Писать о массовых беспорядках или каких-то криминальных историях прошлого века необычайно сложно, потому что подобные факты в официальной печати замалчивались, а найти акты-протоколы правоохранительных органов почти невозможно: в каких архивах они хранятся – попробуй сыщи. Потому могу рассказать о том, чему сам был свидетелем или пересказываю то, что слышал от других.
Крамола среди военных
Одним из первых (его и бунтом назвать трудно) был заговор офицеров, служивших в бобруйской крепости, об организации цареубийства в 1825 году. Планировалось арестовать царя по его приезде сюда. Однако царь в Бобруйск не поехал, и затем, как известно из истории, мятеж декабристов был жестоко подавлен.
Вот еще один эпизод, упоминание о котором можно найти в отечественной истории. 23 марта 1945 года в дислоцированной в Бобруйске 34-й запасной стрелковой дивизии вспыхнул бунт призывников, доставленных из районов Западной Беларуси. Тогда свыше тысячи человек отказались надевать советскую военную форму и принимать присягу. Начался он с того, что при следовании в баню четверо военнослужащих отказались идти дальше. Командир приказал арестовать их. В ответ рота сомкнулась, образовав толпу, и не дала арестовать нарушителей, и только после того, как сопровождающие открыли огонь из автоматов над головами, рота построилась и проследовала в баню. Участников тех событий отправили по тыловым военно-строительным частям (стройбаты).
Конфликт гражданского населения и летчиков
Об этом инциденте середины 50-х годов я слышал часто и с самого раннего детства. Говорили, что конфликт начался с банальной драки на танцах (позже танцы стали называть дискотеками) в Доме культуры Форштадта (затем кинотеатр «Луч»). В ходе драки будто бы был избит военнослужащий (не знаю – солдат, который находился в увольнении, или офицер). Тот побежал в свою казарму в авиагородке и привел целый батальон служивых. Ребята в шинелях перекрыли выход и выпускали из ДК по одному, надеясь найти обидчика и одаривая на выходе каждого представителя сильной половины добрым тумаком. Того, кого они искали, не нашли.
История нашла свое продолжение. Говорили, что некие криминальные лица после этого ловили одиноко следующих по улицам города летчиков и избивали их, будто бы были жертвы. Рассказывали также, что имели место и отдельные ответные меры со стороны военных. Разрешить конфликт смогли, как утверждала молва, работники КГБ, приехавшие то ли из Минска, то ли из Москвы.
Циркачам не поздоровилось
Как-то летом в конце 50-х – начале 60-х годов в нашем городе стали продавать билеты на представление киевского (или московского, не помню) цирка. Оно должно было пройти на стадионе «Спартак». То ли на билетах не были проставлены места, то ли билетов продали с излишком, то ли охрана не сработала (хотя буквально через каждые 10 м стояли милиционеры), но мест на трибунах хватило не всем, кто-то расположился на игровом поле. Когда началось представление, эта шеренга мелкими перебежками стала приближаться к арене в центре поля. Ведущие безуспешно уговаривали «наступавших» отойти на прежние позиции. Но те вообще подошли вплотную к артистам. Понято, что выступление оказалось под угрозой срыва.
Вы спросите: а что милиция? Мне теперь сложно вспомнить, где были люди в форме и что делали. Перед началом правоохранителей было много, а потом… Возможно, остановить 300-400 бунтующих просто невозможно.
Тем временем артисты пытались задобрить толпу, показывали им какие-то номера, но закончилось это обычным бегством, они спешно погрузились в автобус и уехали.
Представление, в конце концов, состоялось: три дня по входным билетам (кто их не выбросил) зрители ходили в городской театр. Замечу, класс артистов был довольно высокий. Помню, атлет, который поднимал тяжести, а затем прокрутил на шесте 6 или 8 человек, бросил им вслед фразу: «Это вам не на стадионе бесчинствовать».
Все были фанатами
Еще одно происшествие тех лет – футбольный матч команд группы Б, одна из которых – СКА нашего города. Теперь сложно дать правильную оценку, но тогда мне, как и тысячам других болельщиков, показалось, что судья судит неверно, подыгрывая гостям. Во время матча с трибун не раз раздавалось: «Судью на мыло!». И когда время игры истекло, и наша команда проиграла, взыграли эмоции. Вместо того, чтобы разойтись, болельщики поспешили на поле вершить свой суд. Рефери и футболисты-гости успели забежать в автобус, а водитель нажать на газ. Несколько кирпичей полетели вслед и разбили окна.
Происшествие на рынке
О той истории (она произошла во второй половине 60-х гг.) много говорили люди, даже было какое-то официальное сообщение в городской газете «Камунiст». Подоплека такова. Какой-то парень будто бы украл что-то у торговки. Та вовремя спохватилась, закричала, парня поймали. Вскоре подошел милиционер. А тогда только ввели дубинки. И страж порядка, якобы для того, чтобы успокоить вора, ударил того дубинкой. Парень упал, оглушенный ударом. По другим версиям, у него начался приступ эпилепсии. Народ загудел, бабки пустили слух, что милиционер ни за что избил ни в чем не виновного парня, и тот умирает. По некоторым слухам, парня сразу забрала «скорая». А возмущенный народ, подогреваемый «бабушками», тем временем собрался у комнаты милиции и стал ломать дверь. Приехавшие на подмогу милиционеры из горотдела ничем помочь своим коллегам не смогли. Рассказывали, будто тот, кто бил парня, через окно вылез на улицу Чонгарскую и убежал, а невиновного люди избили. Каким было продолжение этой истории, не знаю.
Керосиновый бунт
В конце 50-х годов основная масса людей, особенно жившие в частном секторе, готовили пищу на керогазах, керосинках и примусах, газ для этих целей стал использоваться с середины 60-х годов. Для керогазов требовался керосин. На каждую улицу его привозили в определенное время и определенный день в бочке на коне, позже на бензовозе. И вот в один из дней, когда люди ожидали керосинщика на нашей улице в районе улицы Каменского, керосинщик почему-то отказался продавать свой товар. То ли он должен был везти его на другую улицу, то ли причиной стал его спор с военнослужащим, жившим здесь, но отказ носил категорический характер. Люди, не получив керосина, не отпускали керосинщика. Так и стояли две враждующие стороны одна против другой, никто не уступал. Возможно, дело дошло бы и до мордобоя. Однако вскоре приехала машина с надписью «Комендатура» и солдатами с автоматами в кузове. Возможно, комендатура приехала потому, что в конфликте участвовал военный. Но что удивительно: кто и как сообщил о происшествии в комендатуру? Телефонов-автоматов в то время я не помню даже в центре города, а здесь вокруг были частные дома, улица Интернациональная от стадиона – деревянные постройки.
Конфликт был улажен быстро. Офицер приказал продавать керосин, наблюдал за этим, и через минут двадцать все разошлись.
В последующие годы в городе были конфликты, грозившие перерасти в массовые, например, у цыган. Случались уличные драки района на район, но они не стали массовыми. Может быть, потому что оперативно реагировали правоохранительные органы. Позже на памяти многих бобруйчан были протестные мероприятия, своего рода забастовки, но почти неорганизованные, больше стихийные. Однако стихийность не означает легкую степень, это, по сути, бунт. А ведь еще Пушкин называл русский бунт бессмысленным и беспощадным. Именно из бунтов произрастают не только беспредел, но и разные революции.
* * *
Думается, этот рассказ могли бы дополнить воспоминания людей старшего поколения. Может быть, кто-то помнит подробности тех и других, не описанных, инцидентов, может быть, кто-то сам был их участником? Автор будет признателен за ваши сообщения.