Наше знакомство
Встреча с Кариной происходила за чашкой чаю в одном из кафе города. Стереотипный образ человека, «употреблявшего» 10 лет, с сизым носом и стограммовыми мешками под глазами, в этом случае оказался неуместным. Карина – ухоженная молодая женщина, в ярком платье со стильно подобранными аксессуарами, прической «только от парикмахера» и сдержанным макияжем.
Лишь когда Карина в какой-то момент заплакала, и слеза смыла слой тонального крема, стал едва заметен землисто-желтоватый оттенок кожи, выдающий бурное алкогольное прошлое женщины.
Пить начала в 8-м классе, чтобы флиртовать с мальчиками
– В моей семье алкоголиков не было. Выпивали, как и все, по праздникам-поводам, за столом в компании друзей или родственников. А я стала выпивать с 8-го класса, лет 14 мне было. Тогда, конечно, что я там выпивала – ерунда: собирались с друзьями раз в неделю, в «пьяный» четверг – почему-то мы выбрали для гуляний именно этот день – и «раскатывали» на всю честную компанию, человек в пять, бутылку хорошего вина, купленную вскладчину на сэкономленные на несъеденных в школе булочках деньги. Мне нравилось чувство опьянения. Я была зажатым и стеснительным подростком, не умела, как мне казалось, вести себя с парнями, танцевать, центром компании никогда не была. Но буквально несколько глотков вина делали из меня другого человека, и я становилась такой, какой хотела быть всегда.
«Пьяный четверг» был у нас вплоть до окончания школы, только литраж увеличивался: одной бутылки на пятерых стало мало – уходило уже на нашу компашку не меньше трех.
Родители не подозревали, что я выпивала после школы: отец дома был редко – помимо работы, постоянно «халтурил», он строителем был и всеми способами пытался заработать на дачный участок и автомобиль. А мама – швея, постоянно уставшая, приходя с работы, падала на кровать и засыпала. Да и я «на рогах» домой никогда не приходила: жвачка, в душ и сразу в свою комнату – спать. Так четыре года школьных выпивок остались родителями незамеченными.
В университете выпивала каждый день
– Поступила в Мозырский педагогический на дошкольное образование – из вузов больше никуда не проходила. Быть воспитателем я не хотела, выбрала университет мама. Я вообще после 9-го хотела поступать на парикмахера, но мама запретила, говорила тогда: «Посмотри на меня, швачку-мотористку, ты тоже хочешь вкалывать днями за копейки? Без высшего образования сегодня нельзя».
Учеба меня волновала мало: пары я прогуливала. Зато выпивать стала каждый день, и проживание в общежитии позволяло менять собутыльников ежедневно. Сегодня у одного день рождения – иду отмечать, у другого высший балл за научную работу – тоже повод.
Денег, естественно, не хватало, и тогда я ходила в бары или на дискотеки. В многие клубы вход был свободным и большой потенциал, что кто-то из мужчин купит выпить, естественно, не за «спасибо» и не за «красивые глазки».
Помню, первый раз, когда я отдалась мужчине за выпивку, это была бутылка «Советского» шампанского в клубе. Хотя, бывало, и дешевила – однажды с похмелья переспала с незнакомцем за литр пива.
Это сейчас мне стыдно за свое прошлое.
...Как-то мама приехала ко мне в гости в Мозырь и была удивлена, что каждый второй мужчина, попадавшийся нам на пути, улыбался мне и двусмысленно подмигивал. Она просто не знала, со сколькими я уже рассчиталась собой за выпивку – их было около сотни. А вот в Мозыре обо мне уже многие знали: дурная слава распространилась быстро, и уже незнакомые сами звонили мне вечерами, предлагая «выпить и расслабиться».
Ненавистная работа и жизнь
– С трудом, на низшие баллы, окончив институт, вернулась в родной Бобруйск и пошла работать в один из детских садов воспитателем. Как же я ненавидела эту работу: сопли, вопли чужих детей меня раздражали, особенно «с бодуна», что, впрочем, за пять лет в институте стало моим обычным состоянием.
Вся зарплата уходила на дешевое «бырло» (плодово-ягодное вино) и водку. Коммуналку оплачивала мама, а кормили в саду. А после работы сразу же, не заходя домой, шла в компанию местных алкашей. Меня здесь любили, в основном там все были из безработных, перебивались на подвернувшихся подработках или подворовывали у родственников, а я работала, поэтому была самая «богатая», часто одалживала им на бутылку. За вечер могла выпить поллитра водки и еще «шлифануть» это «бырлом». Утром после таких вечерних возлияний не так страшны были головная боль и тошнота, как некое угнетенное состояние, чувство вины перед кем-то, ненависть к себе и окружающим, жуткая апатия и абсолютное нежелание жить.
Одним таким похмельным утром я «на автомате» пошла на кухню и глотнула уксус. Слава богу, что всего несколько глотков: от внезапной жгучей боли я вскрикнула, разбудив мать, которая вызвала «скорую». Обошлось без больших последствий – ожог пищевода. Хотела ли я убить себя? Вряд ли. Я не могу понять, зачем я это тогда сделала. Просто провал в памяти. Вот тогда мать забила тревогу, а отец к тому времени уже умер от инсульта.
Гипноз и укол дисульфирама не помогли
– Мать решила записать меня к столичному доктору, а кодировать меня собрались гипнозом. Мама не хотела медикаментозного лечения, ведь говорили, что после него могла и «крыша поехать». Я не сопротивлялась маминому решению, но отнеслась скептически к этому методу, а когда на самом деле во время сеанса провалилась куда-то, впала в транс, то появилась надежда. Хотя надежда, скорее, появилась у мамы. А я тогда не видела проблем со своим алкоголизмом. Я считала, что как только уйду с ненавистной работы, встречу хорошего мужчину, сразу же все закончу.
Гипноз в конце концов разочаровал ожидания матери: на следующий день я снова пила.
Очередным шагом матери стало обращение в наркологию – мне в вену ввели препарат дисульфирам, после чего, якобы, мой организм должен был отторгать физически любой алкоголь. Обещали рвоту и головокружение при приеме даже малых доз, и первое время, где-то около месяца, я боялась даже притрагиваться к алкоголю. Но потом дала слабину: выпила чуть-чуть – реакции не почувствовала, стала вновь пить, даже с большей силой, по полторы бутылки водки за вечер, за месяц на безалкогольной диете изголодалась.
Эта передряга – подействовала лучше кодировки
– Меня уволили из сада, где я проработала всего год – жалобы от родителей воспитанников поступали ежедневно: на мой запах, на наплевательское отношение к детям. Но я в общем-то не расстроилась. Постоянные скандалы с матерью и ее нравоучения были невыносимы, поэтому решила уйти из дома и сожительствовать с мужчиной, с которым у нас были отношения на тот момент. Я его не любила, был он мне неприятен, но мне было с ним удобно – меня же уволили, а пить нужно было что-то. Однажды мы поехали за город к его знакомым. Вновь выпивали. В компании пятерых мужчин я была одной женщиной. Думаю, понятно, к чему все шло – они захотели устроить групповой секс. Отказать побоялась, думала изобьют. Не знаю, какие высшие силы меня уберегли, но у одного из мужчин зазвонил мобильный, и они вышли в другую комнату посовещаться, этих 5-7 минут мне хватило, чтобы вылезти через окно и убежать. Босиком, в изорванных джинсах и майке постучала в первый дом, где увидела горящий свет в окне. Со слезами попросила позвонить. Набрала маме, сказала адрес, попросила забрать меня. Вскоре она приехала с нашим соседом. Он хотел разобраться с этой компанией, но я не позволила, сама ведь виновата, да и забыть хотелось обо всем быстрее.
Жить по-новому
– Утром, вспоминая вчерашнее событие, разглядывала себя в зеркале: вся в синяках и ссадинах, чумазая, замученная, никому не нужная. Странно, почему раньше я не смотрела на себя? Мне было противно и обидно. Часов пять я отмокала в ванной, меняя воду каждые 20 минут. Неужели мне нужно было пройти через столько унижений, чтобы понять, насколько я хочу жить нормальной, полноценной жизнью?
В почти 30 лет я опомнилась: ни детей, ни любимого мужчины... А кто такую полюбит? Я даже готовить не умела, была занята попойками.
Как бы банально ни звучало, но я все решила начать заново. Я знала, что у меня все получится, ведь на этот раз я сама хотела изменений. И у меня действительно получилось, можно сказать, в один день и бросила. Не совсем сразу от всего алкоголя отказалась, сначала от крепкого перешла на пиво, но спустя пару месяцев смогла отказаться и от него.
Не скажу, что меня не тянуло к бутылке, тянуло. Но я старалась прокручивать в голове самые омерзительные ситуации, что случались со мной по вине алкоголя, тех пять мужчин, себя побитую, грязную и опухшую. Становилось легче не думать о водке. Еще помог и спорт – пробежки и упражнения здорово отвлекают от мыслей о выпивке.
Спасибо маме, она не отвернулась, а записала меня на курсы парикмахеров. Теперь она уже ничего не имела против этой профессии.
Спустя год я устроилась в одну из парикмахерских города. Люблю свою работу и наш дружный коллектив. Вот только спутника жизни все никак встретить не могу: в каждом мерещится сожитель-алкаш.
