В то время как Наполеон готовился к нападению на Российскую империю, ее самодержец Александр тоже предпринимал меры к обороне от захватчиков. Немалое и важное место в системе подготовительных мероприятий перед первой Отечественной войной, 205-ю годовщину которой мы отмечаем, занимал и наш город на Березине.
За два года перед нашествием
Как известно, решено было усилить оборону крепостей в Киеве и Риге и возвести цитадели в Бобруйске и Динабурге. Военный министр уведомлял 9 мая 1810 года главного инициатора строительства фортеции на правом берегу Березины Карла Оппермана о том, что его императорское величество высочайше утвердить соизволил представление об укреплении Бобруйска. И просил поспешить доставить прожекты и сметы новой крепости. При этом высокий чиновник предупреждал о соблюдении режима чрезвычайной секретности и «непроницаемой тайны». Но не потому, что материалы могли заинтересовать вражескую разведку, а по причине нездорового любопытства собственников к информации о занятии под строительство помещичьих земель, домов, городского леса, монастырских развалин, за которые владельцы «потребовать могут чрезмерно дорогой платы». Для ускорения работ в нашем городе министр уже повелел направить из Выборга инженер-майора Зимсона и три пионерные роты, распорядился об использовании на всех крепостных работах артиллерийских лошадей.
В тот же день генерал-майор Опперман получил государевы указания, чтобы нижние воинские чины на работах получали «вспоможение для пищи и одежды, но отнюдь не считали бы себя вправе требовать рабочих денег». Следовало и секретное разъяснение такого метода: «Солдат должен получать от казны все нужное для своего содержания и со слепым повиновением без всякого воздаяния исполнять все, что будет ему приказано, в полном уверении, что за усердную службу не останется без награды». Со ссылкой на волю монарха главному строителю Бобруйской крепости предписывалось «не производить никогда рабочих денег и даже наименование такой выдачи навсегда уничтожить». Взамен предлагалась уловка: три раза в месяц или понедельно выдавать рабочим воинским чинам за прилежание по рублю или два из расчета по 10 копеек медью на человека в сутки – «солдат не будет требовать сих денег как должного, а получит их в награждение за труды». То, что раньше было самим собой разумевшимся, стало нововведенным стимулом. Особо подчеркивалось, что новация не должна стать известной нижним чинам.
Неизбежность предстоящего военного положения проявлялась и в других моментах. Уже по рапортам генерала Оппермана высочайше разрешено было распространить форштадты города до берегов Березины, купить у коллежского ассесора Ельшина дом за 4 тысячи рублей ассигнациями для размещения инженерных чиновников, закончить строительство внутри крепости 12 деревянных домов. Кроме того, в самом Бобруйске учреждался временный госпиталь на 100 «труднобольных», еще на 200 человек госпиталь должен был расположиться в Глуске, «отстоящем в 48 только верстах и содержащем более 800 домов».
За год до вторжения
В феврале 1811 года государь император направил управляющему министерством полиции генералу от инфантерии Вязьмитинову рескрипт:
«Для совершенного окончания Бобруйской крепости потребно иметь там, с 15-го апреля по 15-е октября, ежедневно 1500 рабочих и 120 пароконных подвод при одном погонщике на каждую. По невозможности употребить на сие в нынешнее военное время солдат, Я ПОВЕЛЕВАЮ вам сделать распоряжение, чтобы из обывателей Минской, Могилевской и Волынской губерний наряжено было в Бобруйск по 300 пеших рабочих и по 40 пароконных подвод с сорока погонщиками, которые были бы там в таковом числе ежедневно с 15-го апреля по 15-го октября. На все сие время заготовить им в Бобруйске провиант, а для лошадей фураж; равно в обязанность губернаторов вменить и продовольствие людей и лошадей в оба пути. Учреждение смены сим рабочим помесячно или, как лучше признают губернаторы, предоставить местному их соображению, лишь бы для работ не было остановки, а ежедневно находилось в Бобруйске 1500 рабочих пеших и 120 пароконных подвод с погонщиками…».
Непосредственно перед обложением
Крепостные работы в нашем городе проводились в таком темпе, что ко времени появления французской армии на Бобруйщине твердыня на Березине была почти готова. В ней был размещен также артиллерийский парк первой линии для двух дивизий. А 4 марта 1812 года увидел свет рескрипт императора Александра о сборе лошадей с жителей Минской губернии, в котором предписывалось свести их в Несвиж и Бобруйск, сдать «тамошним артиллерийским начальникам» и не далее чем через месяц донести об исполнении государю. Собрать следовало в губернии 815 лошадей не моложе пяти и не старше семи лет, ростом не ниже 1 аршина и 14 с половиною вершков и 310 из них направить в крепость на Березине.
С 16 мая того же года начинались выдачи «порционов для стола» по нормам военного времени из расчета: обер-офицерам – капитану и штабс-капитану, ротмистру и штабс-ротмистру по 2, а субалтерн-офицерам по 1 фунту мяса на день. На винную и мясную порции нижним чинам полагалось выдавать дважды в неделю по полфунта мяса и по чарке хлебного вина на человека. На эти цели в Бобруйске отпускалось соответственно 5 544 и 52 416 рублей ассигнациями. Интересно, что высшее командование стратегически предусмотрело срок действия такого порядка в 3,5-4 месяца.
Более конкретные расчеты с началом военных действий направил «куда следует» военный губернатор города на Березине генерал-майор артиллерии Игнатьев. В рапорте от 23 июня он писал военному министру Барклаю-де-Толли: «…1-е, снабдить меня и г. инж.-полковника Федорова разрешением на заготовление тех вещей, которые по ведомости полагается заготовить здесь в Бобруйске… 3-е, инженерному департаменту предписать, чтобы назначенные из С.-Петербурга инструменты и материалы были немедленно в Бобруйск доставлены. 4-е, предписать кому следует о поспешном доставлении в Бобруйскую крепость тех запасов, которые предполагается ныне же собрать с земли на продовольствие войск…». В таком же духе Гаврила Александрович излагал потребности в укомплектовании гарнизона личным составом, ходатайствуя о направлении в цитадель артиллеристов и пионер, пехоты и кавалеристов.
Генерал Игнатьев, как человек военный, просил больше, понимая, что получит меньше. Например, он полагал, что для обороны понадобятся не менее 9 тысяч «строевых нижних чинов» пехоты и еще тысяча – «для прислуги к крепостным орудиям». Число артиллеристов он требовал довести до 450, просил прикомандировать легкую полуроту с артиллерией «для вылазок», добавить два эскадрона легкой кавалерии, 300 минеров, саперов и пионер, 150 мастеровых в инженерную команду и не менее 2 тысяч всяких других строевых, денщиков и госпитальных служителей. Общая численность защитников твердыни на Березине, по его предположению, должна была составлять не менее 13 300 воинов. Естественно, под них запрашивалось дополнительно 400 лошадей.
Не менее интересно, что серьезных вооружений организатор обороны Бобруйска не просил, так как «крепостных орудиев с принадлежностью к оным запасных лафетов, всех снарядов» состояло достаточно. Так же, как свинца и форм для литья пуль, «кремней всех сортов». Некоторая нехватка мушкетного пороха могла быть компенсирована пушечным, которого «состояло в избытке». Генерал Игнатьев докладывал о собственных заготовлениях в городе 400 корзин для «киданья из мортир каменья» и 6 саней или медведков «для таскания орудиев». Ожидал же получить дополнительно он 50 пар пистолетов, 2 тысячи ружей со штыками и 500 штыков «в запас».
Большое внимание уделял Гаврила Александрович материально-бытовому обеспечению войск. В специальной ведомости он отразил потребность необходимого «по провиантской части» для людей и лошадей на три месяца. О запасах ржаной муки в 10 000 четвертей и гречневых, ячных и овсяных круп в 950 четвертей он сделал помету: «Таковое количество состоит в бобруйских запасных магазинах». В них же находилось 2 300 гарнцев овса. А вот 2 500 пудов соли генерал предлагал доставить из Паричей, со склада, проданного казною частным людям. От казны предлагалось купить 4 000 пудов соленой рыбы и 600 ведер уксуса, «поелику у обывателей найти не можно». Зато все остальное предполагалось «ныне же собрать с земли»: 15 000 пудов соленого мяса, 4 000 ведер «капусты кислой и бураков», 250 гарнцев гороха, 500 пудов лука, 200 бочонков соленых огурцов и 300 пудов «хрену коренчастого». Кроме того, обязательными в обеспечении защитников крепости должны были быть 380 сорокаведерных бочек «вина горячего» и 200 бочек пива, 15 000 пудов сена и 16 000 пудов соломы «на подстилку нижним чинам», собранные тоже «с земли».
По комиссариатской и инженерной частям генерал Игнатьев докладывал о достаточном для 2 тысяч человек количестве кроватей, белья и «прочих гошпитальных вещей» в Бобруйском, Глусском и Паричском госпиталях. Но он требовал без промедления собрать 300 пудов сальных свечей, 400 пудов коровьего и 200 пудов конопляного масла, 600 саженей «дров однополенных». Из Санкт-Петербурга необходимо было доставить топоры, кирки, лопаты, железо «полосное и осьмигранное», множество других инструментов и материалов. Талантливый военачальник предвидел развитие событий в Бобруйске и поэтому писал: «Когда осада или блокада крепости окажется вероятною, в таком случае полагается сверх вышеозначенных по сей ведомости припасов и материалов собрать с земли под квитанции всяких жизненных припасов, как то: быков, баранов, кур, провианта, зелени, водки и проч. сколько нужным признается».
Как известно, наша цитадель успешно выдержала 4-месячную блокаду и стала, по словам историка А.И. Михайловского-Данилевского, наиболее полезной из крепостей в войне 1812 года.