Игорь Львович Лившиц с сыном Михаилом в парке
– Родился я в России, в Саратове, в 1944 году. Жил там до 4 лет, а потом наша семья переехала в Бобруйск, – вспоминает собеседник. – Было это в 1948 году. Отец мой Лев Моисеевич был участником войны, заслуженным работником автомобильного транспорта БССР. Работая в Бобруйском таксомоторном парке, отец наездил на «Волге» ГАЗ-М-21 1 миллион километров без замены агрегатов и узлов, систематически перевыполнял план, за что и получил звание. Он был премирован этой самой «Волгой», а министр транспорта БССР Андреев лично вручил ему орден «Знак почета». Мама моя Эсфирь Изральевна Горелик работала на галантерейной фабрике. С малых лет я увлекался автомобилями. В послевоенное время машин в Бобруйске было очень мало. Если по городу за день проезжало пару машин, это было событие.
– А каким помните Бобруйск своего детства?
– Помню улицу Социалистическую, когда на ней еще лежал булыжник. Танк Бахарова стоял на площади, но не на этом месте, а немножечко вглубь сквера, в младших классах нас водили на него смотреть. Помню эти маленькие магазинчики. Помню, как мы с мамой стояли в очередях за булкой хлеба; для того, чтобы взять лишнюю булку, она брала меня с собой. Хлеб тогда привозили на гужевом транспорте. Жили мы на улице Лекерта, потом она стала Московской.
– В какой школе вы учились?
– Я учился в 9-ой средней школе, занимался в Доме пионеров и в музыкальной школе №1 по классу трубы, тогда она была единственной в городе. Первой моей учительницей в школе была Шегельман Сарра Александровна, в старших классах преподавали: математику – Жукова Надежда Яковлевна, географию – Славина Клара Яковлевна, русский язык –Хомченко Александра Васильевна, немецкий язык – Правилова Валентина Трофимовна, белорусский язык – Гершбейн Зинаида Георгиевна. После войны в классах учились не одногодки, они были смешанными. Помню одноклассников Гнесина Романа, Чернышевич Ирину. Лучшим моим другом был Савонов Игорь, увы, его уже нет в живых.
Дом детства Игоря Лившица. Ранее это была улица Лекерта, 96, ныне Московская, 88.
– После школы где учились?
– Передо мной стояла дилемма: автотехникум или музыкальное училище. Отец мне сказал: «Сынок, думай сам, но помни, что выбираешь специальность на всю жизнь». Я выбрал музыку. Поступил в Гомельское музыкальное училище имени Соколовского – одно из самых сильных музыкальных заведений Белоруссии в то время. Отсрочку от армии тогда не давали, потому училище я не закончил. Служил на дважды Краснознаменном Балтийском Флоте в ансамбле песни и пляски. Ансамбль базировался в Калининграде, во время службы мне дали возможность учиться в училище. Так что закончил я Калининградское музыкальное училище, хотя большую часть отучился в Гомеле. Меня хотели оставить военным дирижёром в городе Светлогорске Калининградской области. Но отец решил, что мне нужно быть здесь, рядом с ним. Наверно, это была его ошибка, и моя тоже. Музыка – это то, что у меня всегда хорошо получалось, и ради чего я собственно учился. А сюда приехал, и не мог трудоустроиться по специальности.
– И кем работали?
– Приехав после демобилизации в Бобруйск в 1966 году, оказался без работы, мест в музыкальной школе не было. На какое-то время мне пришлось пойти в автопарк водителем. Потом предложили место директора клуба на комбинате вторсырья. За 3 года мы добились того, что самодеятельность клуба стала лучшей в городе. Когда отделом культуры горисполкома стал заведовать Шароваров Георгий Федорович, меня пригласили на работу в отдел культуры дирижёром городского эстрадного оркестра, была такая штатная единица в городе. Оркестр обслуживал все городские мероприятия, зимой мы играли на танцах в театре, а летом в парке. Когда заболел бывший директор парка Шендерович Александр Яковлевич, меня временно назначили исполнять его обязанности. После его возвращения я снова начал заниматься своей работой. Но потом у него случился инфаркт, и меня назначили директором парка, в этой должности я работал до 1984 года.
Игорь Лившиц и Георгий Шароваров. Бобруйск, 2016 год.
– Каким тогда был парк? От нынешнего он сильно отличался?
– К моменту моего прихода там были самые простейшие аттракционы. Постепенно появились связи с директорами других парков страны, мне начали подсказывать где, что и как. Тогда на весь Советский Союз был один завод аттракционов в городе Ейске. Мне удалось привезти оттуда самый дефицитный на то время аттракцион «Сталкивающиеся автомобили». Установили второе колесо, которое называлось: «Круговой обзор», аттракционы «Ромашка», «Воздушная спираль», цепочную карусель, которая в парке стоит и ныне. Аттракционов было даже больше, чем сейчас. Когда мы их поставили, народ пошел, план постоянно перевыполнялся. В мою бытность мы построили летний театр. В парке был один фонтан, на месте нынешнего большого. Практически все озеленение, которое есть в парке, было создано в то время. В задумках была очистка озера за кинотеатром «Мир», мы уже сделали проект, но не сложилось. Я хотел перевести парк на хозрасчет, но в то время город не знал, что из этого получится.
Для меня парк того времени был лучше, чем сейчас. Туда шел народ, а это главный показатель. По аллеям гуляли отдыхающие от мала до велика, вечерами сидели у фонтана, слушали музыку, заходили в летний театр, где была библиотека, зал игровых автоматов. Общество знаний проводило лекции на разные темы, каждый день по графику выступала самодеятельность. И, конечно, была танцплощадка для молодежи. Словом, в парке всегда царило веселье и оживление. Может, нескромно, но в кабинете у меня были все «переходящие знамена» в сфере культуры как в городе, так и в области. За работу в парке я награжден почетной грамотой Министерства культуры СССР, министром в то время был Николай Губенко.
– Почему же вы ушли с этой должности?
– Будучи директором парка, я работал и в вечерней музыкальной школе, которая находилась напротив музыкальной школы №1 им. Тикоцкого. Директором ее в то время была Куценко Александра Семеновна. Когда преподаватель по классу теоретических дисциплин уходила в декретный отпуск, мне предложили заменить ее на время. Позже это учреждение было преобразовано в музыкальную школу №2. Александра Семеновна попросила меня открыть класс духовых инструментов, и я начал заниматься своим любимым делом. Вскоре школу возглавила Татьяна Дмитриевна Белогурова, уже при ней началось строительство нового здания для музыкальной школы на улице Ульяновской. Мы с Татьяной Дмитриевной работали, дружили, и, можно сказать, вместе строили новую школу. В парке у меня была большая грузовая машина «Поезд аттракционов», которая предназначалась для выезда на село, где мы катали детишек на аттракционах. Я сам садился за руль и колесил по окрестным селам. Таких машин в Беларуси, наверно, больше нигде не было. Я помогал Татьяне Дмитриевне в доставке всего оборудования, в том числе и музыкальных инструментов, в новое здание. Некоторое время совмещал работу в парке и школе, но потом пришлось выбирать. При наличии 25-летнего педагогического стажа можно было уходить на заслуженный отдых, и я решил покинуть парк. С 1984 до 1992 года работал преподавателем и заведующим отделением духовых инструментов в музыкальной школе №2, до отъезда в Америку. Что интересно, перед самым моим отъездом мне сообщили о том, что я должен был возглавить отдел культуры горисполкома. В то время им заведовал Евгений Сергеевич Романов, его назначили заместителем председателя горисполкома, а на его место планировали меня. Помню, позвал он меня к себе, и говорит: «Это пока секрет, ты скоро займешь мой пост, готовься к поездке в Министерство на представление». Я говорю: «Спасибо за оказанное доверие, но я уезжаю», он отвечает: «Мне твой юмор всегда нравился». Никто не поверил.
– Почему приняли решение уехать?
– Это самый больной вопрос. Никогда бы не уехал, но так сложились обстоятельства. Отец сильно заболел, у него был неконтролируемый диабет, каждых две недели ему нужно было ложиться в больницу. Тогда уже распался Союз, и наступили тяжелые времена, я даже не мог достать отцу инсулин. Помню, обратился за помощью к заведующему аптечной базой Кузьмичу Григорию, к Валентину Белогурову, ответ везде один: «Нет поставок». Моя родная сестра, которая уехала в Америку ранее, предложила всей семье переехать к ней, чтобы спасти отца. Я уехал с родителями, женой и двумя детьми. Еще один сын, от первого брака, остался здесь. Младшему сыну было на то время 8 лет, другой учился в консерватории в Минске, ему пришлось оставить учебу.
– И как вы там обустроились, обосновались?
– Приехали мы в город Миннеаполис штата Миннесота, сестра сняла для нас квартиру. Тяжело было: новое место, незнание языка, другая культура. А детей учить надо, и за квартиру платить надо, потому первым делом пришлось думать, как заработать. Мне сразу сказали: «Министром культуры вам в Америке не быть». Я искал любую работу. Недолго занимался малярными работами, потом сел за руль грузовой машины и отпахал до самой пенсии. Детям освоиться было проще. Старший сын профессор, доктор музыки, работает в консерватории и в университете. Младший закончил университет по специальности «финансист-экономист». У сыновей свои семьи, у меня там три внука: Эдуард, Лев и Энтони. В плане бытовом все хорошо. Живем в той же квартире, которую по-прежнему снимаем. Я хотел покупать дом, но посчитал, что если брать ссуду в банке на 25-35 лет, то с процентами выплачиваешь не за один дом, а за три, и отказался от этой затеи. Тем более что квартира у нас очень хорошая: в 3-этажном доме, под балконом голубые ели, березы, напоминающие мне о Родине, два бассейна-один внутренний, один наружный, комната для занятий спортом, сауна, химчистка, кофе и чай бесплатно весь день. Квартиры огромные, одна комната больше, чем здесь у людей вся квартира, а у меня их три. Правда, сейчас все и там дорожает: если первоначально за эту квартиру платили 500 долларов в месяц, то сейчас 1 тысячу 100 долларов. Уровень жизни там, конечно, лучше, но меня все равно постоянно тянет сюда.
Игорь Лившиц с родными в Америке.
– Похоже, есть сожаление, что уехали?
– Первое время хотел вернуться, но по разным причинам оставался. Человек всегда тянется туда, где корни. Здесь у меня душа отдыхает, и я спокоен. Даже когда возвращаюсь в Америку, все говорят, что у меня вид другой – отдохнувший. Конечно, 23 года жизни в Америке – это приличный срок, но душой я все еще здесь. К тому же в Бобруйске у меня такие же дети – сын Миша, внучка Ева. За 23 года смог побывать здесь всего три раза, с этим большие проблемы. Перелеты переносить трудно, потому не знаю, смогу ли еще когда-либо побывать в Бобруйске. Вернуться навсегда невозможно, на пенсию, которую я здесь заработал, навряд ли можно прожить. А работать – я уже не работник.
– Что в американском образе жизни вам нравится, а что вы так и не смогли принять?
– Я не воспринимаю отношение американцев к еде. Они практически не готовят дома, они ходят в МакДональдс, рестораны быстрого питания. Так дешевле, дома у плиты стоять не нужно, и быстрее. Для нас это чуждо. Русские стоят у плиты, ходят по магазинам. Там много русских магазинов, даже можно купить зефир бобруйской фабрики «Красный пищевик». У нас в семье русские традиции: мы готовим домашнюю еду, празднуем русские праздники. Возмущает то, что американки практически не уходят в декретный отпуск, и что беременная женщина должна работать до последнего дня. Моя невестка с большим животом работала и сидела за рулем, а на следующий день пошла рожать. Если компания крупная, матери дают три месяца декретного отпуска, а если нет, то через неделю на работу, а не выйдешь – до свидания. Что мне нравится в Америке – если ты хочешь заработать деньги, и тебе не жаль своего здоровья, работай хоть 24 часа в сутки.
– Как вы там проводите свободное время?
– Люблю рыбачить на Миссисипи. Семьей ездили отдыхать в Мексику, там очень хороший климат, замечательные условия, неописуемая красота, и не очень дорого. Каждый год путешествуем по какой-либо стране.
– Вы уже походили по Бобруйску, повстречались с друзьями? Как впечатления?
– Сын провез на машине по новым районам, улицам. Посмотрели 7-ой микрорайон, проспект Георгиевский, торговые центры на улице Горького. Походили по магазинам, поразил ассортимент в «Короне», в Америке нет такого выбора морепродуктов. И здесь все вкуснее. Хочу сказать, что Бобруйск стал совсем другим городом, мне он очень-очень нравится. Дом, в котором я вырос, до сих пор сохранился, на Московской. Он стоит с закрытыми ставнями, такой одинокий, заброшенный. Мы и останавливаться не стали, чтобы у меня душа не болела, я с возрастом стал очень эмоциональным и сентиментальным.
По городу ходил, знакомых лиц практически нет. А пришли с сыном на кладбище, одно лицо знакомое, другое, третье… Очень жаль, что ушли из жизни Татьяна Дмитриевна и Валентин Алексеевич Белогуровы, мы с ними были дружны, прекрасные люди. Хочу повидаться с их сыном Владимиром. Помню его рыжим мальчишкой, а сейчас он уже главный врач больницы. Проведал свою бывшую соседку Надежду Иванову, с которой жили душа в душу на Горького, 8. Ее дочь Юлия, оказывается, чемпионка Беларуси по пляжному волейболу, работает учителем физкультуры во 2 школе. На 9 мая повстречался с бывшим зав. отделом культуры Шароваровым, прогулялись по улицам, зашли в парк.
– Говорят, люди у нас в сравнении с американцами хмурые, унылые, там все улыбаются…
– Да, там все ходят с улыбками, это правда, эта улыбка у них от рождения. Но никогда не знаешь, что у человека на душе и как он к тебе относится на самом деле. А здесь люди неулыбчивые, но я их понимаю. Знаю, что пережил этот народ. Такую войну прошли, поколение старше меня и мое знает цену куску хлеба. Американцы этого не знают, они не пережили того, что русский народ.
