Юрий Григорьевич Дейниченко, заведующий амбулаторией в Титовке.
Нынешняя его работа в амбулатории отстоящей от центра Бобруйска заречной Титовки будто лишний раз подчеркивает: ему на роду написано служить вдали от Родины. За плечами заведующего этим медицинским учреждением Юрия Григорьевича Дейниченко остались убивавшая невидимой радиацией постчернобыльская Брагинщина и ощетинившийся берданками и стингерами несдававшийся Афганистан. Именно в таком порядке, хотя и не положено было так ездить в командировки – из одной горячей точки в другую. Но на плечах военного врача были офицерские погоны.
Как все начиналось
– Будучи начальником медицинского пункта расквартированного в Киселевичах танкового полка, 2 мая, аккурат после Пасхи, которая в 1986 году пришлась на 1 мая, был поднят по тревоге. Рано утром, в 5.00, посыльный передал приказ срочно прибыть в часть. Забрав по пути начмеда, прибыли в полк. Там узнали о директиве Генерального штаба, предписывавшей отмобилизовать приписной состав медпункта и приданную технику для выдвижения в район сосредоточения. Работа эта проходила организованно. Бобруйский и Могилевский военкоматы направляли приписной состав и санитарный транспорт не только из двух крупнейших городов области, но и из других районов Могилевщины. Прием личного состава, техники, в том числе и с длительного хранения, происходил на стадионе военного городка. За день практически мы укомплектовались.
Но лишь когда встали на колеса и поехали, нам поступила информация – куда и с какой целью. Выяснилось, что на границе Украины и Беларуси, в Чернобыле, произошла авария на атомной электростанции. Но о реальных событиях, о беде, что приключилась, мы узнали только по прибытии в Брагин Гомельской области. Там на базе медицинской роты и медпунктов четырех полков был сформирован медицинский батальон. Мы расположились в фельдшерско-акушерском пункте и клубе деревни Савичи Брагинского района. На следующий день начали выполнять приказы и распоряжения нашего командования. Работа в основном заключалась в оказании помощи по проведению эвакуационных мероприятий, в медицинском обследовании населения, в определении доз радиоактивного заражения местности.
Подразделения гражданской обороны занимались организацией эвакуации людей, дезактивацией местности, зданий и сооружений в райцентре, отправкой скота в незараженные районы. Имея на вооружении как индивидуальные дозиметры, так и приборы радиационной разведки ДП-5, мы определяли полученные дозы бойцами и степень заражения объектов. Интересно, что личные дозиметры-накопители каждый из нас ежедневно сдавал ответственному специалисту, который и вел учет полученных доз. Но мы при этом не присутствовали. Как медики, мы понимали, что подвергаемся воздействию радиации, однако практических навыков противодействия ее влиянию у нас просто не было. Поэтому, основываясь на теоретических знаниях и информации о выбросах в аэрозолях с АЭС радиоактивного йода, мы применяли спиртовой раствор йода и йодид калия, благо, имевшиеся в достатке.
В тот год мне еще не исполнилось 28 лет, и поэтому определенные мысли о собственной молодой жизни, будущей семье, конечно, посещали. Одновременно, я был офицером Советской Армии, а до того – пионером и комсомольцем, поэтому думы о личном уступали место обязанностям и чувству ответственности за порученное дело. Нас так воспитали.
Фобия не на пустом месте
– На зараженной территории местные жители рассказывали, что в ночь, когда произошел взрыв, наблюдали некое свечение деревьев – будто их облили ртутью или посеребрили. Одна старушка прямо заявила, что это предзнаменование конца света. После взрыва, конечно, население было напугано. Ведь в те годы само слово «радиация» ассоциировалось у нас с ядерными бомбардировками американцами Хиросимы и Нагасаки в Японии. Люди плакали и рыдали, собирали пожитки, готовясь ехать в неизвестность. А поскольку эвакуация производилась автобусами, много взять с собой они не могли и от этого их отчаяние только увеличивалось.
Те, кто оставались, надо признать, во многом пребывали в неведении относительно правил поведения и проживания в радиационно зараженной местности. Мы как могли разъясняли меры безопасности, но и сами порой ощущали свое бессилие перед ядерным монстром. Наши приборы ДП-5 ведь не были предназначены для контроля уровня доз, полученных человеком или продуктами, которые он употребляет. Да и выбора особенного в обеспечении, например, высокобелкового питания у крестьян не было. Не последним средством в «борьбе с радиацией» сельчане считали алкоголь.
Вспоминаю, как в жарком мае 1986-го все шоссейные асфальтовые дороги активно поливали водой, чтобы не поднималась пыль. Но рядом с трассами на полях продолжалась посевная, и пыль там стояла столбом. Механизаторы на тракторах с открытыми дверцами обрабатывали почву, не обращая внимания на нее. Проезжая мимо, мы останавливались и просто раздавали ребятам все запасы респираторов. Наши военнослужащие на дезактивации техники и объектов были обеспечены полными защитными комплектами. Но одно дело иметь защиту и другое – работать в импрегнированном обмундировании почти на 30-градусной жаре.
Безусловно, с учетом ситуации были развернуты многочисленные мобильные помывочные пункты, работали ежедневно все общественные бани. Белорусский и прибалтийский полки гражданской обороны, дислоцировавшиеся под Брагином, обеспечивали дезактивацию в походных условиях, 5 медпунктов нашего батальона работали с населением на всей территории Брагинского района, включая его южную часть в 10 километрах от Чернобыльской АЭС.
Миссия была невыполнима
– Пробыв в Савичах три недели, мы получили команду сниматься и передислоцироваться в другое место, так как было принято решение на отселение этой деревни. Сразу произошел всплеск обращений за медицинской помощью. Мало того, что приходило осознание масштабов общей трагедии, так на этом фоне от расставания с годами нажитым добром участились приступы стенокардии, других заболеваний. Было печально видеть, как сельчане бросают добротные дома, плодородную землю. Председатель колхоза, чтобы не возникло паники, попросил нас, как людей в погонах, не покидать территорию, пока не эвакуируются все гражданские. И мы оставались, оказывали медпомощь, пока Савичи не покинул последний человек.
Когда в Микуличах – деревне по другую сторону Брагина – мы продолжили свою миссию, начало приходить понимание того, что с мирным атомом, ставшим вдруг гибельным для тысяч людей, должны заниматься профессионалы, специалисты, подготовленные и готовые к встрече с ядерной угрозой в любой момент. А не те «призванные из народного хозяйства», кого мы видели. Особенно больно было смотреть на не рожавших еще юных медсестер из какой-нибудь городской поликлиники или сельского ФАПа…
Следует признать, к сражению с всепроникающей радиацией мы не были подготовлены технически и технологически. В результате тот же Брагинский район Гомельской области стал печально известен как наиболее пострадавший в результате аварии на ЧАЭС 26 апреля 1986 года –52 населенных пункта были отселены вследствие радиоактивного заражения, некоторые из них подверглись принудительному захоронению.
В целом же радиоактивному загрязнению подверглась территория Беларуси площадью почти в 49 тысяч квадратных километров, что составило более 23 процентовее территории. Ущерб, нанесенный нашей стране чернобыльской катастрофой в расчете на 30-летний период преодоления ее последствий, оценивается в 235 миллиардов долларов, что равно 32 бюджетам республики 1985 года.
«Были ликвидаторами, а стали «лицами»…
– Как-то обидно от того, что раньше нас называли участниками ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, а сегодня мы – лица пострадавшие от нее. То есть, и те, кто эвакуирован был, и те, кто работал там – все лица пострадавшие… Это как на одну доску поставить оперов угрозыска и потерпевших от преступников. Ну, да не в статусе дело. Чернобыль выявил не столько профессиональную, сколько человеческую пригодность наших сограждан.
Из моих товарищей некоторые побывали в нескольких горячих точках. Сначала воевали в Афганистане, а затем несли службу в Чернобыльской зоне Валерий Дроздов и Александр Ковалевич, причем первый выезжал для ликвидации последствий дважды. Другие повторили обратный маневр – Валерий Лебеденко, известный в Бобруйске депутат, руководитель общественной организации «афганцев», например, после зоны ЧАЭС прошел Афган… Жаль, что многих «чернобыльцев» уже нет с нами – того же Валерия Дроздова, Николая Прокопенко, Валерия Валдовского.
Хочу пожелать здоровья и долголетия, финансового благополучия всем, кто участвовал в ликвидации последствий, и всем, кто волею судьбы был вынужден покинуть родные места, их детям и внукам. Всех благ желаю нашим славянским народам, пережившим и эту ядерную трагедию.
Авторское отступление
Удивительно, но в Титовской амбулатории работает еще одна участница ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Старшая медсестра Ольга Николаевна Макаренко, начиная с мая 1986 года, трижды побывала в зоне радиоактивного заражения местности на Чечерщине. Группа, в которую входили она, лаборантка и врач, работала по две недели, всякий раз возвращаясь в Светлогорск, где постоянно жили командированные медики. В фонивших деревнях на фельдшерско-акушерских пунктах и просто на фермах в бытовках осматривали тамошних жителей, делали анализы, давали рекомендации.
Но больше всего впечатляли медсестру не профессиональные наблюдения, а картины тогдашней жизни на селе. По особому списку посещали, например, на дому семьи погибших в Великой Отечественной войне. Заходят в хату, а там тазики на полу под льющуюся с потолка воду поставлены, так как соломенная крыша уже не защищает от дождя. На кровати сидит вдова фронтовика и о реальном потопе бедует, а не о неизвестной никому радиации… Между тем, она проникала не только психологически в жизнь людей, но и физически в человеческий организм.
Доктор, с которым Ольга Николаевна ездила в опасные командировки, умерла через пять лет. Не избежала болезней и сама медицинская сестра. Но детей вырастила и в начале 1990-х увезла их из Светлогорска в Бобруйск. Сегодня очень скромная и стойкая женщина желает всем окружающим спокойствия и здоровья, для чего рекомендует обязательно показываться врачу и проходить ежегодную диспансеризацию.
