Onliner.by поговорил с автором:
– Как ваши дела?
– Нормально.
– Сколько сегодня спали?
– Четыре часа.
– Это много или мало?
– Это нормально.
– Вы приехали в Беларусь на съемки нового сериала. Расскажете подробнее?
– Сериал называется «Заступники». Его действие происходит в 1966 году, а главная героиня – молодой, амбициозный адвокат, который берется за любые сложные дела. У нее повышенное чувство ответственности и справедливости, а дела не всегда простые: девушка защищает тех, кого обвиняют в диссидентстве, например. У нее есть прототип – Дина Каминская: она была отчаянным юристом, именно адвокатом. Это 16-серийный проект. Уже прошли съемки в Тбилиси, а сейчас большой блок в Минске – он продлится месяца три-четыре. Еще месяц проведем в Москве.
– Я так понимаю, Минск – это хорошая возможность сэкономить.
– Этот вопрос постоянно задают, причем именно в Минске. В Москве-то знают, что никакой экономии на самом деле нет. Когда-то на старте производства кино и сериалов в больших объемах это еще имело место, но потом цены выравнялись. Почему мы сюда приезжаем? В Москве очень трудоемкое передвижение: совершенно другой трафик, сумасшедшие, идиотские пробки. Еще один повод сюда приехать – это поиск новых объектов. По этой же причине мы часто бываем в Питере, один проект снимаем в Анапе. Есть в Минске и еще одно преимущество: город не так сильно испорчен наружной рекламой. В Москве ее тоже зачистили, но не до такой степени. Можно сказать, что в этом и заключается экономия: когда снимаешь улицы, здания и дома, на которых висят спутниковые тарелки, потом все это нужно затирать с помощью компьютерной графики. Это даже не столько вопрос денег, сколько вопрос времени. В Москве очень много всего висит везде, куда ни глянь. Там я снимаю один сериал, потому что больше невозможно: пробки, трудно договариваться о перекрытии улиц. А договариваться нужно со всеми, и любой человек, которого все время о чем-то просят, в какой-то момент может обнаглеть.
– И просить деньги?
– Просить деньги, просить другие деньги, капризничать. Москва вообще капризная.
– Мне казалось, что с вашими связями можно решить любой вопрос.
– Вы знаете, это работает 50 на 50. Иногда исполнительный продюсер не может решить проблему – тогда подключаюсь я. Это срабатывает, потому что людям приятно, что я нашел время, позвонил, попросил и пытаюсь договориться. А есть люди, которые думают: «Ага, вот так, да? Наверное, очень надо… Ну тогда вот так!» Однажды мы хотели сделать съемки в музее, и его директор говорит: «Приезжайте, поговорим». Я приехал, поговорили… Он предлагает: «А давайте-ка сегодня вечерком еще повстречаемся, поужинаем где-нибудь…» А у меня съемка висит дамокловым мечом, и этот музей-квартира очень подходит. Я понимаю, что человек беспокоится: придут киношники, испортят плинтус и так далее – мы всегда к этому относимся очень рачительно. Я поужинал с этим человеком, который пришел со своей женой – видимо, показал меня ей. А потом он сказал «нет». Мол, вообще не про деньги разговор. Вот так…
– Вы поняли логику? Почему он так сделал?
– Он насладился своей властью, и все. Он, скажем, неприятный человек: мог сразу сказать «нет», раз это решение уже созрело в его голове…
– А здесь отказал самому Цекало!
– Да. Он, наверное, скажет: «Звонил мне этот… Послал его». Я отношусь к этому спокойно: нам никто ничего не должен, это я пришел просить. А кто просит, тот и танцует разные танцы перед теми, у кого просит. И я их понимаю. Просто это можно было сделать более тактично и не морочить голову. А было такое, что вот так человек поступил, а я зарубился и начал ломиться в вышестоящую организацию, в ведении которой находится помещение. И человека «наклонили». Нашлось для этого время, а оно есть не всегда. Случается, что и исполнительный продюсер слишком поздно спохватывается, и тогда я уже не могу спасти ситуацию. В принципе, не было такого объекта, о котором бы мы не договорились. И в Минске тоже были сложности. Есть улицы, по которым может поехать правительственный кортеж, – договориться про них непросто, но мне помогали: я ходил и знакомился с разным высоким начальством.
Так называемая «американка» – это единственное, чего я не добился. Позже выяснилось, что там просто кто-то находился. Мы снимали здесь четыре года назад сериал «Фарца» и хотели попасть в эту тюрьму, но в итоге нам дали другую. Вообще, такого рода помещения – режимные объекты, но везде люди помогают: агрессии против киношников нет.
– Часто в таких случаях просят взятку?
– Нет, мы не работаем со взятками, мы официально платим аренду. У нас в бюджете заложена аренда помещения – больше, чем есть в рамках этого бюджета, мы заплатить не можем. Если нам отказывают в объекте, мы ищем другой. Вот и все. А как эти деньги передаются, нам все равно: можем перечислением, можем обналичить и официально их выплатить. Было такое, что я расплачивался услугами.
– Какими?
– Просили в Москве познакомить человека с человеком. Но никаких преступных деяний никто не совершал. Съемки – это очень личное. Я вообще занимаюсь производством ручной работы, и в том числе поэтому сериалы компании «Среда» выделяются на фоне других.
– Тяжело контролировать весь процесс от и до? Часто случается, что на каком-то этапе выходит провисание, потому что человек просто ленивый?
– Проколы бывают. Что такое съемка? Это примерно 200 человек — группа и актеры. С белорусскими актерами, которых мы позвали на съемки, каждый день задействовано примерно 150—200 человек. И прокол может быть на любом этапе: реквизитор что-то забыл, художника не поставили в известность, что случилась замена актера и нужен другой размер костюма…
– …актер запил…
– Вы знаете, у меня такого не было, но у коллег случалось. В принципе, когда было несколько историй с актерами, которые запили, вся эта информация очень быстро распространилась — с такими больше не работали. Кроме того, в Ассоциации кинотелепродюсеров, в которой я состою, существует так называемый список «Африка».
Там находятся люди, которые «кинули», ушли с площадки, «развязались», дрались, пили, подвели, подставили, обманули. Там может быть кто угодно: актеры, режиссеры, операторы. Все друг с другом делятся информацией о том, с кем не стоит работать.
Просто это катастрофическая ситуация, потому что, грубо говоря, один съемочный день стоит примерно $30—40 тыс. (это я называю еще не самую высокую стоимость), и если главный герой запил… Ты приехал утром на смену, а он лежит в гостинице «в дрова» — все! У кого будет минус? У продюсера. Потому что люди вышли на работу. Может быть, как-то успеют перестроиться и снять другую сцену, но для этого должны быть актеры из другой сцены. Или, если съемка дуэтная, будут снимать на одну сторону. Но уже все равно бюджет «плывет», все плохо.
– Схема попадания в этот список понятна. А можно из него исчезнуть?
– Уверен, что можно. У меня была ситуация: я позвал на съемку сериала «Метод» режиссера Юрия Быкова. В ассоциации сделали замечание, что он находится в списке. Заставить его не взять меня не могут, но мне сказали: «Мы тебя предупреждаем, могут быть проблемы: Юра не доснял сериал». Возник какой-то конфликт на площадке, и он ушел – компания применила штрафные санкции, и Быков по суду этот штраф заплатил. И в ассоциации меня предупреждали, и Эрнст волновался, потому что сериал снимался для Первого канала. Говорю: «Да, я в курсе, но верю, что он снимет». И Хабенский хотел с ним работать, и сам сериал был непростой, не каждый режиссер за него брался. Я не пожалел, что пригласили Юру. И после этого он стал снимать и вышел из списка.
