Тоже бобруянин. Житель одного из домов на Комсомольской улице в Бобруйске.
То крымские татары с оружием в руках приходили, то московские воеводы разведку да рекогносцировку вели, то «крулевские» чиновники поборами мучили, то казаки из-за Днепра буйствовали. Не было покоя бобруянам ни при Василии Иоановиче великом князе всея Руси, ни при сменявших друг друга на польском троне Сигизмундах, ни при гетманах Наливайко да Радзивилле. Так и наступил в кривдах и крови век XVII-й.
Замок и королевский двор
В 1620 году в Бобруйске было 15 улиц, 2 переулка, 409 домов, 75 лавок. От центра радиально расходились улицы Свислочская, где были костел с кляштором иезуитов и церковь Пречистой Богородицы, и Паричская – за рекой Бобруйкой.
В 1680-1690 годы замок был обновлен, укреплен частоколом, 3 башнями и 2 редутами. В середине XVII века он имел значение пункта военной обороны. В военный потенциал входили 4 пушки, 3 мортиры, 43 гаковницы, 11 ручниц губчатых и другое вооружение. При замке служили пушкари, кузнецы, бондари, плотники и прочие мастеровые люди. Кроме усадьбы, огородов, выгонов для скота, замку принадлежало 10 озер, в которых могли ловить рыбу только 10 рыбаков. Также замку принадлежали 2 мельницы, паром на переправе реки и корчма.
Отдельно в городе размешался комплекс старостинского двора, именовавшийся «королевским двором». Он существовал со второй половины XVI столетия по 1649 год как административный центр Бобруйского староства. Размещался недалеко от Бобруйского замка, на берегу Березины. В центре его был большой деревянный дом. Внизу находились служебные помещения, на галерею жилой части вела внешняя лестница с двухскатной крышей. Жилая часть включала прихожую, столовую, 6 камор и 4 жилые комнаты, с каминами и печами, облицованными кафелем. Дом был покрыт высокой крышей. Около въездных ворот размещались жилище прислуги, кухня, пекарня. Двор был обнесен частоколом. За ним, над Березиной, находись конюшня с навесом и винодельня. На реке Бобруйке стояла мельница. Въезд и выезд из города осуществлялся через 5 ворот. На юге, под замковой горой, находились Подольные ворота, ведущие к переправе на Березине и далее в Могилев. Выше по течению реки, на расстоянии 26 шнуров (1276 метров), стояли Свислочские ворота. В юго-западной части города – Киселевские и Слуцкие ворота. Четвертая башня Прудовая открывала дорогу через плотину на речке Бобруйке до заречных волок с огородами, пастбищами и садами.
Гибли люди за веру
В 1645 году Бобруйск занимал как бы пограничное положение между враждовавшими Польшей и Россией. В 1649-м замок его был превращен в руины при подавлении восстания горожан во время освободительной войны украинского и белорусского народов 1648-1654 годов. Сам он в 1645 году был в собственности польской королевы Цецилии Ренаты. До XIV века в Беларуси безраздельно господствовала православная церковь. Кревская уния эту монополию нарушила. Католическая вера стала вероисповеданием руководящих кругов государства. Ягайло обязал окатоличить все население Литвы. Через полтора года после Кревской унии было создано Виленское католическое епископство, которому великие литовские князья пожертвовали огромные земельные владения. Важную роль в распространении католической веры играли монашеские ордена францисканцев, августинов, бернардинцев и другие.
Борьбу против окатоличивания и ополячивания местного населения вели братства, которые создавались при православных церквах и назывались по их имени. В 1645 году в Бобруйском православном братстве состояли Савка Чухистой, Кузьма Крышыч, Онтошко Курвович, Васка Пенкович.
Еще в начале января 1649 года Волович во главе полуторатысячного отряда наемников и шляхтичей пошел из Слуцкой крепости к Бобруйску. Горожане вместе с казаками Поддубского несколько раз отбивали их атаки. Волович стоял под Бобруйском четыре недели. Узнав, что восстание в Мозыре подавлено, он послал к Радзивиллу за помощью. Войско Радзивилла выступило к Бобруйску и расположилось за Березиной, не решаясь начать осаду и штурм. Причину такой нерешительности объясняет письмо к королю, в котором он писал, что «теми людьми, которые с ним, промыслу над Бобруйском учинить не мочно, и чтоб прислали ему в прибавку людей».
Магнат Миколай Абрамович предоставил деньги для найма «охочих людей». Ян-Казимир ответил Радзивиллу, что вскоре пришлет ему 10 тысяч войска и призывал его «хлопам и здраду их и плюндрование отпомстить». Требование Радзивилла о капитуляции повстанцы отвергли.
В ночь на 12 февраля наемники и шляхтичи скрытно подошли к городским воротам, где на охране стояли изменники. Купцы и другие богатые мещане, православное духовенство, открыв ворота, вышли из города, а в Бобруйск ворвалось войско Радзивилла. Захваченные врасплох повстанцы были перебиты. Небольшая группа казаков во главе с Поддубским долго отбивалась от врагов, засев в деревянной башне. Когда каратели подожгли башню, казаки выскочили из огня и попытались пробиться сквозь окружение. Большинство из них пало в неравном бою. В течение трех дней наемники и шляхтичи расправлялись с плененными участниками восстания. Мещан, которые поддержали казаков, покарали: 800 – отсекли руки, 150 – отрубили голову, 100 человек посадил на кол.
Вот как воссоздавал в своих «Записках» Богуслав Машкевич события тех дней: «Половина войска нашего пришла из Турова, и князь рано утром окружил город. Тогда неприятель, видя, что дело серьезное, покорился князю, изъявляя готовность сдаться; даже священники вышли с процессиями, но ничто уже не помогло и князь, вступивши в город, приказал хватать всех изменников, причем взят был между казаками полковник Поддубский.
Мещане также не все получили прощение…
Там же в Бобруйске за один платок, взятый у хозяев дома вопреки запрету гетмана одним из слуг, князь приказал повесить виновного на воротах, положивши платок возле него. Во все три дня нашего пребывания в Бобруйске казнили пленников, сажая их на кол; первым казнен Поддубский, который прожил на колу всего один час, а если бы дело было летом, мог бы оставаться в живых дня три, так хорошо услужил ему палач».
Как свидетельствуют документы, другие города литовские, особенно Слуцк, Речица, Бобруйск и Мозырь, жители которых держались Восточной церкви, возмущаемые агентами Хмельницкого и подкрепляемые его казаками, брались за оружие. Бобруйск и Речица дважды поднимали знамя бунта. Усмирению этих беспорядков много содействовал гетман Януш Радзивилл, а, может быть, еще более трактат Зборовский, потому что лишал их важнейшего элемента – надежды на помощь казаков. Однако Зборовский договор не мог удовлетворить ни феодалов Речи Посполитой, ни тем более народные массы Украины и Белоруссии. Мирная передышка для обеих сторон была по сути временем подготовки к войне. К весне 1651 года было закончено формирование шляхетских войск Речи Посполитой и отрядов наемников для удара по войску Богдана Хмельницкого с фронта, на западе Украины. Однако действия казацко-крестьянских отрядов не прекращались и во время этой передышки. Радзивилл усилил свое войско. В его лагерь под Бобруйском стягивались шляхетские хоругви из всех поветов Великого княжества Литовского. Прибыли также новые отряды иноземных солдат, для найма которых католическая церковь предоставила огромные денежные суммы.
Отечество спасали в Бобруйске
20 июня 1652 года воевода Виленский Януш Радзивил подписал универсал, в котором приказывал кейданским и новомейским землепашцам образовать кавалерийский отряд и под командованием избранного ими старшины отправиться к Бобруйску для спасения погибающего отечества: «… Крайнее, почти безвыходное положение, в котором находится Речь Посполитая, требует поголовного ополчения против неприятеля, замыслившего погубить нас. Посему прошу и строжайше приказываю, чтобы вы все поголовно, в полном вооружении, в надлежащем порядке, садились на коней и под начальством того, кого вы сами себе изберете, днем и ночью спешили к Бобруйску и через четыре недели непременно стали там. Приказываю вам исполнить это под страхом лишения всего имущества и самой тяжелой смертной казни».
25 сентября 1654 года полковник Константин Поклонский докладывал государю Алексею Михайловичу: «… Имею о том подлинную ведомость, что ляхи, собравшися, на сее сторону реки Березины переправляются и крестьян православное веры в двух местах, в Бобруйске и Свислочи, по той стороне высекли…».
В грамоте от 9 марта 1655 года наказной гетман Иван Золотаренко сообщал государю Алексею Михайловичу: « По отпущению послов наших до вашего царского величества на другой день вернулся наш подъезд счастливо, который посылали есмя до Бобруйска и Королевской Слободы, где… товарство наше, пришедше до тех городов, оных взяли, в которых много врагов и недругов вашего царского величества пребывало, и тех всех, что было служилого люду, поляков и немец, под меч пустили, а городы обадва без остатку попалили, чтоб вперед не было при чем держатися врагам и недругам вашего царского величества…».
В свою очередь, белорусский полковник Иван Нечай в челобитной рапортовал царю Алексею Михайловичу о своих распоряжениях и действиях под Бобруйском, о перехваченных польских письмах, о клевете на него Ивана Репника и преследовании за грабежи казаков, о средствах содержания своего войска в двух войтовствах и о пожаловании за службу сотнику Ивану Кошанскому имения в Могилевском уезде: «…в нынешнее время, июня в 19-й день, под местом Бобруйским, обретаючимся на верной службе твоего царского величества, по розным дорогам заставы войска полку моего поставил есми, чтоб люди войска полского до Старого Быхова не проходили; и те два сотники полку моего Денис Мурашка и Хилко Будкович, переняв под городом Бобруйским, людей полских пограбили и лист короля полского и гетмана Павла Сапеги, переняв, взяли, с которых уразумели есмя, что король полский полк большой со Скиркою, полковником своим, посылает до Старого Быхова. Против которого полку, совокупяся со князем Иваном Андреевичем Хованским, воеводою Могилевским, сам тотчас со всем полком против того неприятеля иду. И переправ на Березине и на Друти оберегать буду и вперед указу твоего царского величества ожидать буду…».
Шляхетская Речь Посполитая почти непрерывно вела тяжелые войны. Они несли громадные бедствия, а порой и полное разрушение, сказывались на уменьшении численности населения, пагубно отражались не только на экономической, но и культурной жизни. В результате «кровавого потопа» (так современники называли военные события середины века) большинство городов Беларуси оказались в запустении и погиб каждый второй житель.
Польско-русская война 1654-1667 годов фактически положила конец Польше как великой европейской державе, явилась фактором начала процесса вовлечения западнорусских земель в орбиту Московской Руси, ограничила распространение католицизма на Восток.
Пешком по средневековому Бобруйску
В 1678 году весь наш город располагался вдоль Березины за оградой, начинаясь снизу по течению реки за брамой Подольной и поднимаясь вверх до брамы Свислочской в длину на 26 шнуров. Поперек он начинался от брамы Киселевской…
Бобруйский рынок не был традиционно квадратным, он был прямоугольный и вытянутый на 2/8 морга. На нем, возвышаясь над Березиной, стояли костел Святых Петра и Павла, а также церковь Святого Николая. А жилья на рыночной площади не было, зато лавок-крам, «в которых товары разные», было аж 75. В них торговали Яков Кинда, Ян Сорока, Ярош и Павел Колощичи, Васька Скабич, Иван Мудына, «пан Ян Гинбут», Богдан Смынямин, Рыгор Кулицкий и Нийко Кузьмичович. Здесь же размещались дом для пана заместителя старосты, дом и огород замковые, госпиталь костельный, дом «егомости пана хорунжего» и еще 13 домов и огород, занимавшие площадь более 35 прентов.
Пройдемся мысленно по главным и центральным улицам средневекового Бобруйска:
Подольная или Поржечна (Поречная)
На одной стороне самой большой улицы в городе проживали Сысой Сивко, Марек Корниевич, Иван Шчирый, Теофил – протопоп Бобруйский, Рыгор Логвинов, Марек Василевич, Пархом Пащинский, Курьян Зеневич, Павел Щотына, Овдоким Пригожий, Веремей, Михна Ольшаник, Кирилл Сипович, Гришка Дмитрович, Ян Щигельский и другие. На второй стороне жили Cтепан Сцунков, Лаврен Пятникевич, Марек Окулич, Левон Серчич, Миколай Верещака, Пилип Скурич, Яков Коврижич, Васька Крыжевич с Лукьяном Борисовичем, Онупрей Пригожий, Яська и Овхим Давидовичи, Сенька Янкович, Ничипор Пригода, Иван Назарович, Тарас Федорович, Игнат Солтанович, Артем Трухонович, Макар Минцевич, Петр Кудрина, Матвей Волынец, Ониська Борисович, Абрам Цибулич и другие. Находились на Подольной также «дом замковый гостиный» и «двор его королевской мости». На обеих сторонах улицы располагались, без учета «двора его королевской мости», 70 домов и огород, занимавшие более 128 прентов земли.
Кабаровская
На ней в 8 домах на 13 прентах проживали Павел Копец, Иван Самсонович, Гацко Чечелевич, Иван Игнатович, Андрей Костка, Тимох Вержич, Яська Пятницкий, Супрун Свислочанин и члены их семей.
Ильинская
На ней располагалась церковь Святого Илии, давшая имя улице. Жили здесь Иван Пригожий, Олехно Окулич, Мартин Борисович, Сенька Юханович, Влас Журидович, Богдан Шаповалович, Лукаш Сазанович, Федор Веремеевич Бержанин, Опанас Юханович, Левон Данилович, Иван Омельянович и другие. Количество домов составляло 19, площадь под ними – более 25 прентов.
Козыриновская
Проживали на этой улице Сава Янкович, Матвей Киндзич, Федор Бацюнич, Гришка Супронович, Онис Вареникович, Харитон и Веремей Демидовичи, Федор Бондарович, Сенька Юркевич, Рыгор Крыжич, Богдан Случанин Турчин, Карп Рекуш, Васька Репнич, Яська Ермакович, Захарина Налевайкова, Овсей Шаповалович, Павел с Пархомом Супруновичи, Богдан Золотарь, Остап Свислочанин, Михна Шпилевич, Наум Бартошевич, Моисей Микицич, Антон Олехнович Глазов, Иван Войнич и другие. На улице находилось 29 домов почти на 45 прентах земли.
Слуцкая
Она дала пристанище Ивану Сергиевичу, пану Есипу Скорине, Пархому Макавичу, Титу Шункевичу Скибичу – пушкарю, Ваське Некрашевичу, Фурсу Корниевичу – «попу Пречистенскому», Сеньке и Федору Буцким, Ермошке Давидовичу, Кузьме Беднаржу, Богдану Мисе, Матвею Хильковичу, Богдану Кашичу, вдове Степана Козичина, Ивану Демидовичу Стрижичу, Науму Кочержичу, вдове Гришки Овтуховича, Степану Бялковичу Оноприеву, Гришке Скибичу, Гришке Жучковичу с братом, Кузьме Слюсаржу, Гришке Крепину. На улице размещались 23 дома более чем на 45 прентах земли.
Поповская
На ней жили Агей Исаевич, Андрей Русинович, Наум Харламович, Богдан Матвиевич, Сидор Матвиевич, Иван Матвиевич, Гришка Кашич, пан Миколай Нипржецкий, Иван Батеевич с Павлом Панкратовичем, Павел –«поп Ильинский», Гришка Фурсович, Корней Давидович Корзиевич, Ермола Козичич, Дешка Выпадкович и некоторые другие. На улице стояло 17 домов на 57 прентах.
Борожениновская
На одной ее стороне в 7 домах на 10 с половиной прентах жили Сила Романович, Иоська Пекарж, Сенька Пенкевич, Васька Масалко, Матвей Гаврилович Борсук, Иван Юркович и Павел – «поп Ильинский». На другой стороне в 10 домах на 20 с небольшим прентах проживали Игнат Звирж, Петр Солодуха с Михном Лавровичем, Иаков Звирзович, Мартин Светушко, Ерка Звирж с сыном, Сенька Панкиевич, Сенька Кадун, Ивашка Попович, Каленик Клинкович и Григорий Калицкий.
Пущинская
Жителями ее были на первой стороне Иван Носович, Филон Кадунович, Денис Козич, Степан Хольциаевич, Моисей Скаба и Иван Юркович в 6 домах на 12 с лишним прентах, на второй – Степан Кривошия, Андрей Булшуц, Сьенкова Слинковичева, Данила Скабич, Опанас Писко, Гришка Плеснивый, Марек Бурдаков в 7 домах и отдельно на улице стоял «дом костельный с огородом». Площадь под ними составляла почти 20 прентов.
Свислочская
Едва ли не второй по протяженности в городе была эта улица. На одной ее стороне кроме жилых домов Костюка Машталаржа, Себастьяна Козарина, Гелияша Волынца и Матея Солецкого находились дом «преподобных отцов иезуитов»; сад «его королевской мости замковый», в котором росли, по заявлению бобруйского пана Ржеминского «егомости пану старосте», деревья вишневые, яблони, груши, венгерские сливы; сад земского писаря Степана Рагозы – на общей площади более 111 прентов. На противоположной стороне проживали Митька Скаба, вдова Борисенковича, Богдан Звирзович, Сенька Никонович, Гришка Потребич, Борис Гольциаевич, Опанас Малеевич с Федором, Семен Виекиера, Матвеева Силичева и, внимание, Сенька Ганцевич Насенникович. Да, на этой бобруйской улице жил горожанин с такой фамилией, а следующая в нашем обозрении улица носила такое имя.
Скабиновская или Насенниковичская
Проживали на ней Степан Гульцай, Игнат и Яська Ганцевичи, Васька Скабич, Василь Сейкавич, Андрей Синевич, Матвей Хруничич, Гацко Косинский, Сава Малашкович, Степан Нестерович, Онис Васильевич Писко и, внимание, еще один Насенникович – Сенька Игнатович с Петром Юдичем. В честь кого была названа улица, занимавшая своими 13 домами более 31 прента, сегодня неизвестно. Зато следующая улица города на Березине носила имя вполне конкретного человека.
Улица Михны Никоновича
Тоже 13 домов, но на 25 с небольшим прентах, располагались на этой улице. Их хозяевами были Иван Татаркович, вдова Станислава Юскова, Яська Ольшаник, Карп Андреевич Бондаров, Павел Хирко, Федор Василевич с сыном, Васька Киледич, Сидор Матвиевич, Гришка Козич, Игнат Насиерислед, Иван Баранчук и, конечно, Михна Никонович.
Кулешовская
Весьма населенным был этот уголок города. В 38 домах на более чем 85 прентах земли жили Влас Козич, Ян Белоконский, Онопрей Кондратович, Кузьма Осипенкович, Васька Басицкий, Яська Щендич, Лукаш Скабич, Андрей Кулеша, Каленик Коврижич, Гарасим Пихар, Ерка Левко, Мартин Белоконский, Андрей Копылянин, Степан Сракуша, Янек Беднарж, Михал Пильникович, Яська Панкиевич, Федор Зубович, Степан Уласович, Сава Маркович, Сак Хватович, Пашка Солопович, Васька Савастьянович, Васька Дубровник, Ходор Макавич, Марек Пикулич, Моисей Киледич, Максим Брожанинов, Никон Москаль, Овхим Климович, вдова Оксима Горбачева и другие.
Другие улицы и переулки
Довольно значительной улицей в городе была Прудовая с четырьмя десятками домов. Улица Киселёвская с одноименным переулком насчитывали 33 дома. Два десятка домов располагались на Копыльничовской улице и 13 – на Ружичной (Розовой?).
Были в средневековом Бобруйске и менее заметные улочки, и переулки, о жителях которых архивные документы, к сожалению, не сохранили сведений. Например, известно только, что в Безносовском переулке стояло по обеим сторонам 9 домов.
