«Больше становится разных опухолей»
Какие заболевания хирургического профиля в последнее время преобладают в Бобруйске? Какие тенденции прослеживаются?
Сегодня на первом месте из экстренных проблем – желчекаменная болезнь, это бич нашего времени. В год мы делаем только в нашей больнице порядка 350 операций, по городу – около 600. На втором месте аппендицит (250 в нашей больнице, 501 – по городу). Всего в 2017 году в Бобруйске было проведено 9717 различных операций. Количество операций при желчекаменной болезни выросло еще из-за того, что мы сейчас делаем лапароскопию, которую люди переносят более спокойно, и не боятся идти на плановые операции. Раньше пациенты тяжело переносили открытые операции и тянули до последнего. В 95% случаев сегодня делается лапароскопию.
Еще одна грустная тенденция: больше становится разных опухолей, очень много рака толстой кишки. Думаю, виной тому: отголоски аварии на Чернобыльской АЭС и неправильное питание. Вспоминаю наше детство: кушали картошку, домашнее сало, овощи. А сегодня в колбасе одни добавки, копчености все делаются при помощи жидкого дыма. Одна химия кругом.
Наши болезни – это больше наследственность или следствие неправильного образа жизни?
Наследственность – примерно 10-15% болезней, остальное – образ жизни.
«Минифлебэктомия не может стать альтернативой всем методам лечения варикоза»
Вы внедрили в центральной больнице новый метод лечения варикоза – минифлебэктомию. В чем его суть?
Эта методика разработана венгерским хирургом Златаном Варади в 50-ых годах. Она заключается в том, что мы маркируем вены, вводим раствор кляйна (чтобы вены сузились и обезболить местно), а затем делаем проколы рядом с венами и специальными крючками Варади удаляем варикозные вены. После минифлебэктомии практически не остается следов хирургического вмешательства. Эта операция не требует длительной реабилитации. Она у нас проводится с октября прошлого года.
Многие желающие воспользовались новым метолом лечения варикоза? Большие очереди на будущее?
Такую операцию мы сделали уже 40 бобруйчанам. Запись – до середины марта. Я могу делать только два такие операции в день, ведь это не основное направление моей работы.
Минифлебэктомия может стать альтернативой другим методам лечения варикозной болезни и со временем заменить их? Имеет ли она противопоказания?
Нет, стать заменой для всех операций она не сможет. Сама по себе минифлебэктомия не имеет противопоказаний. Но врач назначает вид операции в зависимости от патологических изменений. Часто люди обращаются с запущенными венами, и здесь без большой операции уже не обойтись. Минифлебэктомия зачастую становится альтернативой склеротерапии. Эти операции делаются примерно на одной стадии болезни, но вторая более затратна.
Пациенты платят за эти операции?
В больнице нет. Они бесплатны для пациентов, но их делают только при наличии показаний и в порядке очереди.
Во многих странах минифлебэктомия выполняется амбулаторно. В Бобруйске это планируется – например, в поликлиниках?
Доктор Варади делал такие операции в помещениях, которые снимал с торговых центрах. То есть теоретически это возможно. Но доктору необходимо пройти курсы по флебологии, иметь набор необходимых медикаментов. В Бобруйске к этому еще не готовы. Потому пока такую операцию проводят только в БЦБ четыре подготовленных хирурга.
Операции пластической хирургии в больнице уже не проводят
Раньше в бобруйской центральной больнице проводились операции пластической и эстетической хирургии. С уходом хирурга Жука, который открыл свою частную клинику, они остались?
Нет. Для того, чтобы заниматься этим, нужно проходить специальную подготовку. У Сергея Жука были помощники в больнице, но документов они не имеют. Я делал несколько операций абдоминопластики (хирургическая процедура, направленная на восстановление тонуса мышц живота), но с лечебной, а не косметической целью. У нас в городе никто не имеет права заниматься пластическими и косметическими операциями, только Жук. Я его очень уважаю, он своим трудом достиг того, что у него есть.
Сергей Жук также проводил в вашей больнице операции по реплантации (приживлению) сегментов, конечностей. Помнится, он приживлял кисти, пальцы. А сейчас таковые в больнице проводятся?
К сожалению, нет. Мы сшиваем только крупные сосуды на уровне предплечья.
Пациенту перерубило шею циркуляркой. Его спасли
Что самое сложное в вашей работе?
Определиться с диагнозом пациента. Когда человек поступает на плановую операцию, ты знаешь, что с ним делать, это уже наработанные методы и техники. Сложнее, когда имеешь дело с пациентами, которые нуждаются в экстренной помощь, поступают без сознания и счет идет на минуты. Если быстро и верно поставишь диагноз, то дальше тактика лечения уже известна. Впрочем, у каждого пациента свои анатомические особенности, ведь человек – это не машина, которую инженер собрал по стандартной схеме. Потому постоянно надо быть в напряжении. Мы не имеем права на ошибку, от этого зависит жизнь человека. Я в хирургии 25 лет, и не разу я не видел во время операции совершенно стандартной анатомии человека. Бывает настолько запутанно, что сам копаешься два часа, зовешь старших товарищей и вместе принимаем решение.
Припомните самые нестандартные ситуации из своей практики?
Был случай лет пять назад, когда пациент упал на циркулярку (круглая пила – ред.). Ему практически перерубило шею, голова держалась только на позвоночнике. Хорошо еще, что быстро сработали ребята из «скорой помощи», реаниматологи. Поврежденная область сложная, на ней мы редко оперируем. Мне удалось восстановить сосуды, артерии, вены, пищевод. А вот с горланоглоткой до тех пор дела иметь не приходилось, ЛОРа быстро найти не удалось. Хорошо, что со мной была девочка, которая проходила первичку в этой области. Она посоветовала, что делать. Я потом видел этого пациента. Из всех проблем, которые у него остались – только осиплость голоса.
На ваш взгляд, каждый ли человек может стать хирургом?
У нас говорят так: оперировать можно научить обезьяну. То есть если ты долгие годы этим занимаешься, то по большому счету хирургия – это ремесло. Редко бывает, что руки не из того места растут. Но, конечно, определенные качества хирургу должны быть присущи. Он должен уметь думать, быстро принимать решения, не бояться таких экстремальных ситуаций, когда кровище до потолка. Обычно, когда приходит новый человек, я буквально через несколько недель вижу, сможет он работать или нет.
Хирургу обязательно быть черствым и бездушным человеком?
Внутри мы – обычные, нормальные люди, которые чувствуют и переживают как все. Но мы не можем поддаваться своим эмоциям во время операции, общения с пациентом. У нас есть такое выражение: «Если ты выражаешь эмоции во время операции, ты расписываешься в своем бессилии». Все проходит очень спокойно. Бывает, во время экстремальной ситуации ты говоришь: «А можно мне музыку включить?» И спокойно работаешь. Уже когда выходишь, можешь позволить себе где-то выплеснуть эмоции. Стресс у нас хронический, и всем хирургам свойственен синдром эмоционального выгорания. Знаю, что за границей, когда человек работает в экстренной хирургии, через 5-6 лет его переводят на плановые работы. У нас пока такой практики нет. Но очень многие уходят из профессии, многие в раннем возрасте получают такие диагнозы, как инфаркт или инсульт. Особенно сильно переживаешь, когда пациенту не смог помочь в силу каких-то обстоятельств.
И часто такое случается?
Относительно редко. За 25 лет работы было всякое. Увы, не все в наших руках. Бывают обстоятельства, когда помочь человеку просто невозможно. И все равно потом коришь себя долго.
Вы верующий человек?
Да, в душе. Храмы посещаем всей семьей на праздники. Читаю молитвы, когда у меня серьёзные проблемы.
Вы суеверный человек?
Да. Амулетов, оберегов не ношу. Но у каждого хирурга бывают периоды, когда ему банально не везет. Это раз в год-полтора бывает, я в эти периоды стараюсь просто не оперировать.
Как относитесь к знахарям, целителям и прочим нетрадиционным методам лечения?
Абсолютно равнодушно. Хотя у меня было несколько случаев в практике, когда людям легковнушаемым после визита к таковым становилось лучше. Очень многие болезни у человека от нервов. Потому иногда помощь психотерапевта, а порой и бабульки способствует хорошему настроению и оптимизму, а это может облегчить физическое состояние. Единственное, о чем прошу: если у вас острая хирургия, обращайтесь к нормальному доктору, не доводите состояние до критического. Если человек уже не операбелен, то можно что угодно делать: веселку пить, к знахарям ходить.
Как снимаете стресс?
Зимой, когда хорошая снежная погода, мы с женой катаемся на лыжах. В субботу до обеда я работаю. В 14 прихожу домой, садимся на машину и едем с лыжами на Тепличный. Там очень хорошая трасса. Катаемся часа 2 на лыжах, и так хорошо становится. Раньше 2-3 раза в неделю ходил в бассейн. Тоже километр проплываешь, и все стрессы как рукой снимает. Сейчас, к сожалению, реже там бываю, просто времени не хватает. А летом едем на дачу. У нас домик под Глуском в деревне, точнее в лесу, который остался от родителей жены. Там грибы собираем в 3 метрах от дома. И еще у нас баня хорошая, я очень люблю попариться. Считаю, что лучшее средство от стресса – природа.
Сами вы насколько заботитесь о своем здоровье?
Стараюсь по возможности. Уверен, что человек болеет от того, что неправильно отдыхает, не получает удовольствия от того, что делает и еще от стрессов. Если ты умеешь правильно отдыхать, держать себя в руках, не поддаваться различным стрессам, то шанс заболеть невелик. Я не курю, алкоголь принимаю изредка и в меру. Раньше в бассейн ходил регулярно, сейчас на лыжах катаюсь. Старюсь высыпаться и правильно питаться. Утром хорошо кушаю. На работе перекус. И после 6 вечера не ем, могу только чай перед сном выпить. Иногда работаю по ночам, потому порой режим сбивается.
