Как попали в Израиль
– Родители решили репатриировать в Израиль – на свою историческую Родину, – рассказывает Анна. – Думаю, они просто хотели лучшей жизни для нас. Мы уехали с мамой и папoй, двумя бабушками и семьей папиной сестры – всего 18 человек. Моему младшему брату было 7 лет, старшей сестре – 16, а мне – 12. Ехали в «никуда», не зная, что нас ждет. Помню, ехали на автобусе до Минска, потом на поезде до Румынии, на самолете – до Израиля. Дорога заняла неделю.
В Израиле семьи разъехались по разным городам. Семья Анны осталась в Реховоте, а родные поселились в Ашкелоне и Кирьят-Гат.
– Пoначалу всем было очень сложно, – вспоминает Анна. – Родители пошли учить язык и работали на базаре. Я в свои 12 лет тоже начала работать, так как им было трудно. Тогда я поняла, почему многие считают евреев хитрыми. Мой хозяин, видя что имеет дело с молодой и неопытной девчонкой, постоянно норовил меня надурить с деньгами. Но везде есть люди порядочные и непорядочные. Мамин работодатель постоянно ругался с моим и защищал меня. Мама еще пекла по вечерам орешки. Как-то она угостила соседку, у которой была своя пекарня, той они очень понравились, и она предложила маме печь их на продажу. В 13 лет я пошла работать в садик помощником воспитателя. К слову, в Израиле подростки начинают работать рано, с 14 лет разрешено официальное трудоустройство.
Потихоньку все наладилось: все обзавелись своим жильем, нашли работу. В 2001 году семья пережила большое горе – в сентябре умерла бабушка, а спустя 7 дней – отец.
– Папа очень скучал по Беларуси и часто говорил: «Вот бы сейчас скакнуть в Бобруйск», – грустно говорит Анна. – Но, к сожалению, так и не успел.
Жара – невыносимая
– Первое, что в Израиле неприятно поразило: здесь дети, в отличие от белорусских, более свободные, раскрепощенные, а я бы даже сказала – наглые и невоспитанные, – говорит Анна. – Здесь старшим не говорят «Вы», в автобусах редко уступают место пожилым. Дети там могут сказать взрослому все, что думают, даже пожилому человеку. Помню, что друзей я нашла не сразу – они воротили носы и не разговаривали на русском языке.
Анна с супругом Давидом и детьми.
Еще трудно было привыкнуть к невыносимой жаре. Мы уезжали из Беларуси в сентябре в теплых спортивных костюмах. А в Израиль приехали – 39 градусов жары! Сейчас, в декабре, у нас 26 градусов тепла. А летом доходит до 41-го и очень влажно. В этом году у нас засуха, и зима еще даже не начиналась.
Семья и дети
В 18 лет Анна вышла замуж. С будущим мужем – Давидом, иранским евреем, познакомилась, когда ей было 15. Познакомил их мастер по ремонту стиральных машин. Он пришел к ним чинить машинку и сказал, что у его знакомых есть сын, с которым Аня могла бы дружить.
Они встретились, понравились друг другу и начали встречаться.
Давид старше ее на 9 лет. Когда Анне было 18, он сделал ей предложение. Дело в том, что в Израиле парней и девушек в 18 лет призывают в армию, и молодой человек боялся потерять ее.
Они поженились и живут в Ришон-ле-Цион – живописном городе на берегу Средиземного моря. Давид работает со своими родителями, у которых ювелирный магазин. Анна прошла курсы социальной помощи и работает соцработником. Обслуживает, в основном, русскоговорящих, так как им, помимо помощи по быту, иногда необходимо общение.
У Анны и Давида трое детей. Старшей дочери Бар – 20 лет, сыну Рону – 18, а младшей дочери Цлиль – 8.
– У Бар около месяца назад родился сын, но она уже вышла на работу в магазине, – рассказывает Анна. – В Израиле декретные выплачиваются лишь три месяца, а потом можно находиться дома только за свой счет. Рабочее место за мамой сохраняется в течение шести месяцев после рождения ребенка.
Рон учится в 12-м классе школы и работает в «Макдональдсе» заместителем директора, а скоро пойдет в армию.
Цлиль занимается художественной гимнастикой, находится в олимпийском резерве, 2 года подряд становится чемпионкой Израиля в своей возрастной категории.
Бюджет и расходы
Анна работает с 7.30 до 12.00. Ее зарплата – 2 тыс. долларов в месяц. Суммарный доход семьи – около 7 тыс. долларов. По израильским меркам, это немного, так как цены здесь высокие. Так, за коммунальные услуги ежемесячно нужно отдавать около 150 долларов, на еду ежемесячно уходит примерно 1 000 долларов.
Квартира обошлась Анне и супругу в 500 тысяч долларов, купить ее помогли родители мужа. Если снимать жилье, арендная плата в месяц – примерно 1 200 долларов.
Занятия гимнастикой для дочери – платные, около 1 400 долларов в год. Каждое соревнование обходится в 32 доллара, а они бывают каждую неделю. Например, спортивные чешки стоят 30 долларов.
Как отмечают праздники
– Мы любим отдыхать всей семьей, выезжая на природу, в парки, кинотеатры, посещать разные представления и аттракционы, – рассказывает Анна. – К концу недели часто снимаем домик на севере Израиля. Там чуть-чуть прохладнее, больше зелени и вода пресная. Я очень люблю путешествовать. Австралия и Беларусь – мои самые любимые места.
В Израиле много традиций, обычаев и праздников, евреи их строго чтят и соблюдают. Все праздники имеют глубокий смысл, многие из них религиозные. Мы отмечаем Новый год (Рош а-Шана) в сентябре. Потом праздник Судного дня (Йом-Киппур). В осенний праздник Суккот принято жить 7 дней в шалашах, детям это очень нравится, а мне – нет. Еще дети обожают праздник Ханука, когда зажигаются свечи, кушают пончики с повидлом и другие вкусности, а длится Ханука 8 дней. И Пурим – праздник веселья, во время которого дети наряжаются в костюмы.
Воспоминания о Бобруйске
Отец Анны Семен Рубаха в Бобруйске работал на фабрике им. Халтурина лакировщиком, а в Израиле был сторожем. Мама Полина Рубаха – бывший продавец в магазине, в Израиле устроилась в компанию крупного производителя цифровых офсетных машин.
С 1 до 3 класса в Бобруйске Анна училась в школе №5, потом – в 19-й. Вспоминает школьных приятелей Лену Шарову и Костю Кастенко, но связь с одноклассниками давно потеряна.
В Бобруйск Анна впервые наведалась спустя 26 лет после отъезда. В 2015-м она приезжала сюда с матерью и младшей дочерью Цлиль, а в прошлом году – с двумя дочерьми. Супруг ее ни разу не был в Беларуси.
– Его напугали, что там нечего есть, – полушутя-полусерьезно говорит Анна. – А еще он не может надолго оставить отца одного на работе.
Супруг Анны Давид с сыном Роном и дочерью Цлиль.
– Бобруйск за эти годы изменился к лучшему, появилось много памятников, скульптур, – считает Анна. – Но только детские воспоминания, к сожалению, совсем другие. Двор, где мы жили, раньше казался гораздо больше, а еще с улиц исчезли яблони антоновки, и пирожного «картошка», такого, как в детстве, нигде не нашла. Действительно, вернуться можно в прошлые места, а в прошлое вернуться невозможно. Наша семья жила на Рокоссовского, а перед отъездом – на пересечении Октябрьской и Пролетарской, окна квартиры выходили на детский дом, которого уже нет. В последний приезд я решилась зайти в нашу бывшую квартиру. Там живут добрые люди, которые позволили это. В детстве мне казалось, что наша квартира намного больше. Не знаю, как в такой маленькой трехкомнатной квартирке проживали 6 человек. В Израиле нам в четырехкомнатной 100-метровой тесно. Помню, по соседству с нами жила Лена Зайцева, сейчас на месте ее квартиры – продуктовый магазин.
Сейчас в Бобруйске останавливаемся у подруги моей мамы – Надежды Жудро. У нее очень дружная семья, где так хорошо и уютно. Младшая дочь снова просится в гости к «бабе Наде».
Нам всем в Бобруйске очень понравилось и не хотелось уезжать. В отличие от Израиля, здесь тихо, спокойно. Белорусы, где бы ни жили, остаются самым душевным и добрым народом. В Израиле люди более суетливые, нервные – наверное, от постоянной жары. Я бы вернулась в Бобруйск навсегда, но мои дети здесь уже не приживутся.
