: «Вставай, дед, ты еще не умер». А он отвечает: «Приготовлюсь заранее, чтоб потом родным проблем было меньше».